Галина Маркова - Cеребряный теленок. Альтернатива

– Джонни, ты так радуешься, милый, сценарий получается?

– Я рад, что ты мне на завтрак дала котлеты.

– Тогда я всегда буду давать, мог и раньше сказать.

– Мне раньше хватало омлета, а сейчас начинается жизнь, более напряженная жизнь.

– Ох, ты мой милый! Милый мой Джончик, – сказала жена и поцеловала его в щеку.

Раздался сигнал уазика, Остап взял куртку, пакет с обедом и радостно пошел в машину. В машине было весело. Все отдохнули в выходные и весело рассказывали анекдоты.

Начальник сдержал свое слово. Пришли две машины. На случай, ели одно потребуется наладка одной из них, то будет работать другая. Начальник ходил вдоль полотна дороги и внимательно следил за Остапом. Видно, что хотел что-то спросить. Но ему позвонили. Он долго говорил по телефону и быстро уехал. Работа в этот день шла успешно. Весь запас гравия и песка был уложен, утрамбован. И поэтому рабочие уехали раньше обычного времени.

Остап застал Наташу на прогулке, сказал, что сам себе все разогреет. Поел, собрал в рюкзак стопки журналов, сказал Наташе:

– Я пошел сдавать журналы в библиотеку Дома культуры, Нина Петровна просила.

Он проходил мимо калитки соседа, недалеко была Любовь Ивановна жена Анатолия, она остановила его с отверткой в руках и стала просить его открыть ей сарай:

– Сам уехал на неделю, велел не спеша складывать вещи, а у меня в сарае все мешки для этого. А ключа не могу найти, нигде нет. Та мне поможешь отверткой открыть замок?

– Конечно! Любовь Ивановна, будет сделано, – сказал Остап с видом героя. Он взял инструмент из рук женщины, и решительно шел к сараю. Соседка, видя это, сказала, что угостит его пирогами и ушла в дом. Герой только этого и ждал. Он снял рюкзак, поставил его у сарая, как ставил портфель Анатолий. Поэтому Остап повторил все его действия: приподнял зеленую бочку, достал пакетик с ключами, открыл сарай. Все осмотрел, но портфеля не было. В отчаянье сел на железный ящик, тот скрипнул, прогнулась его крышка. Мужчина встал с ящика, поднял крышку и увидел там портфель.

– Как это хорошо! – радовался Остап, – не зря я пошел в библиотеку. Она подождет.

Часть содержимого рюкзака отправилась в ящик, портфель со всем содержимым в нем, поместился в рюкзаке. Остап выглянул осторожно из сарая. Все было бы хорошо, но пошел дождь, о котором мечтала Нина Петровна. В это время Любовь Ивановна уже шла под зонтом и несла гостю куртку.

– Вот, она с капюшоном, и непромокаемая. Ты её надень, а назад не приноси. Это муж сорвал с Паниковского.

– Такая куртка с капюшоном, непромокаемая вам пригодится.

– Даже не говори про это. У нас их несколько. А хозяин дал указание все складывать, а лишнее сжечь. Пойдем, пирожки кушать.

– Нет, я немного подожду, пока дождь не кончится совсем. Кеды новые не хочу мочить. Вы пирожки принесите в мешочке.

– Правильно, обувь нужно беречь. Ты тогда уж сегодня не иди с рюкзаком туда, куда шел.

– Это верно. Спасибо.

Любовь Ивановна принесла пирожки в пакете, очень удивилась, когда сосед вручил ей ключ.

– А где он был?

– Он в щель у сарая попал. Я уронил отвертку, наклонился и увидал его.

– Вот, спасибо, угодил. Я и не заметила его там.

Она вошла в сарай, а Остап осторожно, чтобы не намочить кеды шел к себе домой.

Наташа этому не удивилась, она видела, как все было, и даже попросила пирожков.

– Ты к соседке ходил за пирожками, и забыл куда шел?

– Да, шел в библиотеку, но соседка просила помочь с замком. А после дождь пошел, как из ведра: кеды нужно беречь. Ты чай поставь. Я в ванну зайду.

Наташа ему что-то говорила, но он совсем плохо понимал её, она махнула рукой и ушла. Он зашел в ванну с рюкзаком. Открыл теплую воду. Открыл старый портфель, где были плотно уложены папки, перевязанные шпагатом. Остап взял с полочки ножницы для маникюра, перерезал шпагат на одной из папок, достал плоский синий матерчатый пакет. Видно, что это был рукав от плаща и или куртки. Он тоже был перевязан. Остап вспомнил, как при упоминании о рукавах сосед стал нервничать. Да но это не были « от жилетки рукава, и не дырка от бублика и мёртвого осла уши». Это был увесистый пакеты.

Звенела в ушах фраза: « Заграница нам поможет!»

И тоже ножницы для маникюра, перерезали шпагат. У Остапа дрожали руки. Все- таки деньги всегда несут определенную энергетику. Да, в синем пакете лежали доллары. Настоящие доллары. Почему хозяин их не обменял, было не понятно. Возможно, это была взятка от кого-то, помеченная специальным методом. Или хозяин, будучи трусом, боялся сам обменять их на рубли. Или, может, он дожидался более выгодного курса. Он трепетно стал открывать другие папки. Только в одной из них был другой рукав от плаща, и был меньше прежнего. В ушах фразы: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!», «Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?»

Кровь стучала в виски. Он достал свои фальшивые доллары из потаенного места. Уже на глаз было видно, что их раза в три было меньше, чем настоящих долларов в пакетах.

«Кто думал, что их будет больше!» – удивился Остап, – жаль, что купюры свыше ста долларов не разрешены к вывозу в США, быстрее бы было их пересчитывать и все вошло бы в один рукав.

Разложил фальшивые доллары в синие рукава так, что между ними положил обрезки бумаг, затем все сложил в папки. Снова все в портфель. Он остался доволен своей шалостью с печатанием денег. Теперь нужно отнести незаметно портфель на место. Это уже не так важно. Можно попросить Паниковского. Или дождаться, когда соседка его позовет помочь в чем-либо.

Не ясно было ничего. Остап сложил две трети настоящих денег в рюкзак. Треть завернул в рубашку, и запихал под ванну. Он знал, что завтра скажется больным, поедет в город и все обменяет у менял. Пусть с потерей, но обменяет. «Не было ни гроша, да вдруг алтын!»

– Ничего, себе алтын! – сказал он, и увидел, что вода была почти доверху. Выпустил часть воды, быстро разделся, лег полностью в воду, добавил горячей воды и долго лежал, наслаждаясь теплом и это было кстати: мелкая дрожь стала выходить из него от напряжения и неожиданности, он запел:

– Как прав был Роберт Рождественский, говоря эти слова. Спасибо, тебе, Роберт. Но дрожь еще не проходит.

– Ты что так долго? Неужели так промерз под дождем? – говорила жена.

– Это от перенапряжения на работе.

– Но ты говорил, что уже не толкали тачки.

– А то, как я надавил на начальника? Это мне много стоило: нервное напряжение было велико. Завтра ты выйдешь к уазику, скажешь, что я простыл, а сам завтра в город поеду. Там я знаю аптеку нужную.