Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 1 том

У Петьки ходили желваки. Кулаки налились новой силой, и готов он был сейчас все это свое кипение обрушить на бестолкового мямлю Пашку. Тот, с фингалом, распухшей губой и порванной майке, подстегнутый тем, что его излупили ни за что, тоже рвался в бой.

У него тоже были свои обиды на всю свою жизнь.

Раиска, его закадычная подруга убежала не вовремя, оставила одного биться с этим рыжим петухом. Новенькая – и та вступилась за незнакомого мальчишку, а Раиска знала, что Пашка никогда не дрался и наверняка будет ребятами повержен. Знала это хорошо, но всё равно оставила его один на один с толпой ребят. Ну, ничего! Это даже к лучшему – надо же когда – нибудь начинать становиться мужчиной. Все пацаны уже передрались кроме него – Пашки. А тут ещё девчонка новенькая за него вступилась, как будто он какой ни будь слюнтяй.

И у Павла впервые закипела ярая злость. Вспомнил вдруг бросившего их отца и так врезал рыжему Петьке по уху, что тот не ожидая такой прыти от тихони, свалился на землю. Мотая головой от боли, тут же вскочил и все деревенские пацаны стали свидетелями настоящего боя. Бились два мальчишки, озлобленные на своё не очень счастливое детство, вымещая, эту обиду друг на друга. Надо же, как то от этого чувства избавляться, и они нашли выход. Дрались долго, поднимая сухую пыль вокруг себя и не обращая внимания на разорванные майки. Сдаваться никто не хотел. Наконец – то оба выдохлись. Рухнули на землю, раскинув руки.

Раиска, вернувшись на поле боя стояла поодаль, наблюдая за происходящим. Бросив взгляд на Пашку, произнесла сама себе вслух:

– Наконец – то, без меня справился. А раны тебе пусть городская зализывает. – она перевела жгучий взгляд на Катерину и, круто развернувшись, снова побежала к своему дому. Команда болельщиков кричала:

– Молодец, Пашка! Не сдрейфил! – Катерина, дождалась, когда драчуны пришли в себя, подбежала к Пашке:

– Ну как ты? – Павел открыл свой один глаз, второй уже совсем заплыл, внимательно разглядывая девчонку, улыбнулся:

– У тебя финал не меньше, я сейчас на седьмом небе от счастья —

– Это от какого же?

– Да дерусь впервые, теперь я, как все пацаны – настоящие мужчины.

– Кто тебе сказал, что драться, это поступок? – Пашка встал, протянул лежащему Петьке руку:

– Ну, что мир? – рыжий Петька, которому здорово досталось от Пашки, сказал:

– Ну, ты и медведь! Силу в себе таил – протянув ему свою руку, встал. Сегодня они были оба победителями.

Душа у Петьки была свободной и чистой. Захотелось домой. Надо бы рубашку постирать и пришить пуговицы. Все это Петька делал сам, у матери своих хлопот хватало:

– Пойду мыться – он улыбнулся сквозь запеченную нижнюю губу, продолжил:

– Вечером встретимся все у клуба, – потом с уважением посмотрел на Павла —

– Теперь тебя Раиска оценит. Да и мы все тоже. – На Катерину Петька посмотрел, как – то по – особому:

– А ты тоже в клуб приходи, ты теперь наша. Вон и отметина под глазом. – Он дружески улыбнулся новенькой, добавил:

– Смелая. Уважаю таких. – И как воинственный петух после боя, в разорванной рубашке и распухшей губой, Петька отправился домой.

Дома подвыпивший отец ругался на мать. И увидев сына, тут же перевел свое внимание на него. Не успел Федор приблизиться к нему со своими пьяными нравоучениями, как Петька, что было сил, впервые заорал на него:

– Не смей на меня кричать, не смей на мамку кричать! Или ты живешь с нами и идешь на работу, бросая при этом пить, либо мы уходим с мамкой к бабушке. Понял! Не позорь больше ни мать, ни меня с сестрой. Иначе я за себя не ручаюсь! – Петька разбушевался так, что остановить его было уже не возможно:

– Собирайся мам, пойдем к бабе Тони. Уж лучше будем ей помогать и с ней жить, чем каждый день трепать нервы. Пусть остается один и живёт тут, как хочет. Без тебя пропадёт, да только это уже не наша забота. Пьяница и разгильдяй – он позор нашей семьи. Или я сам убегу из дома. Убегу уже навсегда! – Петькина мать не узнавала сына. Она испуганно смотрела на мужа, который вмиг отрезвел от Петькиного крика и сам недоумённо глядел во все глаза на сына. Высказав наболевшее, Петька пошёл к бочке с водой и сунул голову в тёплую от солнца воду. Нащупав хозяйственное мыло, всегда лежавшее у бочки на кирпичике, стал намыливать голову, шею, грудь. Наплескавшись от души смахнув руками с лица воду, открыл глаза и оторопел – перед ним с протянутым полотенцем стоял… отец:

– Вытрись, сынок. Губу сейчас мамка настойкой прижжёт и к утру всё заживёт. Я эту настойку сегодня и принял. Гадость необыкновенная. Мало – то и принял, а такая ж она поганая, что хорошего человека довела до безрассудства. Вот только сейчас стало лучше. Я теперь на эту гадость смотреть не могу. И даже на любое спиртное обозлился. Сегодня отлежусь, а завтра пойду к председателю. Думаю, что какую – ни будь работу найдёт для меня. – Фёдор торопился быстро и обстоятельно донести до сына информацию о том, что и не виноват он вовсе, а просто подвела его неизвестная ему настойка, которую он просто хотел попробовать. На самом же деле Петькин отец пуще всего на свете боялся одного – остаться одному в пустом доме. Жену свою и детей он любил, да за последние годы беспробудного пьянства всё больше и больше понимал, что скоро может остаться один. Лопнет терпение жены – заберёт она детей и уйдёт от него. И это было для Фёдора хуже смерти. Страдал от этого, но пить уже не мог бросить. Сейчас Петькины громкие слова вмиг отрезвили Фёдора, отозвались эхом в душе и заставили опомниться вдруг. Петька так долго и удивлённо смотрел на отца, что полотенце ему не понадобилось – высох за это время. Посмотрев на отца с неким пренебрежением, он вздохнул и прошёл мимо него в дом. На поле сражения остались Павел, Катерина и Верочка. Пашка, глядя на Катерину, сказал:

– Надо бы тебе примочки на глаз и на ухо, вон как разбарабанило! – Павел тоже красовался синяком и заплывшимся глазом. Веруня внимательно смотрела на двух потерпевших, выразительно произнесла

– Шикарные фингалы! —

Все трое рассмеялись и побежали на пасеку, где работал Пашкин дядя, родной брат матери. Пашка пообещал, что дядя Юра вмиг их вылечит. У него на пасеке разные настойки и примочки имеются. Дядя Юра увидев двух побитых, воскликнул:

– С крещением вас, дорогой племянничек и милая барышня. Поздравляю тебя Пашка с первым синяком, наконец – то ты становишься у нас полноценным мужиком. – Он тут же сделал примочки на разукрашенные лица ребят, уложил их рядышком на тахту на двадцать минут, а сам ушел с Верунькой в сад, показать ей пчелиные домики. Лёжа на тахте в пасечном домике, держа на глазах салфетки с отваром из трав, новенькая и Пашка знакомились поближе. Катерина рассказывала о своей жизни на Урале. О своей мечте – обойти самые красивые места на земле. Что бы был костер, была палатка и журчанье чистой горной речки. Она рассказывала парнишке о Байкале, обещала показать про чудесный Забайкальский край в книжке, которую привезла с собой.