Алексей Поликовский - Счастье. Семь рассказов

Эстафетная палочка ушла дальше, и груз упал с его плеч. Некоторое время он сидел тихо, без мыслей и чувств глядя на закорючки и палки. Он чувствовал, что внимание учителя и класса переместилось в другую сторону. Быстро «стрельнув» глазами по сторонам, он запустил руки по локоть в портфель и рылся там, пока не вытащил промокашку. От неё он оторвал край, скатал и забросил в рот. Ещё один проверочный взгляд на учителя – и он яростно зашептал своему другу, три урока назад, после визита в школу отца, вставшему на путь исправления: «Исай, а, Исай!» Ноги Исаева, обутые в чёрные, похожие на семечки, чешки, нервно забегали под столом. Но он не повернулся, а по-прежнему смотрел в учебник. «Исай, э, Исай!» На шее и щеках Исаева выступили красные пятна. «Исайчик, ну миленький же!» – «Отстань от меня!», – не выдержав пытки, в ужасе закричал тот, и тотчас в середину его лба ударился снаряд, мощно выплюнутый Сенцовым. «Отлэ, отлэ, Саня!», – грудью упав на стол и пряча рот в руки, пережатым горлом захихикал Сенцов, именно Исаева почему-то призывая радоваться меткости своего попадания. – «Алексей Михалыч, а что он стреляется!», – в голос завопил обиженный Исаев, у которого всё лицо было уже залито бордовой краской. – «А что он сам…», – попытался контратаковать Сенцов, но тут же замолк, потому что я положил ему руку на плечо и придавил вниз. Плечо под синей тканью пиджака, купленного на вырост, было крошечным.

Мои отличники, толстые Лёня и Олег, вели диалог, усыпая свою высоко-интеллигентную речь выражениями из учебника «Говори по-немецки!», предназначенного для студентов вузов. «Слушай!», – шепнул я ему, сам зная, что слушать такое для него бессмысленно. Сенцов притих, как мышка, пережидающая опасность. Но как только я отошёл, он нетерпеливо завертел попкой по стулу, полируя деревяшку. Повертевшись, он откуда-то извлёк скомканный лист бумаги, разгладил его ладонью и в два счёта шариковой ручкой изобразил девочку Гулю. На его рисунке это был кактус с глазками и косичками. «Исай, Исайчик, глянь!», – снова зашептал он, уже забыв, что только что плевал промокашку другу в лоб, и не понимая, что опасность нависла над его светловолосой легкомысленной головой. «Сенцов!», – крикнул я, оборачиваясь на шуршание и шёпот, всё нараставшие за моей спиной. Выброшенный окриком вверх, он вскочил и, дико озираясь, пытался понять, о чём речь и чего от него хочет учитель. Смеющиеся, насмешливые лица окружали его. Он решил, что должен отвечать – и, неожиданно для себя самого, каркающим громким голосом закричал немецкие слова, которые посыпались из памяти в речь, как горошины на пол из продырявленной банки. Это было всё, что он запомнил за полгода учёбы – разрозненный, невесть как завалившийся в него хлам. Класс грохнул смехом. Он стоял, сердито оглядываясь…

«Положи дневник на стол! Ты болтаешь, а не слушаешь!» Понурившись, он сидел, смотря в окно. Исаев, немецкий, класс – всё теперь перестало интересовать его. Силы его души были так малы, а возбудимость так велика, что он всякую радость воспринимал как великую, а любую неприятность – как несчастье. На этих качелях его раскачивало. Он был наделён даром столкновения; он был неспособен пройти мимо стула, чтобы тот не свалился ему на ногу, и пробежать мимо гвоздя, не насадив себя на него. Иногда его бледное личико страдальчески искажалось: «За что?» Любой другой на его месте не стал бы буянить и шуметь на уроке, после того, как я велел слушать – но он, весёлый, как щеночек, не обратил внимания и влип. Его дневник заложником лежал на учительском столе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.