Елена Арсеньева - Мужчина в пробирке

– Не знаю. Черт, кажется, это выражение стало моим самым любимым… Но я правда не знаю! Раньше думал – да, а теперь не уверен.

– Почему?

– Потому что я ту страничку расшифровал! И думаю, они могут быть простыми авантюристами, мошенниками, которым в руки попало некое вещество, о котором пишет автор. Вот он-то стопудово был врачом, скорее всего, психиатром. Он называет это вещество «cor bissu» – «сердце биссу» . И, насколько я понял, введение его вызывает у человека приступ гендерной дисфории.

– Но зачем им это?! – со злостью выкрикнула Лиза. – Зачем им такие приступы у людей вызывать?! Из любви к искусству?! Или из человеконенавистничества?! Из человеконенавистничества в какой-то извращенной форме?!

– Думаю, тут все гораздо проще и грубее, – проговорил Артем. – Иначе все кончилось бы простым уколом. И они могли бы наслаждаться мучениями жертвы… Но ведь вслед за уколом появляются эти двое – появляются у человека, которого они же и укололи…

– А как они, кстати, о нем узнают? Где он… она… живет, как зовут?

– Наверное, следят за ним… за ней… Выясняют точный адрес, имя… Это сложно, но возможно. Думаю, в этом им помогала Вика: она ходила по квартирам со своими «соцопросами» и уточняла: тот ли человек там живет, не ошиблась ли она адресом? К тебе, кстати, никто в последнее время не приходил?

– Ко мне – нет. Но Стариковы – они напротив живут – говорили, что появлялась у них какая-то девушка, предлагала продукцию завода по производству моющих средств по заводской цене… Они даже купили что-то и очень жалели, что меня дома не было, потому что очень дешево, а продукция хорошая.

– Ну вот, – упавшим голосом проговорил Артем. – Вот тебе! Вика работала в лаборатории завода этих моющих средств, когда мы познакомились! Потом она ушла оттуда, какое-то время сидела дома, не работала, ну а примерно в сентябре занялась этой своей так называемой статистикой! Если у твоих соседей все как следует выспросить, точно окажется, что эта девушка интересовалась, кто в твоей квартире живет.

– Ну и что? – продолжала выспрашивать Лиза. – Ну и что, ну и зачем?!

– Конечно, может быть, это сущий бред, – задумчиво сказал Артем, – но… мне кажется, дело тут не в злобе, а в деньгах! Ты по себе можешь судить, какой это кошмар – эта самая дисфория! Но ты еще туда-сюда, ты сейчас одна, ты сама себе хозяйка, хоть и не знаешь, что тебе делать. А если бы рядом оказались родные, которые сходили бы с ума вместе с тобой? Разве вы все вместе не схватились бы за любое средство, которое помогло бы тебе вылечиться? Разве не заплатили бы любые деньги? Разве не потащили бы к целительнице все, что у вас есть?!

– Но ведь может быть и так, что все это лажа? – насупилась Лиза. – И ничего не происходит, никакого улучшения?

– Ну, думаю, что-то все же происходит, – пожал плечами Артем. – Иначе эту Оксану уже прикончили бы разъяренные клиенты! Ее координаты многим известны, более того, они широко рекламируются, если судить по рекламкам. Значит, ей и в самом деле удается лечение. Лиз… то есть, это… короче, слушай: постарайся вспомнить, что тебе говорили те врачи, что именно они говорили о целительнице! Постарайся вспомнить! Это важно!

– Хорошо, – сказала Лиза. – Я попробую. Только ты перед глазами не маячь, а то, когда я на тебя смотрю, у меня как-то мысли путаются!

– Странно, у меня они тоже путаются, когда я на тебя смотрю! – радостно признался Артем. – Интересно – почему?

– Это потому, что ты – гомик и ко мне клеишься, – совершенно серьезно сказала Лиза. – Ты поел? Ну и иди отсюда! Кстати, можешь включить комп, там пароля нет, и в Инет выйди. Вдруг есть соединение? Ты хотел про этих бусси спросить, я так понимаю?

– Биссу , – уточнил Артем.

– Они не обидятся, – усмехнулась Лиза. – А я помою посуду и постараюсь вспомнить.

– Ты помоешь посуду?! – изумился Артем. – Но ведь это не мужское дело!

– У нас товарищеское разделение труда, – сухо ответила она. – Ты готовил, я мою посуду.

– Товарищеское? – проворчал Артем. – Ну-ну!

«Когда я на тебя смотрю, у меня как-то мысли путаются…»

Он почувствовал, что губы его против воли расплываются в улыбке, и поскорее ушел в комнату. Если эта целительница Оксана поможет Лизе, если Лиза вновь обретет себя… Честное слово, он отстанет от этой странной банды! Он не будет им мстить, он ничего не будет расследовать! Он оставит их в покое, он…

«А тот человек, который выбросился с балкона? – словно бы шепнул кто-то ему на ухо. – А Людка, которую утихомирили лишь с помощью лошадиной дозы аминазина, а может быть, уже сделали ей лоботомию? А другие, о которых ты не знаешь, но представляешь себе, через какие муки они проходят? Тебе, получается, лишь бы эту женщину в постель уложить, а что с остальными станется? Ты же врач! Ты должен…»

– Да я сам знаю, что должен, – проворчал Артем, чувствуя, что лицо его горит от стыда. – Только не напоминай мне про клятву Гиппократа, ладно? Это просто так… минута слабости…

– Ты с кем-то говоришь? – удивленно спросила Лиза, входя в комнату и оглядываясь.

– Альтер эго разбушевался, – с кривой улыбкой ответил Артем. – Такой зануда, ты не представляешь! А ты что, уже вымыл…а посуду?

– Да гори она огнем! – отмахнулась Лиза. – Я вспомнила, что они говорили! Про эту целительницу. Короче, смысл в том, что, когда к ней приходишь, она что-то там делает – и ты снова становишься тем, кем был. Но это ненадолго – минут на пять. Это как доказательство ее могущества. А потом все снова начинается, весь этот бред… И ты должен заплатить, чтобы все опять наладилось – и теперь уже навсегда.

– Ну вот! Смотри, что получается! Предположим, этот парень кого-то колет. Может быть, колет и женщина. Есть такие шприцы-пистолеты, сила укола-удара пробивает даже очень плотную одежду, но игла настолько тонкая и острая, что сам укол практически неощутим… или разве что самую чуточку. Ч-черт… как-то раз Вика выспрашивала меня о таких шприцах… давно еще… теперь припоминаю, я ей о них рассказывал, конечно… кто бы мог представить, зачем ей это было нужно?!

– Никто, – сказала Лиза мягко. – Конечно, никто. Ладно, на чем мы остановились? Они кого-то колют. Потом выслеживают, где живет жертва. Так? И ждут примерно десять дней – видимо, таков срок действия этого лекарства – или как это время называется? Инкубационный период, что ли?

– Да, инкубационный период.

– А почему чешется?

– Наверное, это снадобье чесотку вызывает, я так думаю.

– Хорошо, прошло время, потом появляются эти двое, – продолжила Лиза. – В виде врачей со «Скорой». Врачам обычно люди доверяют… а в таком состоянии врач – просто посланец небес! Наверное, ко всем они являлись под тем предлогом, что перепутали адрес.