Марта Кетро - Книга обманов (сборник)

Однажды под утро приснился длинный и запутанный сон, который завершился непонятной, но тревожной сценой: будто сижу на полу в уголке, а ко мне медленно приближается крупный, во всех смыслах, современный писатель. Ничего не сделал, остановился и посмотрел, но отчего-то напугал до такой степени, что я вскрикнула, в ужасе взмахнула руками и опрокинула себе на физиономию полную чашку вчерашнего чая, стоявшую на столике около кровати. Это… это было очень интересное ощущение. С одной стороны, освежает – после жуткого душного сна. А с другой – проснуться в потоках прохладной воды, с волос течёт, как у Офелии, матрас и подушка насквозь… Но всё-таки вышло к лучшему, потому что в первую же секунду после пробуждения я придумала потрясающую историю о толстяках.

И почти сразу же поняла, что главную героиню должны звать Мардж, а действие будет происходить, допустим, в Северной Америке (или в любом другом месте, где большие пространства и нерусский менталитет). Поскольку я в подходящей стране никогда не была, событие пришлось перенести в недалёкое будущее – ну мало ли как за двадцать лет изменились ландшафты и нравы. Поэтому держите в уме: воображаемая Америка, плюс примерно двадцать лет, а так всё как обычно.

Одни люди мечтают что-то иметь, другие – кем-то стать, а третьи – что-то сделать. Мардж принадлежала к последней категории, она мечтала написать роман. Причём не какой-нибудь, а толстый. Очень толстый. «Такой же толстый, как я», так она говорила. Её писательская судьба в целом складывалась неплохо: первая книга получилась почти случайно, из серии новелл, не пришлось даже бегать по издательствам – редактор «Харпера» увидел в сети повесть «Невеста» и захотел посмотреть, «нет ли ещё». Далее шло как по маслу: небольшие, но верные тиражи тонких книжек в пастельного тона обложках обеспечили Марджори Касас приятную независимость и некоторую творческую свободу. Достаточно дважды в год отсылать издателю блок из дюжины рассказов о любви или эссе на вечную женскую тему – «чего бы ещё такого сделать, чтобы покорить мужчину». Успехом пользовались истории о толстушках, нашедших своё счастье, несмотря на несоответствие их форм глянцевым стандартам. Мардж могла многое порассказать об этом – дальние мексиканские предки наградили её ленивыми мягкими грудями, щедрыми бёдрами и крепкими основательными ногами. Только очень недоброжелательный человек мог обозвать её жирной, но к худышкам не причислила бы даже самая добрая душа. В некотором роде внешность повлияла на писательскую карьеру: ещё в университете Мардж поняла, что для интеллектуальной романистки она слишком хорошенькая и жизнерадостная, а для модной, увы, недостаточно высушена.

В литературной среде, славящейся широтой взглядов, на деле господствовал жесткий регламент, он определял, как должен выглядеть человек искусства, что именно есть на ужин и какие наркотики употреблять. Книга продаётся вместе с автором, который обязан соответствовать ожиданиям своего читателя. Пишешь чиклит – изволь одеваться в Европе, претендуешь на серьёзную прозу – но где твои очки, наукообразные речи и мерзкий характер, детка? Романтическая лёгкость – вот удел пухленькой весёлой женщины, безобразное чтиво, как шутили её друзья-филологи.

– Не обижайся, но ты ведь понимаешь, что это ненастоящая литература? – ласково спрашивали они, и Мардж обречённо кивала.

Она чувствовала себя обманщицей, которая случайно получила звание писателя и однажды будет с позором разоблачена. Это ложное и необоснованное ощущение – её книги покупали и любили тысячи людей – Мардж изо всех сил старалась изжить. Она посещала литературные семинары, ходила к психологу, но в глубине души точно знала: не найти ей покоя, пока не напишет Настоящий Толстый Роман. Мардж грезила медленной прозой девятнадцатого века, изобилующей деталями и неспешными описаниями; интеллектуальными глубинами двадцатого и многослойным высококультурным пост-пост-пост-…-пост-модернизмом двадцать первого. Но, погружаясь в творческий процесс с самыми серьёзными намерениями, она неизменно выныривала, опустошенная и счастливая, с небольшой изящной книжкой – цельной, обаятельной, точной, – но тоненькой, тоненькой, тоненькой!

После очередного «поражения» Мардж поняла – дальше так продолжаться не может, надо либо вернуть самоуважение и утвердиться в профессии, либо уж махнуть рукой и признать себя коммерческим проектом, не более. Она всю осень и зиму трудилась, как лошадь, но сдала редактору две рукописи – короткую и очень короткую, как сама невесело шутила. Книги расходились так хорошо, что начались переиздания, и благодаря этому в её рабочем графике образовалось около восьми свободных месяцев, а на счете – некоторая дополнительная сумма. И Мардж решилась.

Она уехала из города и сняла надёжный одинокий дом, стоящий в десяти милях от ближайшего населённого пункта – крошечной придорожной деревни, обслуживающей заправку, супермаркет и «Макдоналдс». Это только сказка так скоро сказывается, в одну фразу, а на самом деле подготовка к переезду заняла два месяца. Мардж изучила полсотни предложений, осмотрела дюжину зданий, прежде чем сделала выбор. Учла даже самые мелкие детали – например, не поленилась выяснить, не разведётся ли в округе комарья, когда потеплеет. Мардж, городская женщина, боялась насекомых и не хотела, чтобы её отвлекали от работы. Она не желала пугаться каждого шороха по ночам, поэтому выбрала дом, защищённый и автономный, как образцовый военный объект. Отдельным пунктом требований был интернет – точнее, его отсутствие. Мардж не только потребовала отключить все кабели, пригодные для связи, но и с видом сурового лозоходца обошла обширный двор по периметру, держа перед собой ноутбук, – смотрела, не обнаружится ли какая сеть. Слишком хорошо понимала, как легко сбежать от тяжёлого труда, погрузившись на много часов в бесконечный мир виртуальных развлечений. От мобильной связи, конечно, не спрячешься, и Мардж решила, что будет держать заряженный, но отключенный телефон в кладовой, на крайний случай, если внезапно понадобится врач, например. А входящие звонки её не интересовали – дела с издателем улажены, родители уже много лет на том свете, а со своим непутёвым братишкой она не виделась четыре года, и в следующий раз после Рождества он позвонит на день её рождения, в июле. Что ж, ради праздничка не грех будет и мобильник включить.

Может показаться, что Мардж слегка свихнулась. Но у неё всего лишь лопнуло терпение. Она, наконец, захотела узнать правду – способно ли из-под её пальцев выйти что-то, кроме прелестных миниатюр.