Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»

У Валика эта ситуация вызвала безудержный смех.

– Давай, давай, уноси ноги подальше. Вот тупой. Ключи мне свои отдал. Ха-ха-ха.

– Давайте уйдем отсюда, – сказала она, боясь, как бы полиция не вернулась. – Зайдем в кафе, и я посмотрю, что у вас там с отелем.

Они познакомились и зашли в паб.

– Так, – обрадовался Валик, – вот хоть пиво попьем, надо стресс снять. Давайте все по Гиннесу ударим, а, девчонки?

Он тут же подозвал официанта, заказал пиво, всякой еды и успокоился только тогда, когда стол стал ломиться от принесенных блюд.

– Вот посмотрите, – достал он несколько бумажек. – Это я из Интернета распечатал. Валерка, мой дружан, всегда на этом сайте отели бронирует. Никаких проблем у него не было, а мне вот не повезло.

– Не повезло ему! Тебе во всем не везет! Валерка-то своей жене шубу норковую купил. А Танька, ну Валеркина жена, знает все про меня, зараза, и говорит: «у кого какая шуба, у того такой и муж». И добавляет: «А у Веры шуба из козла»… Представляете, вот как жить? – почему-то спросила ее совета по главному женскому вопросу Вера.

– Верка, да хватит тебе, сказал – куплю тебе норковую, значит, куплю. Давайте ближе к нашим баранам, а то уже спать хочется, – прервал ее Валик.

– Да, дайте я посмотрю, в чем там дело.

Несколько минут она читала подтверждение брони из Интернета, потом позвонила по телефону и, поговорив, записала на листке адрес. Затем она объяснила, что Валик забронировал так называемые апартаменты.

– Ну да, мы так и хотели, чтобы было, где ребенку молока разогреть, – оживился Валик.

– Так вот, – продолжала она, – посмотрите: в подтверждении написано, что нужно забрать ключи от апартаментов по другому адресу.

– А это далеко? – испугался глава семейства.

– Да нет. Я тут написала, покажешь таксисту и съездишь туда-обратно, – отдала она ему листок с адресом.

Радостный Валик взял бумажку и побежал ловить такси. Вернулся он минут через пятнадцать счастливый и довольный, что все закончилось удачно. Они посидели в пабе еще около часа. Народу стало столько, что не протолкнуться. Сидячих мест не было, у барной стойки вообще люди дышали друг другу в затылок, но народ все прибывал и прибывал.

– А я вот чего не понимаю: они только пьют пиво и ничего не заказывают из закуски. Это что, у них так принято? – посмотрев на нее, спросил Валик. – Да и пиво-то тоже: одну кружку закажут и цедят ее два часа?!

– Ну, что-то типа того, – ответила она, решив не называть настоящую причину.

– Я все равно не понимаю. Я сейчас пока на такси ехал, специально смотрел: все пабы забиты, люди даже на улицах перед ними стоят, потому что внутрь зайти не могут. Гул какой стоит – все общаются, а что, дома нельзя посидеть, поговорить с друзьями? – и опять посмотрел на нее, требуя ответа.

«Ладно, будь что будет – отвечу», – решила она.

– В пабе они ничего не заказывают, потому что это дорого, а домой не приглашают, потому что это же нужно угощать друзей, даже если они пиво с собой принесут, а это опять же дорого…

Домой она вернулась уже поздно. Торри и Патрик как обычно сидели перед телевизором. На полу стояли две тарелки, оставшиеся после ужина.

– Мы тебя ждали, – вместо приветствия сказала Торри. – В субботу день рождения Пьетра. Он пригласил нас и тебя тоже.

– Очень хорошо, – обрадовалась она. – А кто такой Пьетр?

– Это муж моей сестры, – пояснила Торри. – Вот, смотри.

Она взяла со стола альбом с фотографиями и, перелистнув несколько страниц с фотографиями семьи мужа, нашла, наконец-то, фотографии своей семьи. Она показала на свадебную фотографию. Чернокожая Торри была в белом платье. Рядом стоял молодой кудрявый Патрик и его брат, а с другой стороны стояли две темнокожие девушки и одна белая. Все они были одеты в одинаковые розовые платья, как подружки невесты.

– А вот это, – Торри показала на другую фотографию эффектной чернокожей женщины в ярко-голубом костюме, голубой шляпке и такого же цвета туфлях на высоченной платформе под ручку с чернокожим мужчиной, – мои родители. А эти три девушки – мои сестры. Мои дедушка и бабушка приехали много лет назад из Гайаны. Мама родилась в Лондоне, папа тоже коренной англичанин.

– Как же такое возможно, что одна из ваших сестер – белая? Разве так бывает? – удивилась она.

– Это особая история. Моя мама влюбилась как-то в белого мужчину и сбежала с ним в Бразилию, оставив нас троих на папу. Там родилась Самуэла. Такое редко бывает, но она получилась с белой кожей. Как только закончились мамины деньги, ее бойфрэнд бросил с ребенком в чужой стране. Каким-то образом папа это узнал и привез ее домой. Так они стали опять жить вместе.

Я вышла замуж за Патрика, он настоящий англичанин, и вот смотри, наш сын Торн: у него кожа слегка смуглая. Моя старшая сестра Сюзи вышла замуж за поляка, у них двое детей, – и она показала их семейную фотографию.

Дети были такие хорошенькие, да и родители выглядели очень счастливыми.

– А вот младшая Самуэла, белая, вышла замуж за негра, он тоже родился в Лондоне, у него свое дело. Он занимается букмекерским бизнесом, и у них пятеро детей, – она показала фотографию белой женщины с негром и пятерыми маленькими «негритосиками» разного пола и возраста. – Да ты их всех увидишь. Они придут на день рождения Пьетра. Ему исполняется пятьдесят лет.

В это время в квартиру позвонили.

– О, это наш сын Торн. – В зал вошел крепкий симпатичный молодой человек. – Познакомься: это знакомая твоего дяди, она из России, – представила ее Торри.

– О! Раша, – обрадовался Торн и пожал ей руку.

Нужно было что-то спросить, и она не придумала ничего лучшего, как поинтересоваться:

– Чем занимаешься?

– У меня свой бизнес, – как ей показалось, с гордостью ответил Торн.

– О! Гуд! – воскликнула она. – А какой именно?

– Бизнес по мытью стекол в домах и магазинах, – пояснил Торн.

«Да, звучит не очень, но неплохо», – подумала она.

– А сколько человек у тебя работает? – только из вежливости поинтересовалась она.

– Да работал один парень, но он украл из дома одного из клиентов ценную вещь и дело еле-еле замяли. Его, естественно, пришлось уволить. Больше я никого не нанимал. Сам работаю. У меня у машины багажник, к нему лестница привязана. Дела идут неплохо, – гордо закончил он.