Мария Воронова - Клиника жертвы

Владимир Валентинович встал, потянулся, открыл форточку и достал сигареты. Окна его квартиры выходили в парк. Толстые от снега елки отбрасывали длинные тени в мягком свете редких фонарей, кустарник почти скрылся в высоких сугробах, на поверхности остались только верхушки, похожие на рожки. Поздний вечер, тишина. Так и в его душе долгие годы идет снегопад одиночества… Но за окном все будет меняться. Снег осядет и растает, убежит быстрыми говорливыми ручейками. На голых ветках появится легкая дымка листвы, травка начнет пробиваться сначала робко, а потом как станет расти! Цветы какие-нибудь распустятся, яблоня, может быть, или жасмин. А у него в душе так и будет падать снег. Тишина и холод.

– Единственное, что ты правильно сделал, – это приехал ко мне, – сказал Нейман, стараясь, чтобы голос звучал как можно более ворчливо. – Живи у меня сколько захочешь. Если надо, я тебя зарегистрирую.

– Братик, это уж слишком великодушно.

– Не могу же я допустить, чтобы морской офицер бомжевал. Будешь половину коммунальных платежей вносить, и считай, что мы в расчете.

Артур стал тепло благодарить Неймана.

– Послушай, – остановил его тот, – ты по Ирине сильно скучаешь?

Старобинец задумался.

– Нет, – протянул он после долгой паузы, – нет, не очень. Расстались и расстались. Сначала переживал, а потом как отрезало. Будто кусок жизни отвалился, знаешь, как от айсберга глыба льда. Бултых – и нет. И растаяла.

– Мы сами виноваты, – Владимир Валентинович говорил больше сам с собой, чем с Артуром, – надо знать, что жены – это такие люди… Когда ты отсылаешь ее от себя, пусть даже тысячу раз для ее же блага, она все равно считает тебя предателем. Ладно, давай спать.

Нейман вдруг проснулся, словно от толчка. Во рту пересохло, сердце быстро и тревожно билось. Что такое? Он знал это состояние, так бывает, когда тяжело на душе, когда живешь с бедой, и, ворочаясь в твоем сердце, она неосторожным ударом будит тебя. Но сейчас у него все хорошо. Есть дом, есть работа, есть друзья. Он обрел любовь, последнюю, позднюю любовь, и примирился с тем, что она не взаимна. Сегодня вот появилось что-то вроде семьи в виде Артура. Странно…

Владимир Валентинович прокрался в кухню мимо уютно сопящего Артура и налил себе воды. Покурил в форточку. Принять внезапное пробуждение за сигнал надвигающейся старости? Но Нейман привык доверять своему подсознанию. Произошло что-то нехорошее, он просто не понял, а подкорка среагировала.

Что же? Нейман перебрал в уме события прошедшего дня. Дора, ну конечно же! Пустая болтовня на форуме может обернуться серьезным делом. Кристина попыталась прибить волну, но тема насилия в доме градоначальника слишком жаркая, слишком аппетитная, чтобы быстро приесться жаждущим сенсаций обывателям. Прекрасный справедливый мэр оборачивается банальным семейным хулиганом – что может быть интереснее? Непонятно, скажется ли это на карьере Глеба, но тень на безупречное имя Комиссаровых брошена, да еще какая! Доказать ничего невозможно, но это-то и плохо. Сплетня разбухает, как тесто в кадушке, из стен больницы уже выплеснулась в Интернет, оттуда скоро выползет на улицы. Трепать Дору с Глебом станут везде: в магазинах, в автобусах, на кухнях… Дора может хоть до посинения оправдываться, а он, Нейман, свидетельствовать хоть на библии, хоть на чем: никто не поверит. Все скажут: Дора покрывает мужа, чтобы его не поперли с должности. Это пятно, посаженное на их репутацию, не смоется никогда. Сплетня потеряет остроту, но останется «то ли он украл, то ли у него украли, была там какая-то неприятная история».

А самое противное, что где-то, в самых темных и дальних закоулках его души, шевелился мерзкий червячок сомнения: вдруг это правда? Он же не проводил с Комиссаровыми двадцать четыре часа в сутки, по нескольку месяцев пропадал в автономках…

«Нейман, а ты скотина! – выругал он себя. – Ведешься на всякую чушь, как старая бабка! Еще скажи, что дыма без огня не бывает. Ты знаешь Глеба, знаешь его жену, больше того, знаешь ее привычки – сколько раз сам бился головой об оставленные ею открытыми дверцы шкафчиков! Глеб один из самых добрых людей, которых ты знаешь, а Дора не безропотная мямля, чтобы терпеть побои. У нее есть характер, есть ум, есть специальность, которая дает ей неплохой заработок. Даже родители есть, и большая еврейская семья, которая не дала бы ее в обиду. И хорошо поставленный удар тоже. Драться к такой женщине полезет только безумец, хорошенько накачанный алкоголем. Глеб же человек умный и не пьет».

Мелькнула мысль поговорить с Дорой, но Нейман быстро сообразил, что это только оскорбит ее и скорее всего положит конец дружбе. Если он не доверяет Комиссаровым, с какой стати они будут доверять ему? И вообще! Чем заниматься на досуге – личное дело Доры с Глебом. Нельзя лезть в чужую жизнь, пока тебя об этом не просят. Что бы Глеб с ней ни делал, Дора продолжает с ним жить – значит, ее все устраивает.

Обсуждать чужую жизнь в Интернете – очень подло. Интересно, какая сволочь начала эту тему? Нейман включил ноутбук. Вот он, топик с циничным названием «Вы не одиноки». Автор – Принцесса Диана. Странный выбор, пожал плечами суеверный Владимир Валентинович и пробежал глазами первое сообщение. Принцесса Диана писала, что женщинам нечего стыдиться, если их бьет муж. Это вовсе не значит, что они опустившиеся создания, как принято считать. Многие жены не обращаются за помощью, покрывают своих мужей, потому что думают, будто получать по физиономии – удел распущенных алкоголичек. Это не так. Вот, например, Дора Комиссарова, первая леди города, вполне добропорядочная дама, прекрасный врач, и та не избежала печальной участи. Ого, а это что? Оказывается, Принцесса Диана подкрепила свои доводы фотографией! Нейман присмотрелся. Раньше он не видел этого поста – узнав о дискуссии в Сети от Кристины, сразу зашел на последнюю страницу. Смаковать подробности и читать чужие упражнения в злорадстве ему не хотелось. Что ж, Дора с синяком получилась очень художественно. Прямо рекламное лицо общества «Против семейного насилия». Он изучил фон: фотосессия проходила дома у Комиссаровых, обои и уголок картины вполне узнаваемы. Получается, Принцесса Диана у них бывает? И вот еще странность: снимок явно постановочный, Дора смотрит в объектив, принужденно улыбаясь и чуть повернув голову. Нейман покосился на часы. Половина двенадцатого, поздно, конечно…

– Дора, это Нейман!

– Что случилось?

– Скажи, пожалуйста, кто тебя фотографировал пару дней назад?

– Володя, ты с ума сошел?

– Это важно. Скажи!

– Господи, я чуть инфаркт не заработала, испугалась, вдруг что-то с детьми, а тут ты с идиотскими вопросами! Ну, Глеб меня снимал, дальше что?