Максуд Ибрагимбеков - В аду повеяло прохладой

– Извините, – сказал Сеймур, – у меня к вам огромная просьба. Мне нужен стакан молока, – он вынул из кармана несколько монет и протянул им. – Ему можно только молоко.

Одна из женщин принесла трехлитровую банку, налила в эмалированную кружку молоко и протянула ее Сеймуру.

– Кипяченое. Деньги уберите, мы молоко не продаем.

– Спасибо. Вы не представляете себе, как я вам благодарен.

Одна из женщин, та, что постарше, подошла поближе и внимательно посмотрела на щенка.

– Похоже, не жилец.

– Надеюсь, все-таки выживет.

– А для чего он вам нужен такой?

Сеймур пожал плечами:

– Подумал, может быть, наоборот, я ему нужен.

– Если будет живой, приходите за молоком завтра в это же время.

– Спасибо, приду. Меня зовут Сеймур.

– Знаем, что Сеймур. Вы в котельной работаете. А я Сурайя. Повариха Сурайя. А это моя помощница Ирада.

Молоко удалось донести, не пролив по дороге ни капли. Оно показалось ему холодным, поэтому он добавил в блюдце немного кипятка из чайника. Блюдце он вплотную подвинул к щенку, но тот и не подумал лакать. Сеймур обмакнул в блюдце палец и мазнул им по мордочке щенка. Пришлось это повторить несколько раз, прежде чем щенок согласился лизнуть палец. Писк прекратился, но дрожать щенок не перестал. А спустя некоторое время он все-таки начал самостоятельно лакать.

Щенок выжил. Сеймур дал ему кличку Алби, в память о французском городе Альби, в котором прошли несколько лучших лет его жизни.

Кроме Алби на территории совхоза жили шесть сторожевых собак – все немецкие овчарки. Днем их держали взаперти в просторной вольере, зато ночью они всласть наслаждались волей. Всю ночь напролет они перелаивались со всеми собаками в селенье и за его пределами, рычали и схватывались между собой. Среди соседей-крестьян постоянно ходили слухи о загрызенных насмерть путниках, случайно забредших на территорию шафранного совхоза. Своих – людей, новую собаку и двух джейранов директора совхоза – они узнавали издали, но, не проявляя ни малейших признаков добрососедства, обходили их стороной.

Алби вырос в довольно-таки большую собаку с крупной головой и длинными ногами. С первого взгляда было заметно, что интимная жизнь его породистых предков, по крайней мере в нескольких поколениях, не подвергалась контролю людей. Свободный выбор партнеров, как это иногда бывает, дал прекрасный результат в виде их потомка по кличке Алби. У собаки была приветливая морда лайки со стоячими ушами, массивное мускулистое туловище на длинных лапах гончей и серповидной формы хвост, выражающий все оттенки настроения его обладателя. Все это создание было покрыто короткой белой шерстью с темно-коричневыми пятнами, в беспорядке разбросанными по всему телу. Ел он все, что ему предлагал Сеймур, но дополнительно к этому самостоятельно находил и другое пропитание. Когда Сеймур в первый раз увидел, Алби пасется в тени деревьев, он вначале решил, что проголодавшаяся собака ест траву, и успокоился, поняв, что умный пес подбирает опавшие спелые ягоды инжира и тута.

В тот вечер они – Алби и его хозяин – были одни. Говорил в основном диктор радио. Сеймур накрошил хлеба, вылил на него полбанки мацони, перемешал все это и поставил миску на пол. С удовольствием проглотив вечернее угощение, Алби долго, до блеска, вылизывал миску, после чего поднял голову и выжидающе уставился на хозяина, который ужинал, сидя за столом.

– А ничего больше нет. – Сеймур показал собаке пустую банку из-под мацони. – Видишь, и у меня то же самое. Конечно, ты прав, я бы сейчас тоже съел кусок мяса. Ничего не поделаешь… Предложил бы тебе закурить, но знаю, махорку ты не любишь.

Алби махорку и впрямь не любил, поэтому, когда Сеймур закурил трубку, пес отошел от стола и, удовлетворенно вздохнув, улегся на половичок рядом с пылающей топкой.

В дверь постучали. Так поздно к нему еще никто не приходил. Сеймур очень удивился, увидев Газанфара, двадцатитрехлетнего племянника Самандара. У Самандара было много родственников. Он их равномерно распределил по всему Амбурану, а также в соседних селах и их окрестностях. На его родственников можно было наткнуться во всех местах, приносящих пользу старательному человеку с развитым чувством благодарности.

Население относилось к Самандару как к владетельному князю, все знали, что его правая рука и единственный доверенный человек – Газанфар. Целыми днями он слонялся по поселку, свой длинный нос совал повсюду, давал советы, и все, кто жил и работал на территории Амбурана – сельчане, и рыбаки, и служащие – беспрекословно выполняли его пожелания, так как понимали, что на самом деле они исходят от самого Самандара. Времени у Газанфара было много, официально он числился спасателем на пляже дачного поселка, но плавать не умел и на пляже не бывал даже летом. Дачники о существовании спасателя не знали и купались в море на свой страх и риск.

Сеймур с трудом успокоил собаку, но, даже лежа, она продолжала глухо рычать, не сводя глаз с Газанфара.

– А что собака здесь делает?

– Лежит, – сухо ответил Сеймур.

– На ночь она здесь остается?

– Здесь кочегарка, служебное помещение. Ночью она обычно спит там, – Сеймур кивнул на вход в свою комнату. – А почему ты спрашиваешь?

– Интересно. Я до сих пор думал, что собаки во дворе живут. И кличка у нее странная.

– Во Франции есть город Алби. Кличка в память о нем.

– Ты был во Франции?

– Да.

– Как это?!

– Переходи к делу.

– Первый раз такое слышу – Алби… У дяди Самандара, например, три собаки, все три и зимой, и летом живут во дворе, службу несут, в дом ни одна не посмеет войти. И кличка у них нормальная, собачья, на всех одна – Боздар. Как крикнет Боздар, все бегут к нему со всех ног, а вместе с ними и охранник.

– Тоже Боздар?

– Нет, у него свое имя есть, бежит на всякий случай, раз зовут.

– А у тебя самого собака есть?

– Нет, мне собаки не нравятся, – Газанфар поморщился. – Я ими брезгую… Ты догадался, почему я вдруг взял и зашел к тебе? – загадочно улыбаясь, спросил Газанфар.

– Вначале нет, а теперь, кажется, понял: захотелось о собаках поговорить?

– Шутишь? – усомнился Газанфар. – Пришел я к тебе по поручению Самандара. – Он испытующе посмотрел на Сеймура. – Самандар сказал мне: поговори с Сеймуром, это человек умный, из хорошей семьи, мы с ним одногодки. Сеймуру я доверяю. Так и сказал – доверяю!

– Это приятно, когда тебе доверяют. Внимательно тебя слушаю. Да ты садись.

Газанфар сел за стол так, чтобы видеть собаку. Он выложил на стол перевязанный крест-накрест шпагатом увесистый сверток и большую металлическую коробку из-под американского порошкового молока.

– Это лично тебе. Пользуйся на здоровье! – сказал Газанфар, разворачивая сверток, в котором оказались палка твердокопченой колбасы, пачка растворимого сахара, упаковка из десяти пачек «Казбека» и пять банок сгущенного молока.