Максуд Ибрагимбеков - В аду повеяло прохладой

Сеймур чувствовал, что, затеяв беседу о шафране и тарантуле, Фаталиев что-то обдумывает:

– Не скрою от тебя, мне вот что интересно. Самандар – сильное и злобное животное. Здешним крестьянам и рыбакам он известен как большой любитель рукоприкладства. Его здесь все боятся. А у тебя на лице ни царапинки. Как это получилось? – с сомнением в голосе спросил Фаталиев.

– Не знаю, – Сеймур улыбнулся. – Может быть, все дело в раненой собаке.

– Значит, из-за раненой собаки… Удивляюсь, что Самандар не застрелил тебя прямо в своем кабинете. Ему никто слова не сказал бы… Ну ни одной царапинки. Ты просто неправдоподобно везучий, – невесело усмехнулся Фаталиев. – Ладно, пусть так. Поглядим, чем это везение обернется завтра.

Они попрощались. Фаталиев был встревожен и не старался это скрыть – от завтрашнего дня хорошего он не ждал.

Сеймур около часа простоял в саду перед зданием. Ему очень хотелось перед неизбежным отъездом попрощаться с Марьям, но ее нигде не было видно.

Ночью Алби мучили тревожные сны: пес то жалобно поскуливал, то на кого-то лаял, но, как только Сеймур подошел к нему, замолчал. По тому, как он в один прием проглотил вчерашнюю котлету, было видно, что проснулся он в хорошем настроении. Нос его был все еще теплый и сухой. Но глаза заблестели, и смотрел он на своего хозяина, как всегда, с обожанием и вполне жизнерадостно.

Кто-то постучался. Сеймур распахнул дверь, оказалось, пришел доктор Аслан. Он принес своему пациенту обещанный подарок – увесистый кусок свежей печенки. Состоянием Алби он остался доволен, сказал Сеймуру, что через неделю-другую пес восстановится полностью.

После ухода доктора Сеймур позвал собаку на прогулку, отозвалась она с готовностью, но во двор вышла, заметно прихрамывал на заднюю ногу.

– Итак, что мы имеем? – вздохнул Сеймур. – Теперь мы хромые, причем оба на левую ногу. Вижу по морде, тебе это кажется смешным. А вот мне, скажу тебе откровенно, в ожидании приезда Назимова и сопровождающих лиц совсем не смешно.

Назимов приехал утром. Чувствовалось, что настроение у него плохое. Обычно бледное лицо было землистого цвета, а в полумраке кочегарки казалось зеленоватым и еще более исхудавшим. Он усадил Сеймура за стол напротив окна и некоторое время с нескрываемым интересом молча разглядывал его.

– Расскажите, что произошло после того, как вы самовольно покинули территорию совхоза, – сказал он, выложив на стол блокнот и ручку. – Предупреждаю, ничего не скрывая.

Сеймур подробно рассказал обо всем, что произошло в сельсовете. Назимов внимательно слушал, но ничего не записывал.

– Теперь покажите, как именно вы били Самандара. Подробно. Итак, он сидел за письменным столом, вы подошли к нему, он вскочил… Показывайте!

Сеймур изобразил удар правой в челюсть, после чего максимально похоже показал, как ударил его ногой в пах.

– С размаху, значит, ногой в пах? – потирая руки, но все так же сухо уточнил Назимов. – Удар был нанесен вами, наверно, вполсилы? Удар с размаху ногой в пах – это вам не шутки!

Сеймур возражать не стал:

– Не шутки. Но, можно сказать, бил в полную силу.

Он чуть не онемел от удивления, когда ему вдруг показалось, что Назимов слушает его с откровенным удовлетворением и даже слегка порозовел.

Властным жестом Назимов прервал дальнейший рассказ Сеймура о его встрече с Газанфаром.

– Не отвлекайтесь! Итак, сколько раз вы ударили Самандара головой о стену?

– По-моему, три-четыре раза, – немного подумав, сказал Сеймур.

– Что значит «по-моему»? Точнее!

– Четыре раза.

– А когда он лежал на полу, сколько раз вы его пнули ногой?

– Ни разу.

– Почему? – заинтересовался Назимов. – Как могло произойти, что вам вдруг расхотелось?

– Ну… он уже лежал, и еще мне показалось, что он сильно напуган. Наверно, поэтому.

– Неубедительно, – Назимов недовольно пожевал губами. – Он лежал на спине?

– Да.

– Вот мне непонятно, почему в самый подходящий момент вы его не пнули ногой в ребра, хотя бы два-три раза. Это странно… Вы отдаете себе отчет в содеянном? – спросил Назимов. – Вам известно, что нападение зэка на представителя власти строго карается законом? Вплоть до высшей меры!

Сеймур в ответ молча кивнул головой.

– Это хорошо, что знаете. Не забывайте об этом!

Назимов позвал водителя и попросил его позвать товарища Фаталиева.

Дознание в устной форме продолжилось и после прихода Фаталиева.

– Что у вас здесь происходит, достопочтенный товарищ Фаталиев?! По дороге в совхоз я заехал в сельсовет, и что? Пусто, никого нет. А племянник руководителя совхоза официально сообщил мне, что товарищ Калантарлы вчера был отправлен домой в связи с полученными травмами. Он представил мне справку из районной поликлиники. В справке, заверенной главврачом, указано, что у Самандара Калантарлы обширная гематома на волосистой части головы, подозрение на сотрясение мозга, повреждение левой лицевой кости, а также обширный отек и воспаление мошонки. В связи с чем Калантарлы на весь период лечения в стационаре освобожден от работы. Племянник официально подтверждает, что все эти повреждения были получены на его глазах при падении товарища Калантарлы во время охоты лицом вниз со скалы на другую, находящуюся ниже скалу. Не понимаю, почему в рабочее время руководитель сельсовета охотится? На кого этот проходимец охотился?

– На уток, товарищ Назимов, на диких уток.

– Вы составили список свидетелей происшествия?

– Кроме племянника, ни одного свидетеля не было. Надо его опросить?

– Племянник уже дал показания, собственноручно в письменной форме… – сухо сообщил Назимов. – Настоятельно прошу вас, дорогой товарищ Фаталиев, в будущем, во избежание недоразумений, предоставлять мне сведения о таких серьезных происшествиях своевременно.

Фаталиев в ответ молча кивнул головой. Вид у него был растерянный. Повисла долгая пауза, потом Назимов встал, давая понять участникам расследования, что вопросов у него к ним не осталось.

Он попрощался, обменявшись рукопожатием не только с Фаталиевым, но почему-то и с Сеймуром. Перед тем как уйти, Назимов подошел к Алби, который насторожился при его приближении, но не зарычал.

– Сразу видно – славный песик! Как сказал товарищ Дзержинский на слете передовиков-пограничников, собака – верный друг человека, – одобрительно повторил Назимов слова Дзержинского, упорно не замечая запачканную кровью повязку на бедре друга человека. – Как зовут собачку?

– Алби, – сказал Сеймур.

– Алби. Интересно. Это что, сокращенно от Альбиона? От туманного Альбиона. В честь Великобритании?

– Не совсем, – опередив Сеймура, осторожно объяснил Фаталиев. – Кличка в память небольшого города Алби во Франции. Там мэр города – коммунист.