Александр Смирнов - Дань

– Милости прошу, – сказал Герхард по-русски, приглашая к столу. – Присаживайтесь, кроме нас с вами никого не будет. Я этот приём устроил по-русски, и немцев не приглашал.

– А разве есть различия в приёме по-русски и по-немецки? – спросила Маша.

– Конечно, и очень большие. Если бы я вас принимал по-немецки, то на столе кроме кофе и бутербродов, ничего бы не стояло. Немцы не поняли бы такой расточительности. – Он показал правой рукой на стол. Поэтому здесь только русские, кроме меня, конечно.

– Вы не только хорошо говорите по-русски, но и знаете наши традиции? – удивился Александр.

– Ничего удивительного. Я много лет пробыл в России и работал там. А конкретно в Ленинграде. Московский проспект после войны отстроен вот этими руками. – Герхард покрутил ладонью правой руки. Он уловил взгляд Александра, посмотрел на свою левую руку и добавил: – подарок от Фюрера. Русские спасли мне жизнь. Я в сорок первом в плен попал, и война для меня закончилась. Если бы не русские…

Он подошёл к фотографии, висящей на стене, и продолжил:

– Это наш выпускной класс. В живых остался только я один.

– Наверное, в плену вам не сладко пришлось? – спросила Маша.

– Нет, я не жалуюсь. Конечно, это не дом отдыха, но кормили нас также как и советских солдат. Издевательств никаких не было. Во всяком случае, гораздо лучше, чем на фронте.

Александр, воспитанный на советских фильмах и литературе, с детских лет относился к немцам, как к врагам. Глядя на этого старика, он вдруг проникся к нему сочувствием. Александр понял, что немцы в той страшной войне были такими же жертвами, как и русские.

– Что-то мы нашу встречу с очень грустной ноты начали, – сказал Герхард. – Как вам понравился наш завод?

– У меня нет слов, – сказал Александр, – такого я ещё никогда не видел.

Но восторга в словах Александра не было. Его слова прозвучали скорее печально, чем радостно.

– Понимаю вас, – посочувствовал Герхард. – Вам обидно за свою страну? Я много раз испытывал такое же чувство.

– Да, в нашей стране не лучшие времена, Ей сейчас не до производства.

– Вот именно. Вы решили перейти от диктатуры к демократии, а это удовольствие очень дорогое. Огромную дань вам придётся заплатить. Уж кто-кто, а мы немцы, хорошо это знаем. В сорок пятом году Германия была практически стёрта с лица земли и разбита на два самостоятельных государства. Теперь она объединилась, но всё равно мы не восстановили свою нацию. Берлинская стена теперь проходит внутри каждого немца. Психология восточного немца сильно отличается от западного. Люди разговаривают на одном языке, а понять друг друга не могут. Вас ожидают очень большие потрясения, но вы справитесь с ними, я верю в это.

– Если живыми останемся, – добавила Маша.

– Вот мы и подошли к самому главному, – сказал Герхард. – Именно поэтому я и хотел поговорить с вами, для этого и пригласил к себе. Я очень оценил ваш ход, когда вы сумели предвидеть экономический кризис и спрятали все капиталы у нас в Германии. Вскоре деньги снова вернулись к вам на завод, нисколько не пострадав от кризиса.

– Это заслуга не моя, а моего заместителя, – поправил Герхарда Александр.

– Не столь важно, чья это заслуга, – продолжал хозяин, – важно, что в России огромный интеллектуальный потенциал, который находится под большой угрозой. Сохранить его можно точно так же, как вы сохранили свои деньги, вывести из-под удара за границу и вернуть назад, когда власть в стране окрепнет и начнёт заниматься экономикой. Иначе неминуемая гибель. Вы, замечательные специалисты, морально и физически устареете. Одни уйдут на пенсию, а другие безнадёжно отстанут от современной технологии. Вы уйдёте не оставив после себя последователей. России ничего не останется, как привлекать специалистов из-за границы, а вас, русских, будут использовать на второстепенных ролях, так, как это делается в малоразвитых странах. Во времена правления Гитлера интеллигенция покидала нашу страну и тем самым спаслась от уничтожения. Потом большая её часть вернулась и занялась восстановлением экономики.

– Вы предлагаете мне бежать из страны в самое тяжёлое время? Это же предательство.

– Вы считаете генерала ДеГоля предателем? Он тоже в своё время покинул страну и сбежал к вам, к русским. А потом он вернулся героем и стал президентом. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я предлагаю вам не предать Россию, а спасти её. Вы, интеллигенты, ваше время ещё не пришло. Когда оно настанет, вы вернётесь, и Россия будет гордиться вами.

Александр молчал. Он понимал, что Герхард прав. В стране идёт борьба за власть, и пока эта битва не закончится, ни о каком прогрессе не может идти и речи. Он вспомнил рабочих, которые полностью зависели от него и судьба которых может круто измениться в случае его отъезда. Он не мог обмануть их. Если юридически директор был хозяином своего предприятия, то фактически Александр оставался заложником своих убеждений. Он верой и правдой служил своему трудовому коллективу.

– Я не требую от вас ответа, – прервал размышления Александра Герхард. – Я только сделал вам это предложение. Если обстановка сложится для вас очень плохо, знайте, что наша фирма будет рада вашему приезду. А если этого не случится, то я буду рад за вас ещё больше. Хватит о делах. Давайте займёмся лучше вашим отпуском. Хочу предложить вам ознакомиться не только с Германией, но и с другими странами Европы.

Герхард предложил такую программу, что у Александра и Маши захватило дух.

– Но у нас нет таких денег, – возразил Александр.

– Пусть материальная сторона вас не беспокоит. Вы мои гости и в самом начале разговора мы договорились действовать в соответствии с русскими традициями.

– Но это уже не по-русски, а скорее по-кавказски, – засмеялся Александр.

Германия, Италия, Франция, Голландия, о таком ни Александр, ни Маша и мечтать не могли. Впечатления переполняли их. Они забыли обо всех проблемах, и, кажется, помолодели лет на десять.

– Как хорошо, что ты не послушал меня, и мы не поехали в Турцию, – говорила Маша Александру. – Разве мы смогли бы увидеть так много?

– Увидеть-то могли, по телевидению, а узнать вряд ли. Что ты скажешь по поводу предложения Герхарда? – неожиданно спросил Александр.

– У меня у самой это из головы не выходит. Не могу поверить, что ни мы, ни наши знания стране не нужны. Неужели он прав?

– Не знаю. Помнишь, перед отъездом я жаловался тебе, что в последние годы я не работаю, а уклоняюсь от ударов. Герхард мужик умный. Он всё это из Германии увидел.

– У него большой опыт. Он через всё это прошёл.

– Но ты не ответила на мой вопрос, как ты относишься к его предложению?

– Я думаю, что это время ещё не настало. Если твоему кораблю суждено утонуть, то ты, его капитан, должен покинуть его последним.