Елена Кочергина - Жизнь в стёклах (сборник)

Тренинг начинался в семь часов вечера. Слава пришёл, потому что Аня потребовала «услугу за услугу», а Петя пришёл, чтобы поупражняться в медитации на скелет, а на самом деле, потому что влюбился. Пётр Михайлович сказал, что для «кружочков-пузырёчков» он староват.

Кроме Славы и Пети, присутствовала молодая супружеская пара, которую Аня отловила в супермаркете, три студентки филиала одного из московских вузов, две домохозяйки и один пожилой задрипанный мужичишка, которого направил психотерапевт.

Слава представился Славой, Петя – Петром Михайловичем, супружеская пара – Бонни и Клайдом, студентки – Людой, Светой и Светиком, домохозяйки – Еленой Прекрасной и Сингареллой, мужичок – Арнольдом (оказалось, что его и на самом деле так звали).

На разминке каждый изобразил какой-нибудь предмет: Слава – подсвечник, Петя – мёртвого инопланетянина, Бонни и Клайд – статую Свободы и её постамент, Люда, Света и Светик – предметы женского туалета, Елена Прекрасная – шарлотку, Сингарелла – автомобиль своего мужа, Арнольд – бумажного змея.

– Ну что, всё идёт отлично! – улыбнулась Аня. – Представление начинается! Добровольцы есть? Кто-нибудь хочет проработать свою проблему? Кто хочет быть протагонистом, выдвиньтесь на стуле вперёд.

Арнольд немножко выехал вперёд, скромно улыбаясь. Больше желающих не нашлось.

– Что вас беспокоит?

– Моя жена, она… – Арнольд смущённо хлопнул в ладоши, – ну, в общем, она…

– Хорошо, мы это узнаем позже, если узнаем. – Аня почему-то забыла о контракте с протагонистом. – Закройте, пожалуйста, глаза, расслабьтесь и скажите, чего бы вам хотелось больше всего на свете.

– Стать капитаном тихоокеанского лайнера и уплыть на несколько лет.

– Хорошо. Выберите, кто будет изображать лайнер. Отлично. Пётр Михайлович, примите позу. Кто будет волнами?.. Поактивней, девушки! Сколько баллов за бортом? Шесть? Двигаемся, девушки, двигаемся! Капитанский мостик… Ниже наклонитесь, Слава, ещё ниже. Не волнуйтесь, Арнольд у нас совсем лёгкий. Так, Бонни и Клайд будут боцманом и штурвалом. Арнольд, залезайте на Славу…

– У меня спина… – возмутился Слава.

– Аккуратненько залезайте, чтобы не повредить спину капитанскому мостику. Елена Прекрасная, поддержите мостик, вы – перила. Что видите, капитан?

– Человек за бортом!

– Сингарелла, в воду! Арнольд, можете разглядеть, кто это?

Арнольд заплакал.

– Жена…

– Будем спасать? Боцман, бросайте спасательный круг. Тяните, да тяните же! Сорвётся! Вот ваша супруга, капитан, жива и невредима, только продрогла до костей. Что будете с ней делать?

– В каюту!

– Так, делаем из стульев каюту, кладём спасённую на койку. Кто-нибудь дайте ей горячего вина! Минералка? Подойдёт. Оставляем капитана наедине с супругой, все поворачиваемся спиной…

– Чтой-то, блин, вы такое делаете?! – закричала Сингарелла, и Арнольд отдёрнул руку.

Когда все снова расселись в круг, Аня спросила Арнольда:

– Если хотите, можете рассказать всем нам, какую проблему мы прорабатывали. Ссора, измена, непонимание?

– Проблему жены.

– Это мы уже знаем. Можете поконкретнее?

– У меня её нет. И не было. А я страсть как хочу жениться… Вы мне в начале не дали договорить. А я вот что хотел сказать. Моя жена, она… существует только в моём воображении!

На шеринге Арнольд признался Сингарелле в любви и исполнил народную грузинскую песню «Сингарелла»: «Я твоё целую тело, сердце от любви сгорело, как берёзонька в апреле, так я плачу, Сингарелла!»

– Она издевается надо мной! – исповедовался Слава отцу Питириму. – Она нарочно сделала меня капитанским мостиком! У неё же у самой больная спина!

– Ну, и что, тебе стало хуже?

– Мне плохо от всей этой ситуации! Я не знаю, что делать дальше!

– Ты всё ещё думаешь, что она спит с кем попало?

– Какая разница! Она мирская до мозга костей!

– Если ты будешь так себя вести, она такой и останется. Не заморачивайся. Походи на тренинги. Встречайтесь все втроём у Петра Михайловича. У вас неплохая тусовка! Главное, не психуй!

– Я бешусь при одном воспоминании о ней!

– Если бы я не знал, какую целомудренную жизнь ты ведёшь, я бы подумал, что ты влюбился!

Аня очень хотела провести одно исследование. Она хотела стравить Петю и Славу в своём присутствии, чтобы закончить писать психологические портреты обоих.

Пришли к ней домой, как миленькие, никуда не делись! Петя принёс гитару. Оба быстро разомлели от красоты и недоступности хозяйки.

«Пора!» – решила Аня и приступила к делу.

– Нравственность в вашем городке что-то, по-моему, не очень. Христиане какие-то забитые. А ещё носят имя Великого Учителя Нравственности. Должны проповедовать на всех углах… Что же касается местных «бродячих философов», сложно вообще определить, есть ли у них нравственность…

– Да вы посмотрите на окружающих людей! – возмутился Слава. – Как можно им проповедовать?! Вера утрачена нашим народом, наступают последние времена…

– Но я и не претендую на то, чтоб считаться особо нравственным, – стал объяснять ей Петя. – Я много думал. Нравственность это такая штука… Она повышается с повышением уровня Знания. Нельзя же сравнивать нравственность дикаря-каннибала с нравственностью европейца, а нравственность европейца с нравственностью индуса и так далее.

– Это почему же нельзя? – Слава скривил рот. – Образ Божий во всех одинаков, совесть одна и та же. Дикарь, пожирая собрата, грешит осознанно, и отлично понимает, что грешит.

– Вот когда с дикарём пообщаются европейцы, – возразил Петя, – и объяснят ему, что есть людей плохо, перед ним встанет выбор: есть или не есть. Уровень Знания у него повысится, и жить по-старому наш дикарь не сможет. Уж как-нибудь он почувствует, что сообщённое ему знание истинно. Тогда, если он продолжит жрать людей, он будет грешить, и судиться Космическим Законом будет согласно полученному Знанию. А пока он не знал, что пожирать представителей соседнего племени – грех, для него грехом было другое. Например, украсть ногу представителя соседнего племени у своего соплеменника. У каждой культуры свои представления о том, что плохо, а что хорошо. Важно то, что у всех культур есть понятие о добре и зле. Нет такого сообщества (а сообщество там, где соберётся более одного человека), где считалось бы, что зла нет и можно делать всё что угодно. Да и у отшельника есть по меньшей мере одно дело, которое считается злом – убить самого себя. Иначе он тут же это и сделает. (А если он считает, что убить себя самого не плохо, но временно этого не делает, значит для него плохо сделать это немедленно.) Так что понятие о добре и зле есть у всех людей без исключения, наверное, даже у даунов, но у разных культур отдельные представления могут быть прямо противоположными.