Елена Кочергина - Жизнь в стёклах (сборник)

Я стал измерять размеры притвора и боковых алтарей, дабы благочестивый читатель моего повествования мог составить представление об этой намоленной обители. Чтобы братья не раздражались на то, что я отвлекаю их от молитвы, я последовательно облобызался со всеми и объяснил необходимость моих измерений. Я посчитал и записал все иконы (списки, таблицы и чертежи будут приведены в конце), церковную утварь, мебель и прочие вещи, а потом принялся за центральный алтарь – благо, к тому времени служба уже закончилась.

В два часа ночи я принялся осматривать и мерить келии, вырубленные прямо в скале. Невозможно вообразить, какие исполины аскезы подвизались в этих пещерах!

Братия почти не роптала: за последнее десятилетие она привыкла к нам, русским игуменам. Только один брат отказался пустить меня к себе, сославшись на молитву. Но я так долго орошал слезами порог его келии, умоляя его, как евангельская вдова неправедного судию, пустить меня к себе и кладя земные поклоны с немалым стуком, что брат не выдержал и открыл. Впоследствии оказалось, что это была келия настоятеля, а брат был не кем иным, как самим игуменом отцом Антонием.

Рано утром, так и не дождавшись Литургии, я попрощался с братией и покинул это неземное место, исполненное благодати. Вскоре я добрался до взятого мною напрокат автомобиля – джипа с открытым верхом, который я спрятал от угонщиков посреди гигантских маков. Машина сразу же завелась, и я уже подъезжал к городку, в котором остановился, когда прямо у меня над ухом раздалось торжествующее блеяние. Я резко затормозил, обернулся и увидел на заднем сидении давешнего барана. Он был вне себя от счастья. К его ошейнику была привязана записка: «Горячо полюбившийся игумен Л.! Братия монастыря св. Георгия приносит в дар вашему монастырю сие необыкновенное животное, соименитое святителю Василию Великому (можно звать просто Васькой), и берёт на себя все расходы по транспортировке. Умоляем вас принять этот дар и не отвергнуть нашего смирения!»

Увидев, что я прочитал записку, баран заблеял ещё радостней. Видно было, что путешествовать ему не впервой. Конечно, я не смог отказать братии, столь дружелюбно принимавшей меня у себя. Но поскольку по графику у меня было запланировано посещение ещё нескольких монастырей, пришлось подыскать Василию в городке хороший хлев со всеми удобствами.

Следующим я хотел посетить женский монастырь великомученицы Варвары.

Я полагаю, возлюбленные во Христе братья и сестры, что все вы не раз бывали в языческих храмах. Иногда полезно сравнить ощущения, чтобы убедиться в истинности православия. Вот я, к примеру, неоднократно посещал идольские капища многобожников, мечети нечестивых шиитов и суннитов, синагоги богомерзких сионистов и даже египетские пирамиды. Каким древним, концентрированным злом веет от этих мест ужаса и нечестия! А этот оскал разбинтованного фараона, умершего тысячелетия назад! Видя этот оскал, нельзя не вспомнить милостивого Господа Иисуса Христа, распятого на кресте за грехи наши. Поверьте мне, братья и сестры, ничто так сильно не стимулирует к памятованию о смерти и Иисусовой молитве, как идольские капища и эта зловонная мумия! Не зря ведь великие египетские подвижники, вроде Макария Великого, селились в этих гробницах и даже спали на одной постели с мумией. Проснёшься утром, увидишь этот оскал в пяти сантиметрах от своего лица и сразу вспомнишь о смерти… Нам же, грешным, приходится насильно заставлять себя думать о смерти, что гораздо сложнее, если не спишь с мумией.

Вот и на этот раз мне встретился на пути буддийский храм, и я не преминул своим долгом посетить его, чтобы сравнить ощущения. После завершения измерений я встал на колени и горячо помолился Богу, надеясь, что, как только я выйду, Господь сокрушит по моей молитве это нечестивое капище. Но, к несчастью, этому храму ещё не успели сделать крышу. Солнце стояло в зените, и не прошло и пятнадцати минут, как со мной случился солнечный удар. Беспрестанные посты и смирение тела сильно ослабили мой организм. Но, несмотря на многочисленные болезни – мигрени, язвы, гайморит, радикулит, плоскостопие, – я продолжаю свой тяжкий труд на пользу вам, мои дорогие соотечественники!

Очнулся я в каком-то тёмном месте и сразу увидел красную мантию ламы, который готовился совершить надо мной какой-то ритуал. В моём мозгу сразу вспыхнула мысль о Карфагене, приносившем в жертву Молоху собственных детей. И вот я лежу совершенно один в этой языческой стране, беспомощный, как карфагенский младенец, а идольский жрец подготавливает меня к жертвоприношению! Такое может даже самого сильного человека вывести из равновесия! И спас меня, как всегда, крест Господень. Я снял его с шеи и с отчаянным криком замахнулся на жреца – никакого другого предмета не было под рукой. Он, конечно, сразу убежал, а я бросился к своей машине и благополучно добрался до обители св. Варвары. Сёстры сказали мне, что, скорее всего, буддист оказывал мне первую помощь. Может, так оно и было. Но кто их разберёт, этих язычников?

Игуменья Екатерина принимала меня со всем радушием, на которое только была способна. Мне не пришлось делать замеры: на случай приезда русских игуменов в монастыре было заготовлено много соответствующих распечаток. После всенощной мы отправились к старице-затворнице, много лет не пускавшей к себе сестёр. Узнав, что приехал русский игумен, она милостиво согласилась принять меня у себя и дать наставления. Я так растрогался, что через несколько минут вышел из её келии, не в силах более выдерживать строгие и справедливые обличения в свой адрес. Затем мы приступили к осмотру нежилых келий (жилые обещали показать, когда сёстры будут на Литургии). Невозможно даже вообразить, какие чудовищные постницы постились в этих кельях! Просто дух захватывает! У меня даже случился приступ астмы, и сёстры целый месяц выхаживали меня в корпусе для болящих. Возможно, приступ случился из-за пыли, царившей в этих древних святых кельях, но я всё равно не жалею, что взглянул на эти памятники смиренномудрия.

Я люблю лечиться в женских монастырях. Свежий воздух, милые, сострадательные лица монашек, диетическое питание… К счастью, время моей болезни не совпало со временем больших постов, как уже бывало ранее.

Неподалёку от обители был заповедник, а при нём – зоопарк, куда я ходил прогуливаться в сопровождении игуменьи и других сестёр.

«Дети мои! Слышал я, вы живёте, как кошка с собакой! Слёзно молю вас, не грызитесь, как волки, имейте мир между собою! Где-то в Писании сказано: «не угрызай брата твоего, яко дикий вепрь». Обращаюсь к вам со скорбью и жалостью: только бараны бессловесные и другая тварь может задирать друг друга без зазрения совести. Человеку же это неприлично и стыдно! Вы уже взрослые монахи, при обетах и мантиях, а не новорожденные щенки, у которых зубки чешутся! Зачем вам рваться в бой, как петухи? Образумьтесь, посмотрите в зеркало! Вы – здоровые мужчины с длинными бородами, а не дикие козлы! Уже которое послание пишу я вам, но не слушаете вы своего духовного отца, словно жирафы тугодумные! Вот и Апостол говорит: «кто не имеет мир между собою, тот словно свинья в калу»! Сказано: «дети, любите друг друга», – а не «змеи, душите друг друга»! Даже мерзкие крокодилы не трогают своих соплеменников, но щадят, а набрасываются лишь на иноплеменных. Вы должны быть солидарны, как пчёлы или муравьи – всё тащить в родной монастырь. Вы же, как удавы, думаете, кого бы из братьев заглотить! Я прошу вас, одумайтесь! Не будьте упрямы, яко ослы! Хоть осёл – животное трудолюбивое, но глупое и упрямое до крайности. Уж не знаю, с кем ещё вас сравнить? Разве что со стервятниками! Словно хищные птицы с безобразным клювом, словно во́роны, вы набрасываетесь на добычу! И кто – добыча? Брат ваш, соратник единоверный! Вы бежите, как страусы, от исповеди, и, как псы на помойку, собираетесь на чаепитие с мыслью кого-нибудь осудить! Что там псы, дикие шакалы вы, а не ангельский образ! Толстокожие бегемоты, которые сидят в своём болоте и придаются нечистоте! Черепахи в делании добродетелей и гепарды в раздражении и злобе! Вы, как рыбы безгласные, на молитве, и коршуны за трапезой! Прячетесь по углам, как пауки, от послушаний и жужжите за работой, точно мухи! Червь и вошь пред Богом, но павлин перед паломничающим женским полом, к тому же гордый, как индюк! Справедливо говорят в народе: «в тихом омуте черти водятся»! Наш монастырь и стал этим омутом за время моего отсутствия! Вот приеду с Монголии через месяц-другой, всех разнесу по полкам, словно комаров! Ваш духовный отец игумен Л.»