Валерий Бардаш - Пещера

Через некоторое время он стал различать отметки на поверхности. Следы аборигенов. Он на правильном пути. Еще несколько часов. Присоска Сурика работала безукоризненно. Требовалось лишь выбирать для нее прочные места. Ветер безостановочно пытался сорвать его с места и сбросить в пропасть. Падение не входило в его планы, оно не могло закончиться для него хорошо. Ему нужно туда, куда ведет эта широкая скальная полка. К хрупкому убежищу, в котором борется за жизнь нуждающийся в помощи абориген. Каждому из нас нужна помощь в борьбе за жизнь. Этому аборигену повезло. Он не знает еще об этом, но ему очень повезло. Ему скоро очень повезет.

Проникающие сквозь костюм звуки уже не пугали его. Он привык к их чужеродности и свирепости. Есть вещи пострашнее. Его наполняло ощущение причастности ко всему вокруг – к горе, к планете, к аборигенам. Вот зачем он здесь.

Для чего я это делаю? Об этом могу знать только я один, ответ на этот вопрос во мне, нигде больше. Но я не знаю ответа. Знаю только, что он во мне. Зачем эта нелогичная и рискованная затея? Удастся она мне или нет, не имеет никакого значение ни для кого, ни для чего. Разве что для моих аборигенов и меня. Пока мы еще живы.

Это не я отважился. Это меня подталкивают мои мысли, мои желания, моя суть. Я не могу им сопротивляться. Не знаю как. Они не вполне мне понятны. Я только знаю, что отказываюсь бояться. Что боюсь только потерять себя, боюсь изменить свое мнение о себе. Боюсь, что, если это случится, моя жизнь станет тяжелой и печальной. А этого я боюсь больше всего.

Саша открыл глаза. Его поджидала возбуждающая мысль – сегодня он уйдет из пещеры. Он догадывался, что она пришла из сна, но не мог его вспомнить, и это его немного огорчало. Затем заявила о себе грусть. Он чувствовал, что она поселилась в нем надолго, навсегда. Ей некуда больше идти. Саша рассматривал приятную глазу поверхность высокого потолка пещеры. Ему хорошо здесь, но время пришло идти домой. Он пробыл в пещере слишком долго. Потому что так велел отец. Велел ждать его. Ждать больше не нужно. Пришло время идти домой.

Саша поднялся и направился не спеша наружу. Он остановился в полуметре от выхода под прикрытием стен пещеры, расстегнул штаны и стал выпускать из себя теплую струю, стараясь, чтобы она уходила как можно дальше вперед. Это ему не очень удавалось, ветер разбрасывал брызги по площадке перед пещерой. Сильный, неутихающий ветер. Отец не одобрил бы такое поведение. Заставил бы выйти наружу на холодный ветер, отойти подальше от входа. Если бы он был рядом. С сегодняшнего дня Саша сам по себе. Сегодня он уходит вниз один. Закончив свое дело, Саша застегнулся и пошел обратно вглубь пещеры.

Он стал готовиться к выходу. Затянул ботинки и стал надевать кошки. Ни в ботинках, ни в кошках не должно быть никакого сомнения, когда он на маршруте. Он хорошо знает об этом. Он знает все о горах. Все, что нужно знать. Все, что знает отец. Закончив с кошками, он надел остальную одежду, включая верхнюю куртку. Оставалась только каска. Он поднял ее с пола и потрогал внутри. Мокрая. Саша был недоволен своей непредусмотрительностью. Нужно было дать ей подсохнуть вчера. Без воды можно потерпеть. В лагере-три есть горелка и газ. Там еще есть дядя Павел. Придется идти с мокрой головой.

Он не позволял много свободы мыслям о дяде Павле. Дядя Павел в палатке, где они с отцом его оставили. Это он знал. Больше думать было не о чем. Его голова была занята предстоящим спуском. Как полагается настоящему восходителю. Отец одобрил бы.

Мысли об отце он держал еще строже. Он чувствовал, будто отец рядом. Приятное, поддерживающее чувство. Грусть витала тоже где-то недалеко, но ее настоящее время пока не пришло. Саша надел каску, поверх нее капюшон куртки и застегнулся на все застежки.

Он осмотрел еще раз пещеру. Он обязательно вернется сюда. Он аккуратно сложил пластиковый пакет, в котором отец оставил ему еду, и придавил его маленьким камнем на полу. Пускай ждет его. Все остальное было в порядке. Саша вышел наружу.

Ветер немедленно принялся за него. Стал пригибать, выбивать из равновесия, валить. Он принимал Сашу за другого. Не за того, кто давно научился не обращать на ветер слишком много внимания. Не за того, кто знает, как, несмотря ни на что, идти в своем направлении. Кто знает, как дать ветру почувствовать, что он не боится. Что он ничего не боится. Ни ветра, ни туч, ни скал, ни льда. Как отец. Они, конечно, сильнее его. Они могут его одолеть, но никогда не смогут сломать. Саша держал эту уверенность глубоко в себе, там, где ей место. Никому не нужно о ней знать. Он начал спуск.

У него не было ледоруба. Ледоруб отставили в первом лагере. Дальше тебе он не понадобится, отец сказал. Дальше я тебя понесу, тебе не придется идти самому. Отец не может предугадать все. Никто не может. Саша надеялся найти необходимое снаряжение в палатке. Ему нужно совсем немного.

Настоящие восходители не ходят по таким склонам без ледоруба или палочек. Саше было немного неловко за себя. Перед горой. Больше такого с ним не случится. Он ставил ноги на склон без сомнения. Как отец. В следы, оставленные отцом. Местами припорошенные снегом, местами сглаженные ветром. Неустанным ветром, неустанным снегопадом, неустанной горой. Его горой. Саша подошел к полке.

Приблизительно посередине полку пересекает желоб большого мусоросборника. В таких местах людям лучше не ходить. Но у них не всегда бывает выбор. Саша готовился пересечь желоб как можно быстрее. Он будто слышал поторапливающий голос отца сквозь скрежет кошек о холодную поверхность скалы. Как можно быстрее. Вперед.

Его пальцы сразу узнали рельеф зацепки. Знак близости пещеры. Осторожно перенося вес с ноги на ногу, он сдвинулся вправо еще на полшага. По-другому ему не дотянуться до следующей зацепки. Он сможет, когда вырастет, когда будет большой, как отец. Опасный участок остался позади. Перестал на время быть опасным. До следующего раза.

Еще через двадцать минут Саша перешел с полки на снежный склон. Скоро за перегибом покажется палатка. Ему подумалось, что ветер утих немного, он остановился и прислушался. Не утих. Только оставил его в покое.

Палатка имела вид необитаемого жилища. Это первое, что бросилось Саше в глаза. В ней никто не живет. Внутри нее Саша нашел холодное тело дяди Павла, горелку, газовые баллоны и немного еды. Все не тронутое с того времени, когда они ушли отсюда с отцом.