Валерий Бардаш - Соло

За дверью их встретил холодный, влажный воздух ранней весны, тишина и неяркие звезды в просветах между облаками. Снизу, из селения, доносился едва различимый собачий лай. Они укутались потеплее в одежды и направились к станции, до которой было около сорока минут ходьбы. Он держал Круглолицую под руку и освещал путь фонарем. Освежающее дыхание ночи разгладило выражение озабоченности на их лицах. Они шли молча, нога в ногу, ощущая присутствие друг друга в мыслях и чувствах. Разбросанная по поверхности проселочной дороги мелкая галька громко хрустела под ногами.

Круглолицая первая заметила слабый, мелькающий огонек на западном гребне. Они остановились и стали наблюдать. Кто-то спускался по тропе в нижней части гребня. Судя по быстрому перемещению огонька, человек с фонарем не испытывал трудностей с передвижением. Если это Солдат, в чем было мало сомнений, он должен быть в хижине приблизительно через час. Понаблюдав еще немного, они не спеша повернули назад.

Вид Солдата, сбросившего рюкзак у порога хижины, не располагал к расспросам. Его лицо отражало не только усталость долгого, напряженного дня, но и несвойственные ему смущение и растерянность. Он молча разделался со своим ужином, на столе появилось вино. Они посидели еще немного, пока Солдат не исчерпал запас молчания в тот вечер. Немногословно он поделился с ними событиями своего дня.

Солдат провел тот день на маршруте, проложенном по контрфорсу слева от главной стены вершины. По его словам, к моменту когда стало очевидным, что восхождение затянется, назад дороги уже не было. Он рассказывал о том, как неожиданно замедлился на крутых скалах в середине контрфорса, как проходил последние метры, освещая путь фонарем. По тону повествования нетрудно было догадаться, что рассказчик не испытывал заслуженного, казалось бы, удовлетворения от преодоления серьезного маршрута. Солдат явно натерпелся, и это было неудивительным. Маршрут по контрфорсу не принадлежал к числу тех, которые принято проходить в одиночку, даже альпинистам калибра Солдата. Только один человек в ущелье с некоторых пор стал регулярно позволять себе такие маршруты. Время было уже позднее, дослушав рассказ, они разошлись на ночь.

Он лежал в тишине, нарушаемой ровным дыханием спящей рядом Круглолицей. Несмотря на старания, поток мыслей не желал утихать в отяжелевшей голове, предвещая долгую, бессонную ночь. Мысли непременно возвращались к дневным приключениям Солдата. Объяснить их было нетрудно. Он понимал, что уже достаточно долго возбуждает соревновательный дух в ущелье, чтобы оставаться безнаказанным. Слишком много честолюбивых и горячих голов посещает эти места, и кто, если не Солдат, первый среди них. Еще не принявшее форму слов соперничество молодых лет с новой силой возвратилось в их отношения, и Солдат, несомненно, чувствовал себя в непривычной роли догоняющего.

Ночь неторопливо углублялась, поскрипывали половицы остывающей хижины. Темнота скрывала его невольную улыбку, когда он думал о том, как нелегко должна даваться Солдату эта роль. Можно было не сомневаться, что никакие его специальные обстоятельства не могли подсластить эту пилюлю его другу. Вконец утомленный, он еще долго размышлял об ответственности, которую такое развитие событий накладывает на него, и заснул, только когда в усталый мозг пришла спасительная надежда, что события прошедшего дня будут достаточным предостережением Солдату. Он не придал значение тому факту, что с контрфорса хорошо просматривается их памятный маршрут по главной стене.

Маленький мальчик в перепачканной одежде преследовал черного щенка и докучал как мог, дергая то за хвост, то за уши. За исключением пары, никого не было видно во дворе дома хозяина лавки. Он задержался у добротного вида калитки, наблюдая за ними с неясным чувством, пока не догадался, что мальчик, вероятно, сын Круглолицей. Круглолицая уехала в город неделю назад сдавать экзамены. Она обещала регулярно звонить родителям, он спустился в селенье узнать, как у нее идут дела. Был воскресный день, и он надеялся застать хозяев дома.

Он пересек двор и постучался в дверь. Открывшая дверь мать Круглолицей пригласила его внутрь и с нескрываемой гордостью сообщила, что ее дочке остался последний, самый легкий экзамен и что она сдала все на отлично, включая два экзамена по математике. Это была их вторая встреча, он потрудился заметить в этот раз схожесть во внешности матери и дочери, а также явно не унаследованную Круглолицей забавную застенчивость женщины. Закончив за несколько минут с новостями из города, она не знала, что делать с неожиданным гостем. Он попросил передать привет Круглолицей, быстро попрощался и вышел на улицу.

Неутомимая пара продолжала резвиться во дворе, по-прежнему что-то в ней привлекало его внимание. Мальчик, бойкий крепыш, носился изо всех сил по двору. Черному щенку не хватало еще быстроты, чтобы избавиться от бесцеремонных рук.

Легкое возбуждение охватило его, когда он узнал черные, торчащие, как у лисицы, уши на маленькой голове. Он постоял немного в раздумьях, просчитывая в голове месяцы, вернулся назад, постучался в дверь еще раз и спросил о щенке. Удивленная женщина охотно сообщила, что их кобелек из помета собаки соседей, что у соседей еще оставались щенки, и показала к ним дорогу.

Щенков было трое – два кобелька и сучка. Их держали в чисто убранном сарае, по всем признакам под хорошим присмотром. Он спросил у хозяев, кто их отец, и узнал, что возле сучки крутилось много псов, и Верный, которого хозяева, казалось, припоминали по описанию, мог вполне быть одним из них. Ему было предложено забрать всех троих. Щенки, как один черного цвета, с характерными ушами, не обращали внимание на людей.

Словоохотливые хозяева предоставили ему достаточно времени для сомнений. В округе, наверно, водились другие черные псы с торчащими ушами. Возбуждение улеглось, он собирался распрощаться. В это время один из троицы оторвался от группы и направился в сторону людей. Неуклюжий, щенок приблизился, обнюхал всех по очереди и задержался у его ног. На носке его пыльного ботинка появилось мокрое пятнышко от прикосновения мордашки. Хозяева в один голос сказали, что щенок выразил свое предпочтение.

Он присел на корточки, взял щенка двумя руками под передние лапки и осторожно поднял. На открывшемся нежном брюшке обнаружилось яркое белое пятно размером с монетку и принадлежности сучки. Он видел, что его руки не причиняют ей, забавно вертящей головой, никакого неудобства. Он опустил ее на землю и освободил из рук. Она не замедлила опять расположиться прямо у его ног и принялась нюхать и лизать раскрытую перед ней ладонь. Он поглаживал в ответ мягкую шерстку, не в силах противиться зарождающемуся в его сердце чувству к этому маленькому существу.