Роберт Енгибарян - О, Мари!

– Гостиница «Россия» за короткий срок работы превратилась в большой бордель. Девушки легкого поведения ходят по бесконечным коридорам в поисках нужного номера, куда их послал сутенер. Все этажные дежурные, администрация гостиницы, прикрепленные сотрудники милиции имеют от этого свой процент. Там очень шумно и беспокойно, случаются разборки, кражи, поэтому я решил перебраться в скромную гостиницу Академии наук на Октябрьской площади. Кстати, там тоже все закрывается в десять. Гостиница рядом с метро, да и цена за номер не такая высокая, как в «России». По-видимому, недельки на две еще останусь в Москве.

– А почему так надолго, Варужан? – спросила Мари.

– Разве я не сказал? Меня назначили заместителем управляющего делами Академии наук республики.

– Поздравляю, высокая должность! – заметил я.

– Похоже на то. Снабжение всей Академии, закупка нового оборудования, техники и стройматериалов – все возложено на меня. Боюсь, правда, не выйдет из меня снабженец – я как-никак ученый, хотя и имею представление о технике. Особенно сложно налаживать отношения с союзными структурами… Ладно, до свидания, запишите мой номер. Между прочим, гостиница, где я остановился, входит в нашу систему, и если возникнут сложности с жильем, можете обратиться ко мне. Заявки из нашей республики для бронирования номеров в этой гостинице дает моя служба, то есть фактически я.

– Спасибо, Варужан. Мы пока вполне сносно устроились. Дом в центре, есть горячая вода. Правда, мебель старая, кровати скрипучие, запахи неприятные, но постепенно привыкаем… Спокойной ночи!

Выйдя из лифта под тусклым светом подъездной лампочки, я заметил на двери нашей квартиры бумажную ленту с приклеенной сургучной печатью.

– Вот тебе на! Похоже, здесь была милиция и, не найдя нас, опечатала квартиру. Не пугайтесь, девушки, дайте минуту подумать. Если мы сейчас войдем и останемся дома, соседка-ведьма вызовет наряд и в этот раз нас точно заберут в отделение. Сволочи, что ж за идиотские правила установили: паспортный режим, прописка, регистрация, – просто крепостное право! Того нельзя, этого нельзя, ничего нельзя! Страна запретов, большая колония… И ведь соседка сама прошла годы террора, войну, голод, чего только не видела, но так и не стала добрее или человечнее. А может, поэтому она и ненавидит молодых, которым выпала иная, более счастливая судьба? Может, у нее нарушена психика и она всем желает зла, не может видеть счастливых лиц вокруг? Представляю, с каким удовольствием она в свое время доносила и отправляла невинных людей в тюрьму, в ссылку… Прав отец, именно подобные люди и создали нынешнюю бесчеловечную, жестокую власть. Впрочем, это российская специфика – вряд ли в другой европейской, христианской стране возможно было установление и существование такой власти. Такие вещи случайными не бывают, эта женщина одна из миллионов. Жестокость и бессердечие здесь норма, особенно в России – ведь с каким упоением простой русский мужик убивал свою интеллигенцию, аристократию и священников! Жаль, что великая русская культура оказалась бессильна, и ужасное кровопролитие перекинулось на самые окраины, хоть и в значительно смягченной форме…

– Давид, не время для рассуждений! – прервала меня Мари. – Давай соберем вещи, поедем в аэропорт и первым же рейсом улетим домой. Не хочу оставаться в этом чужом, негостеприимном и холодном городе со всеми его недостатками, ограниченностью интересов и провинциальностью… В нашем городе жить свободнее.

– Постой, Варужан же сказал, что может устроить нас в гостинице. Скорее всего, он уже добрался до номера… Зайдем домой, нужно позвонить. Не искать же мне ночью двухкопеечные монеты для телефона-автомата. Будь что будет! – я сорвал наклеенную ленту, и мы вошли в квартиру.

– Не торопитесь, спокойно соберите вещи, пока я дозвонюсь до Варужана. Черт, куда он подевался? Поехать за ним, что ли?

Через какое-то время Варужан снял трубку:

– Что случилось, Давид? Почему так поздно звонишь?

– Пожалуйста, сделай нам номер! Объясню на месте.

– А нельзя ли завтра? К чему такая спешка?

– Варужан, нужно срочно. Мы сейчас приедем.

Не дожидаясь его ответа, я бросил трубку и начал собирать свои вещи.

– Давид, – крикнула из кухни Тереза, – что делать с едой и фруктами в холодильнике?

– Фрукты возьмем с собой, а еду положи в пакет, поставлю перед дверью ведьмы. Подумает, что отравленная, направит на экспертизу, пусть ее примут за сумасшедшую.

– Это ты сумасшедший, раз в такую минуту думаешь об идиотских шутках!

Спустились вниз, остановили такси.

– Я в парк, – буркнул таксист, – если по пути, возьму.

– Друг, срочно нужно в ближайшую гостиницу, это недалеко. Двойной тариф. Пойдет?

– Ну ладно, садитесь.

– С вещами не поможешь?

Водитель нехотя вышел, вдвоем мы загрузили многочисленные чемоданы и пакеты в багажник. Отъехали метров на тридцать, и тут я заметил, что к нашему подъезду мчится милицейская машина. «Не успели, твари, добыча от вас ускользнула. Вот так всегда: если убийство, грабеж или поножовщина, приедут с таким опозданием, чтобы все уже закончилось – еще бы, это же может быть опасно. А из-за такого пустяка, как нарушение паспортного режима, четверо бойцов мчатся во весь опор, – с горечью и злорадством подумал я. – С другой стороны, эти малограмотные крестьянские ребята не видят для себя смысла служить как положено. У них семьи, дети, неустроенный быт, они живут в коммунальных квартирах и милицейских общежитиях, ютятся в одной комнате, получают такую мизерную зарплату, что даже зарплатой не назовешь. С чего бы им тогда любить других людей, бороться за их безопасность? Нет, все здесь устроено как-то криво и нелогично».

Варужан ждал нас в холле гостиницы, у регистрационного стола.

– Что случилось? Час назад вы были довольны вашей квартирой и вдруг примчались сюда сломя голову.

– Варужан, если в двух словах, то мы не оформили временную прописку. Хозяйка не хотела лишней головной боли – ведь нужны справки, зачем мы приехали в Москву на такой длительный срок. У меня справка есть, а у девушек нет, они же собирались просто погостить в столице две-три недели. Кроме того, меня с Мари и Терезой наверняка не прописали бы в одной квартире, начали бы спрашивать, кем мы приходимся друг другу. У нас же страна высокой коммунистической морали. В общем, нам нужен номер, душ и постель. Остальное расскажу потом.

– Дежурная говорит, что есть одноместный номер и она может заселить туда двоих. Разумеется, это девушки.

– Безусловно. Со мной ничего не случится, оставлю вещи здесь и пойду на аэровокзал, там переночую, утром что-нибудь придумаем. Мари, Тереза, ваши паспорта у меня. Если номер известен, поднимайтесь, а я пока все оформлю и подниму чемоданы.