Роберт Енгибарян - О, Мари!

На мой звонок выскочила радостная Тереза.

– Ты что, не знаешь, что случилось? Мари нашлась полчаса назад, сейчас она у вас дома. Ее выпустили возле телестудии в парке, и она пешком пошла к вам домой, сейчас чай пьет и ждет тебя.

Я стоял в полном смятении, не понимая, как поступить. Я представлял себе Мари в кандалах в темнице, вот я нахожу ее, освобождаю, расшвыривая похитителей и круша все преграды, и вдруг такой сюрприз! Но что случилось на самом деле? Вдруг ее изнасиловали, издевались над ней? Если так, то изменится ли мое отношение к Мари? Не может быть. Но ведь тогда Мари испачкана! Правда, ее вины тут нет, ее могли заставить насильно, под угрозой смерти, но она все равно другая, познала другого мужчину… Господи, я сейчас сойду с ума. Даже если она чиста – кто в городе в это поверит, что подумают мои родители, друзья, коллеги? Но какой же я подонок! Не радуюсь, что моя невинная чистая девочка освободилась после таких страшных переживаний целая и невредимая, а размышляю, что подумает мое окружение…

– Ну же, Давид, что ты встал в дверях как вкопанный? Заходи, такая радость!

– Нет, поедемте к нам, я же на машине!

Оперативника я попросил дойти до отделения самостоятельно, разместил на заднем сиденье ликующих родителей Мари и Терезу, сам сел рядом с водителем. По дороге продолжал мысленно себя мучить. Подлые завистники будут злорадствовать, смешают наше имя с грязью. Пойдут слухи, что Мари сама убежала от меня, но была поймана и возвращена вопреки ее желанию, что ребенок не от меня… Бедные мои родители, за что вам такие переживания? Сколько их уже было в вашей жизни, а я и сейчас не даю вам жить по-человечески, держу вас в страхе, что внезапно уеду с Мари. А мои драки? Артист чуть не отправился на небеса раньше срока, и вам пришлось влезать в огромные долги, чтобы спасти меня от неприятностей. Какой же я после этого сын, какой будущий муж? Во всем в первую очередь вижу себя, свою мнимую гордость. Хочу, чтобы все восхищались мною: ай да парень, ай да Давид, какую девушку заарканил!

А может, судьба против нашего с Мари союза? Выбрал бы какую-нибудь скромную лаборантку в очках, стал бы аспирантом, а не бандюгой-следователем, будущим взяточником, жили бы тихой, скромной жизнью, и никому бы до нас не было дела…

Нет, Мари я никому не отдам! Найду гадов – убью медленной, мучительной смертью, горло зубами перегрызу! У-б-ь-ю-ю!!!

– Давид, приехали, о чем задумался? Пошли!

Тереза побежала вперед, и уже снизу слышны были ее и мамин голоса. Зайдя в квартиру, я увидел Мари, смущенно-отрешенную, мою родную Мари! Она медленно подошла ко мне, взглянула с печалью и тревогой своими небесно-голубыми глазами, обняла меня и горько расплакалась.

– Что, Мари? Они трогали тебя? Что?.. Угрожали, изнасиловали?

– О чем ты говоришь? Там, куда меня привезли, была только молодая женщина с девочкой лет пяти-шести.

– А кто тебя похитил, чего они хотели и почему отпустили?

– Машина «Волга», не новая, какого-то грязно-серого цвета. Водитель – человек средних лет, вежливо предложил отвезти меня в центр. Проехали метров двести, он остановил машину, попросил извинения, сказал, что должен посадить своего друга. Тот, более молодой, уселся рядом со мной. Я хотела предложить ему пересесть вперед, к водителю, но тут он вынул из кармана спецовки длинную отвертку и приказал мне лечь на сиденье, потом накрыл каким-то плащом, пахнущим машинным маслом. Я несколько раз повторила, что мой муж – следователь прокуратуры Центрального района города, он и его друг Рафа найдут их обязательно, тогда они будут очень сожалеть. Старший даже сказал молодому: «Ара, кажется, не ту забрали». Тот ответил, мол, на месте разберутся.

Ехали молча минут сорок, въехали во двор какого-то неказистого загородного дома. Меня привели в полуподвальную комнату, вместо окна там была фрамуга, в углу стол и стулья. Подошла женщина, о которой я уже говорила, все время с ребенком, показала туалет рядом с комнатой в маленьком коридоре. На столе был графин с водой, хлеб, сыр, масло, зелень, вареная картошка. Потом я услышала, как отъехала машина. Остался мужчина-работяга. Они громко спорили с хозяйкой, но слов было не разобрать. Женщина несколько раз заходила и спрашивала меня, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. Я ей говорила, что я беременна, замужем, что мой муж и свекор известные люди и это просто так не закончится. Что мне бы очень не хотелось, чтобы она, молодая мать, попала в тюрьму за соучастие в покушении.

Мы все, затаив дыхание, слушали Мари. Только мама несколько раз подходила к телефону и отвечала звонившим, что Мари жива и невредима, просила перезвонить позже. Папа уже успел позвонить заместителю министра МВД республики, поблагодарить и сказать, чтобы прекратили поиски, так как Мари нашлась. На звонок Рафы мама пригласила меня. Я коротко рассказал о случившемся, друг поздравил меня и добавил: «Если бы я не знал Мари, трудно было бы поверить в ее рассказ, какое-то индийское кино получается. Будем искать гадов, выясним, чего они хотели и почему так поступили».

– Уже стемнело, – продолжала Мари. – Было часов десять вечера, опять пришла женщина. До этого она не отвечала на мои вопросы, на этот раз сама спросила: «Вы работаете на телевидении и действительно беременны»? Потом ушла, минут через десять вернулась, извинилась и проводила меня во двор. На этот раз там стоял «Москвич» красного цвета. За рулем сидел тот молодой работяга, снова велел укрыться пледом на заднем сиденье и, ни слова не говоря, привез к телестудии. Оттуда я сама пришла домой пешком. Давид, я тебя очень прошу, если когда-нибудь выяснится, кто и почему это сделал, не трогай эту женщину. Мне кажется, это она настояла, чтобы меня выпустили.

– Не исключено, Мари, что женщина сыграла положительную роль в твоем освобождении. Из ее вопросов следует – и это подтверждает время, когда она начала задавать вопросы, – что она посмотрела вечерние новости, где несколько раз прошли сообщения с просьбой откликнуться всех тех, кто мог сообщить что-то о твоем местонахождении. Она убедилась, что дело шумное, много людей подняты на ноги, похитителей найдут, и тогда ее маленькой дочке придется расти в тюремной школе или в сиротском доме.

– Какие страшные вещи ты говоришь, Давид.

– Мари, какие еще моменты ты запомнила? Надо прояснить хоть что-то.

– Когда мы ехали в тот дом, то все время поднимались, это было понятно по звуку мотора и по тому, как водитель переключал скорости. А на обратном пути постоянно спускались.

– Да, интересная история. Мы тебе верим, Мари, но поверят ли люди? Впрочем, это не главное, – заключил папа. – Главное, что ты цела и невредима, но ребус придется разгадать, а то спокойно жить вряд ли получится.