Анна Эккель - Иллюзия (сборник)

Вы помните, как пахнут цветы олеандра? Упоительно. Девушка шла по узкой дорожке, с обеих сторон которой росли большие, мощные кусты олеандра, кроны их образовали арку. В основном преобладали белые, но встречались и карминно-розовые соцветия. Запах дурманил и кружил голову. Конечно, это была не единственная тропинка к морю, но девушке безумно нравилось спускаться именно здесь, рассекая плотный ароматный воздух. Ступени были сложены из ракушечника. Их неровная поверхность приятно щекотала узкие ступни. Своего рода массаж.

Лестница круто уходила в воду и, ступая по ней, можно было представить себя сказочной героиней, рождающейся из пены морской или плавно уходящей в неё.

Отдыхающие сторонились этого места. Во-первых, до него надо было прилично идти, оно находилось на старой заброшенной территории древнего греческого поселения, а каждое лишнее движение под палящем солнцем мучительно.

Во-вторых, лестница пользовалась дурной славой. Местные вплетали в рассказы о ней всякого рода мистику, но девушка разумно думала, что это связано с тем, что сок олеандра считается очень сильным ядом. Незнание этого и неумелое обращение с растением, конечно же, приводило к смерти.

Вот и лазурная вода. Девушка одним движением сбрасывает с себя свободную одежду, остаётся обнаженной.

Идеальная фигурка отливает легкой бронзой. Длинные струящиеся волосы спускаются до пояса и она, совершенно не нарушая ровную поверхность воды, с каждым шагом медленно погружается в море. Над водой остаются только волосы. Ещё шаг и они тоже исчезают. Проходит минута, пять, десять.

На закате солнца море вернуло свою жертву, легкой волной тело прибило к лестнице. Её голову украшал прекрасный венок из белоснежных цветов олеандра.

Весь приморский городок гудел, как потревоженный улей. Ещё бы! Такая загадочная смерть юной девушки. Местные старожилы объясняли всё просто. Оказывается, лестница служила древним грекам алтарём, где приносили в жертву Олеандру невинных. Сменились поколения и народности, проживающие на этом благословенном месте, а Тайна осталась.

Ольга тоже почувствовала какую-то необъяснимую тревогу, может быть потому, что неоднократно видела погибшую на набережной, где обычно прогуливались все приезжие, чтобы скоротать вечернее время и показать себя во всей красе. Это ритуал. Одевались в самое красивое, душились самым дорогим парфюмом, и на променад – выгуливать себя, любимых. Показаться самим и поглазеть на соседей по пляжу, но уже в дорогой упаковке, а не в купальниках и плавках.

Но я вот о чём. В этот маленький приморский городок для увеселения отдыхающих прибыл странствующий музей восковых фигур. Таинственный и загадочный. Мастеров по изготовлению восковых фигур издревле привлекала податливость материала, ощущение своеобразной живости изделия. Воск создан загадочными живыми существами – пчёлами. Это субстанция, соединяющая мир живых и мёртвых. С лиц умерших снимали гипсовые слепки, а потом отливали восковую маску лица. Искусные мастера приступали к созданию эффекта оживления. Постижеры «вживляли» настоящие волосы, создавали брови и ресницы, причесывали. Гримёры придавали живость лицу. Старались максимально воссоздать сходство, используя одежду, жест, мимику. Готовая фигура завораживала и пугала одновременно.

Вечер. Время традиционного моциона. Все отдыхающие гуляют по набережной. В старой дореволюционной постройке расположился музей восковых фигур. Для привлечения публики на деревянной веранде около входа выставлена фигура молодого человека, одетого по моде начала XX века. Перед ним на полу табличка, на ней коротко – «Поэт». Надо думать, что это обобщенный образ поэта Серебряного века. Ольга неоднократно подходила к нему. Её туда тянуло, но при этом охватывало непонятное чувство. Сильное эмоциональное воздействие потрясало. Она хотела проверить себя. Под предлогом, что купит мороженое, взяла с собой соседскую девочку лет пяти, и, когда они шли, Ольга вдруг спросила:

– Настя, ты любишь в куклы играть?

– Люблю.

– Хочешь, я тебе покажу большую-пребольшую куклу?

– Хочу.

Резко свернув с набережной, поднялись на веранду, где стоял Поэт.

– Вот смотри. Это – кукла.

У Насти от удивления открылся рот, и через минуту она дико закричала и, заплакав, со всех ног кинулась бежать. Ребёнком овладел ужас. Значит, Ольга не ошиблась в своих ощущениях. Все, правда. Кукла вселяла необъяснимый ужас. Она подошла ближе. Передней стоял Александр Блок. Его вьющиеся волосы, потрясающие глаза, губы. Руки, тонкая кисть, длинные пальцы, «живая» кожа, под ней просвечивают вены, удлиненные ухоженные ногти. Она опять подняла взгляд, всмотрелась в лицо, но теперь перед ней был Брюсов. Что это? Иллюзия? Обман зрения?

Наплывающие сумерки. Удушливый аромат цветущего олеандра. Всё смешалось. Осмотрелась по сторонам: а где люди? Разноцветные фонарики горят вдоль набережной, где-то вдалеке играет оркестр, и ни души. Она вздрогнула, её руки коснулось что-то прохладное, оглянулась и обомлела. Это был Поэт и он живой. Ольга хотела что-то сказать, но тот приложил палец к губам, давая понять, что говорить нельзя. Ольга потеряла счёт времени и не заметила, как они оказались на лестнице, которая круто уходила в море, а над ней туннель из кустов божественного олеандра. Вдруг у Поэта в руках оказался венок из белых цветов. Он молча надел его на голову Ольге. Взяв её за руку, начал спускаться по ступеням, которые уходили в воду. Прохладная вода коснулась её ног, она вздрогнула и очнулась. Была глубокая ночь. Звёзды, лунная дорожка. Тишина, и никого рядом.

Утром, когда Ольга проснулась, она обнаружила, что спит в одежде, а на полу лежит венок из цветов белого олеандра. Поспешила на набережную, но там не обнаружила музея восковых фигур. Никто не слышал о том, что кто-то утонул, и про лестницу с зарослями олеандра никто не знал. Словом, иллюзия.

Вот только в Москве перед Новым годом Ольга решила распечатать летние фотографии. Перебирая их, она обнаружила незнакомый снимок, где Поэт надевал ей на голову венок из прекрасных белых цветов.

Ольга сидела на стуле и чистила картошку, когда услышала шаги мужа, который направлялся как раз на кухню. Она автоматически опустила руку и позволила ножу тихо соскользнуть на пол, также, не шевелясь, четким движением ноги загнала его под холодильник.

Распахнулась дверь. В проеме показался Олег. Ольга втянула шею и согнулась над тарелкой, в которой лежала неочищенная картошка.

«Сейчас будет бить», подумала она.

Муж ВДВ-шник, вернувшись с войны, бил умело: сильно и без синяков. Олег тупо посмотрел на то, что осталось от жены. Это маленькое, тщедушное, стриженное под мальчишку дрожащее существо когда-то было его любимой невестой и молодой женой, той, которая выходила его после тяжелейшего ранения в голову.