Ольга Юнязова - На острие свечи

Оксана задумалась, пытаясь представить, что она будет делать с ясновидением.

– А ты как это применяешь? – спросила она. – Милиции помогаешь?

– Не только. Тебе вот, например, пытаюсь помочь. Другим людям, которые попадают в подобные ситуации. Но ты пойми, что я это вовсе не от доброты души делаю! Просто мне необходимо использовать эту силу, иначе она начнёт меня разрушать. Потому цыганки и вынуждены были скитаться по деревням в поисках тех, кому нужна помощь.

– А разве не в поисках тех, кого можно облапошить?

Зарина улыбнулась:

– Да. Одному помогли, сотню облапошили. Кто ж виноват, что среди вас тех, кому стоит помогать, всего один на сотню. А остальных сам Бог велел облапошить. Да и таких, как я, одна на сотню, а кушать хочется всем. Так что ты хорошенько подумай…

– Я не буду глушить эту энергию! – решительно заявила Оксана. – Если хочешь помочь – научи, что с этим делать. А там уж я разберусь, как её использовать.

Зарина допила кофе и начала рассматривать дно чашки.

– Ты умеешь гадать по кофейной гуще? – спросила Оксана.

– А чего тут уметь? Смотри, на что похожи разводы, и трактуй.

– У меня что-то похожее на свечу. К чему это?

Они вышли в коридор, поднялись по лестнице на последний этаж и оказались в просторном холле с огромными окнами, множеством разнообразных растений и фонтанчиком в центре. Зарина открыла стеклянную дверь и впустила Оксану в полукруглую застеклённую лоджию. В кресле, закутавшись в плед, сидела смуглая седая женщина и глядела вдаль.

– Здравствуйте, – сказала Оксана.

Бари-дай оторвалась от созерцания заснеженного горизонта и обернулась. Зарина села на подлокотник и что-то сказала по-цыгански. Старуха кивнула.

– Присаживайся. – Зарина показала на свободное кресло.

Оксана села и умоляюще посмотрела на бари-дай. Та тоже с интересом, чуть прищурившись, рассматривала Оксану.

– Даже не знаю, как вопрос сформулировать, – смутилась Оксана. – Может быть, вы знаете, что мне делать?

Старуха, не сводя с Оксаны глаз, чуть повернула голову и что-то сказала. Зарина встала, сорвала с одного из растений цветок и подала его Оксане.

– Красивый? – спросила старуха с сильным акцентом.

Оксана кивнула.

– Спрячь в кулак.

Аккуратно, чтобы не смять лепестки, Оксана прикрыла цветок пальцами. Старуха снова заговорила по-цыгански.

– Бари-дай сказала, что если он завянет, то она сможет тебе помочь, а если нет, то не сможет.

– Открой, – велела старуха.

Оксана разжала кулак и обомлела: цветок почернел и сморщился.

– Ууууу! – сочувственно покачала головой старуха.

– Но как?! – напугалась Оксана.

Бари-дай взяла маленькую мумию и с хрустом раскрошила. Потом на секунду прикрыла прах ладонью и вернула Оксане чуть помятый, но свежий, только что сорванный с ветки цветок. Потом она наклонилась и, заглянув ей в глаза, тихо сказала:

– Тебе два дня, чтобы найти то, что ищешь.

– А что искать? И где?!

– На острие свечи.

– На острие свечи?!

– Как она сделала этот фокус с цветком?! – спросила Оксана, когда они вернулись в комнату и к ней вернулся дар речи.

– Это не фокус, – усмехнулась Зарина.

– Хочешь сказать, что он и вправду высох, а потом ожил?!

– Если в двух словах, то это обычный цыганский гипноз.

– Обычный?!

– В наше время уже мало кто владеет им на таком уровне.

– А ты можешь?

– Нет. Да и ни к чему мне это.

– Она сказала, что если цветок завянет, то она сможет помочь.

– Но как?

– Она же сказала: у тебя два дня, чтобы что-то найти!

– Но что?!

– А что ты искала?

– Понятия не имею. Ничего не искала.

– Ладно. А что для тебя значат слова «на острие свечи»?

– Это мне однажды приснилось, но я уже почти ничего не помню.

– Как же не помнишь, если ты отреагировала на эти слова?

Оксана улыбнулась.

– Просто я, когда проснулась, сразу же сочинила стих по свежим образам. Он так и начинался: «На острие свечи мерцает нимб огня».

– А дальше!

– Да ну… – Оксана смутилась. – Там сплошной абсурд: «На острие свечи мерцает нимб огня, хрустальные лучи уходят вглубь меня. От сердца отразясь, они уходят вдаль, туда, где центр всего, за звёздную вуаль. Едины ночь и день. Я знаю – час настал, отдать свой свет и тень в Божественный Кристалл. Нести трёхмерный крест сквозь лабиринт времён.

Я тот, кто был, кто есть, и тот, кто не рождён», – протараторила она без всякого выражения. – Помню, что во сне были какие-то геометрические фигуры, которые перетекали одна в другую. Пирамиды, кубы, сферы, кресты. И всё это было словно какой-то язык. Помнишь, как у матросов – флажками? Вот так и там, каждая фигура что-то означала. И я читала по ним. И эта информация – она была понятна лишь там, во сне. Как только я проснулась, всё забыла.

– А при чём тут свеча?

– Я знала, что стою на вершине свечи. Я же говорю – абсурд. Стоило спуститься чуть ниже – захватит огонь, а подняться выше – взлетишь дымом.

И надо было удерживаться на этом острие, чтобы понимать тот язык, на котором со мной говорил… нуууу… в общем, кто-то.

– Взлетишь дымом, – задумчиво усмехнулась Зарина.

– Что означал этот сон?

– Ты меня спрашиваешь?! Я думаю, что в нём ты получила какую-то важную информацию.

– Ещё бы понять, какую! – усмехнулась Оксана. – Хотя… «кристалл», «трёхмерный крест», «лабиринт времён». Вскоре после того сна произошли события, которые объяснили суть этих символов.

И я как бы… ммм… ну, можно сказать, изобрела способ решать свои психологические проблемы.

– Интересно! – Зарина задумалась. – А может быть, и слова «должна найти то, что ищешь» тоже относились к какому-нибудь сну?

– Точно! – воскликнула Оксана. – Было! Во время приступа мне как раз снилось, что я ищу…

– Ну что замолчала? Рассказывай! Если не секрет, конечно.

– Да не секрет, просто я не помню, что я искала. Я шарилась на чердаке у Галины. Там было темно и пыльно. Я нашла подсвечник, зажгла свечу… Опять свеча!

– И что?

– И всё. Начала задыхаться и проснулась.

– Осталось только вспомнить, что ты должна найти.

– Шкатулку! – Оксана хлопнула себя по лбу. – Я должна найти шкатулку!

– Какую шкатулку?

– Это мне приснилось уже сегодняшней ночью. Я сижу в тюремной камере, прикованная цепью к стене.

– Ого! Наверняка это подсказка, как снимать тюремное проклятие! И что?!

– Открылась дверь, и вошёл монах.

Веки Зарины задрожали, и она прикрыла глаза.

Оксана почувствовала, как по спине побежали мурашки.