Александр Житинский - Flashmob! Государь всея Сети

Гурьян принялся резать соты ножом и каждому выкладывал большой кусок на тарелку.

Катерина уже торжественно вносила дымящийся самовар. Полился из краника кипяток в заварной расписной чайничек, появились и чашки с блюдцами. Гурьян вернулся к теме.

– Был ли я свободен, когда был червем? Мне казалось – был! Куда хочу, туда и ползу. Но! Рожденный ползать – летать не может. А пчела летает, но она летает, не куда хочет, а куда нужно улью, рою, роду. Чтобы был мёд, общий мёд всего пчелиного племени. В нём её труд растворяется без остатка, понятно?.. Может, если в микроскоп глядеть, то какие-то молекулы-атомы отдельной пчелы разглядеть можно. Хромосомы там… Они же разные. Но вместе – это чудесный дар улья, – и Гурьян, как бы в подтверждение, зачерпнул ложкой мёд из принесенного Катериной жбана с мёдом, и начал лить его обратно широкой медленной янтарной струёй.

– А в центре всего – матка. Примечай, царь, – хитро подмигнул он Кириллу. – Не папка, а мамка. Её все чтут, любят и охраняют. Потому что она рой продолжает. Рай, рой, род…

Он посмотрел на Дашу.

– И ты это смекай. Он при тебе не трутень всё же, а мужик при деле.

Кто-то из них явно читал ЖЖ – то ли Гурьян, то ли его ключница.

– …Все мы пчёлы, каждый другого кормит, чем может. Мне хлеб несут, я дарю картины. И так везде должно быть. А деньги должны быть изгнаны, от них всё горе, вся мразь…

Тут я вспомнил, что в прихожей стоит наш подарок и сделал знак Кириллу, составив ладони домиком. Он понял.

– Гурьян Евсеич, мы к вам тоже с подарком. Васюта, принеси, пожалуйста!

Васюта внёс крест со звонницей. Кирилл и Гурьян встали с кресел, торжественная передача креста произошла с троекратным лобызанием.

– Вот мы его сейчас и установим, вот сейчас… – засуетился Гурьян, распахнул дверь на балкон и как был в футболке и трениках, вынес крест на свежий морозный воздух.

– Катерина, скликай народ! – приказал он.

Катерина выплыла на террасу, подошла к балюстраде и сложив ладони у рта рупором, прокричала громовым голосом:

– Люди добрые! Собирайтеся! Гурьян говорить будет!

И повторила это трижды.

Гурьян подождал пять минут.

– Оденьтесь, батюшка, – сказала Катерина.

Он только головой мотнул.

– Выходите, – приказал он.

И мы, не одеваясь, вышли на террасу. Она была завалена снегом по колено, в котором были протоптаны тропки к ульям, стоявшим в стороне, и к балюстраде – месту, откуда Гурьян говорил речи. Он потопал туда босиком по снегу, неся крест, мы за ним. Между прочим, мороз был градусов двадцать.

На площади уже скопилось человек сто. Люди стояли, задрав головы и придерживая шапки, чтобы не свалились. Я ещё раз удивился, как хорошо в Козлове работает система взаимного телефонного оповещения. Было видно, как с соседних улиц и переулков спешат к площали козловичи.

– Люди добрые! – фальцетом начал Гурьян. – Меня почтил посещением будущий Государь земли Русской, и я ему наказ дал. Будем как пчёлы! Будем нести свой нектар во благо Отечеству! В знак сего водружаю сию звонницу, подаренную мне, и возвещаю приход Государя!

Он с размаху воткнул крест в снег и начал неистово звонить в колокольчик, приплясывая рядом с крестом. Веселый у него получался ритм, нечто вроде «Камаринской». Народ внизу, стянув шапки, крестился и тоже, притоптывая валенками, пускался в пляс.

Насладившись звонами, Гурьян отпустил веревочку колокола и осенил народ крестным знамением дланью. После чего повернулся и пошел в мастерскую. Народ же отправился по ближайшим кабакам отмечать открытие звонницы.

На прощанье Гурьян расцеловался со всеми и велел нам выбрать по картине на память. Царевич взял жанровое полотно «Партизан изгоняет супостата». Какого супостата – было неясно, он более походил на чёрта. Даша подобрала себе зимний пейзаж Подкозловья с синеватыми снегами и фиолетовыми тенями деревьев на них. Васюта выбрал полотно «Партизаны атакуют жёлтую подводную лодку», где партизаны, вооружённные почему-то вилами, толпой набрасывались на жёлтую субмарину, в иллюминаторах которой виднелись испуганные лица ливерпульской четвёрки. Ну, а я остановился на портрете старого партизана с медалью «За отвагу» на гидрокостюме.

Вся эта коллекция заняла немало места в нашем минивэне.

Мы вернулись домой и ещё долго обсуждали визит к Гурьяну, пытаясь дать художнику какое-то толкование. То ли святой с признаками бесовщинки, то ли юродивый с нимбом святости.

Судя по всему, программу в Козлове мы выполнили и можно было ехать дальше. Мы договорились, что завтра неспешно соберёмся, а послезавтра отправимся в путь. Я ушел спать, а Кирилл остался на кухне с Дашей и ноутбуком. Другая молодая пара удалилась к себе ещё раньше.

Проснувшись, я не обнаружил в комнате Кирилла. Его диван не был расстелен. Это меня удивило. Неужели свершилось, и он ночевал у Даши? Мне казалось, что молодые дали обет вплоть до венчания.

Что ж… Немного досадно, как всегда, когда рушатся даже маленькие идеалы.

На кухне никого не было. Двери в другие комнаты были прикрыты. За ними тишина. Я перенес копьютер в кухню, включил чайник и сел просматривать Сеть.

Как водится, была приведена ссылка.

И опять я почувствовал легкую обиду. Даже не показал! Конечно, я отправился по адресу, который уже знал, и там вместо пустого доселе окошка увидел следующее.

Все события, пространства и личности, существующие под этим доменом, по умолчанию считаются виртуальными. Далее это больше не оговаривается.

1. Подданные Российской державы называются русскими.

2. Русским может быть подданный любой национальности, ибо это не национальность, а образ мыслей и чувств.

3. Образ мыслей русского: процветание России важнее личного процветания; смирение паче гордыни; соборность паче индивидуальности.

4. Свобода русского – это свобода служить России и бороться с ее врагами.

5. Честь русского – это честь России. Гордость и стыд русского – это гордость и стыд за Россию.

6. Чувства русского – чувство любви и чувство справедливости.

7. Судья русского – его собственная совесть.

8. Совесть есть Бог внутри нас. Наместником Бога в России является Государь, помазанный на царствие Патриархом Православной Церкви.