Ольга Агурбаш - Первая жена (сборник)

Разговор взбудоражил Саню и невольно всколыхнул в нем давние воспоминания.

Они поженились, когда ей было восемнадцать, а ему двадцать четыре. Сам себе он казался очень взрослым, серьезным и ответственным. Наверное, так оно и было. Отслужив армию и заканчивая институт, он, без пяти минут дипломированный специалист, влюбился в совсем молодую девчонку.

Познакомились они на пляже. Играли в волейбол, случайно оказавшись в одной команде. Она, на удивление Сани, играла очень неплохо. Как потом выяснилось, Майя несколько лет занималась в волейбольной секции и волейбол обожала. Кроме того что девушка умело вела себя на площадке, она настолько эмоционально включалась в игру, что своим энтузиазмом зажигала всех игроков. Саня, который поначалу не особенно был настроен на борьбу – так… вышел на площадку, скорее, слегка размяться и себя показать, – вовлекся настолько, что сам себя назначил капитаном и бойко руководил своей стихийно сложившейся командой.

Они выиграли. Потом соперники попросили реванш, и Санина команда вновь одержала победу. Взмокшие, усталые, растрепанные – игроки были не просто довольны. Они обнимались, счастливо смеялись, пожимая руки и благодаря друг друга за успешную игру. Побежали купаться и договорились встретиться в следующие выходные.

Всю неделю Саня клял себя последними словами. Девчонка не выходила у него из головы. Единственное, что он спросил, это имя. Майя. Редкое, необычное, красивое имя. Но почему, почему он не проводил ее? Не узнал телефон? Разве она быстро ушла в тот раз? Или он по какой-то причине потерял ее из вида? Саня изнывал, маялся, считал дни… В субботу, как назло, с утра лег туман, погода не заладилась. Синоптики грозили кратковременными дождями. Без всякой надежды он отправился на пляж. Да и на что рассчитывать?

Полдня просидел на сыром песке, глядя на низкое серое небо и вскидываясь при появлении каждого проходящего по пляжу человека.

В воскресенье небо выглядело лучше. И пусть яркого дня ничего не предвещало, зато и дождей не обещали…

Саня с самого утра опять расположился на привычном месте. Людей в тот день было побольше. Воодушевленный, он жадно вглядывался в каждую девушку, страстно желая узнать Майю, подбежать, заговорить…

Майя пришла с подружкой. Они договаривались накануне, что пойдут вчетвером. Но две другие девочки то ли задерживались, то ли вообще проигнорировали воскресную вылазку на природу, и Майя с подругой жарко обсуждали столь несерьезное поведение девчонок. Настолько жарко, что никого вокруг не замечали. Поэтому когда перед Майей возник взрослый парень, смутно кого-то напоминающий, она даже не сразу смогла понять, чего он от нее хочет.

Он заговорил о волейболе, об игре, о том, что надо собирать команду. Итак, мол, субботу пропустили.

– Да, да, хорошо! Сыграем! – Майя не слишком-то была настроена на игру. К тому же они еще не успели расположиться, не переодели купальники…

Но он не отпускал ее ни на шаг, полностью завладев и ее вниманием, и ее временем, и, как оказалось, всей ее жизнью на ближайшие два десятка лет.

Они поженились очень быстро. Чуть ли не через месяц. Майя ошарашила родителей новостью о замужестве. Те, абсолютно не настроенные на столь ранний брак дочери, тем не менее скоро согласились. Им импонировал жених, тем более что выглядел он на самом деле весьма солидно. Папе нравилось, что молодой человек прошел армию, практически уже имеет высшее образование и выражает готовность содержать свою молодую семью сам. Маме Александр приглянулся прежде всего надежностью. Она так и сказала дочери:

– Майечка, вот вы только вошли с ним к нам, и я сразу почувствовала: надежный, преданный человек. Ему хочется верить… На него, мне кажется, можно положиться. Про таких говорят: как за каменной стеной.

Майя сверкала обалдевшими от счастья глазами и чуть ли не до последнего дня скрывала новость от подружек. Боялась сглазить. Пригласила девчонок буквально перед торжеством. Те в спешном порядке кинулись покупать подарки, искать наряды, записываться в парикмахерские и… выражали Майе свое неудовольствие:

– Ты бы нас еще в день свадьбы позвала! Хоть бы заранее предупредила. Ни подготовиться толком, ничего не успеть…

Но все успели…

Молодые излучали не просто любовь. От них исходило сияние, свет. И даже черно-белые любительские снимки спустя четверть века сохранили это ощущение острого счастья.

Саня вспоминал, как в замедленной съемке: вот они соединили трепетные руки, встали рядом… Отвечают «да». Вот он – ком в горле, перехвативший дыхание. Вон у Майки слеза потекла, а он даже не увидел, почувствовал. И обернулся к ней, поцеловал в то место, где слеза задержалась на щеке, выдохнул «люблю» и опять выпрямился перед работником ЗАГСа.

Женщина говорила не по протоколу. Держала в руках раскрытую красивую папку, но не смотрела в нее. Смотрела на молодых. Голос ее теплел – от торжественно-обезличенного до искренне-проникновенного:

– Храните свою любовь! Она у вас есть! Это счастье, поверьте… Будьте такими счастливыми всегда!

И сразу после ее слов Виталик кинулся фотографировать молодых. Это именно то фото, найденное Саней в альбоме, по-прежнему волновало истинным светом любви.

Почему же они не сохранили это чувство? Что и где растеряли в повседневности, суете и бытовых передрягах?

Потом он вспомнил первые Майины роды. Он отвез ее в роддом, а сам, вместо того чтобы ехать домой, поплелся в близлежащий сквер. Набрел там на детскую площадку, сел на край песочницы и… задрожал. Затряслись колени, руки, все тело. Он пытался сгруппироваться, обхватывая себя руками, и вроде бы замирал в таком скрюченном состоянии, но так только казалось в первое мгновенье, потому что начинали стучать зубы и голова тряслась, пока он не прижался ею к коленям…

Сколько просидел, не понял. Наверное, несколько часов, потому что стало смеркаться. Он отправился в роддом. Тетка в справочном окошке безразлично бросила ему:

– Долго еще! Езжай домой!

И он послушно поехал.

Дома выпил водки, потом горячего чаю. Потом пришла мама и заставила поесть суп. Рассольник, обожаемый им с детства, на этот раз без всякого вкуса опустился в желудок и, казалось, лег там мертвым грузом. Но нет, потихоньку дрожь прекратилась, и Саня даже смог набрать номер справочной. На том конце долго шуршали бумагами, вздыхали, потом ответили:

– Нет пока информации! Звоните завтра!

– Как завтра? Она уже давно… Вот-вот должна..

– Папаша! – грубо осекли его. – У нас рабочий день до семи. Время – восьмой час. Я и так с вами задержалась. Завтра утром звоните. Мы с девяти.

Рождение сына Саня отмечал бурно. Обзвонил всех, кого только мог вспомнить. Купил ящик шампанского, угощая каждого, кому сообщал новость при встрече.