Татьяна Замировская - Жизнь без шума и боли (сборник)

Мы достали его оттуда лет через десять, когда отец продавал порядком запущенную уже дачу – надо было срочно выплачивать кредит. Воссоздавая эти диковинные и полупустые (скорее всего, из-за навевающих скучные мысли об Апокалипсисе муссонных дождей и прогнившей крыши) имена, мы, разумеется, думали о том, что, конечно, так и не научились им подражать. И по сути, ничего не добились . И наверное, только поэтому остались вместе – никому не нужные (друг другу, скорее всего, тоже), жалкие и лишенные даже малейшей искры, хоть сколько-нибудь значимого миниатюрного взрыва, огненной лавины в полпальца хотя бы величиной – на этом драном, полупроданном, полупродавленном чердаке. Со всех сторон лупил дождь, карандашная мазня тысячелетней давности крошилась и расплывалась под пальцами, дача казалась каким-то гигантским и родным мертвым животным, перед смертью заглотившим нас в знак особой признательности за самоотверженную заботу парализованных о парализованном… «Впрочем, наверное, наши имена там тоже есть», – вдруг сказал Н., ковыряя ногтем обложку блокнота; а Л. ответила ему: «Да ладно, и так всё это понятно»; а я говорю им обоим: «Послушайте, да неужели вы не поняли, что от системы координат вообще ничего не зависело на самом деле?! Вообще не от этого все зависело! Надо было все делать по-другому, бля! » – кричу я им; а они отвечают: «Слушай, вот странно – ты вот уже совсем скоро умрешь, а сутулиться так и не прекратила, выпрямись сейчас же».

Анастасия боялась запаха цветов.

Анастасия усиленно травила себя газом.

Анастасия одалживала у соседей магнитофон и слушала на нем три свои кассеты, которые она привезла из родительского дома, далекого и ненужного.

Вот их список:

1. A-HA «Greatest Hits».

2. OUEEN «Jazz».

3. Iggy Pop «American Ceasar».

Анастасия редко мыла голову, потому что в общежитии редко была горячая вода.

Поэтому голова Анастасии просветленно блестела, как корона школьной Снегурочки.

Иногда Анастасия что-то насвистывала по ночам и за несколько картофелин могла научить этому заунывному свисту кого-нибудь еще, поэтому по темным коридорам долго и бесприютно носился печальный привиденческий свист, смешиваясь с гудками полночных чайников и случайными всхлипами старого мыловаренного завода, делившего с общежитием один квартал.

Анастасия различала мышей и тараканов по половому признаку.

Анастасия немного косо ставила правую ногу, но это замечал не всякий.

Поэтому Анастасия очень удивилась, когда в ее комнату пришла уборщица и влажным застенчивым голосом объявила, что внизу, у проходной, ее ждет молодой человек со шрамом на виске. На фразе про шрам она косо поморщилась и присела.

Когда Анастасия отвернулась, чтобы испуганно взглянуть на соседку, кроткую и гордую китайскую девочку Хынь, уборщица незаметно свистнула из пакета картофелину, заработанную Анастасией три дня назад, когда она учила Ивана Коробкина свистеть с диапазоном в три октавы.

Дома уборщица сварила из картофелины суп и ласково сказала приемной внученьке Наденьке:

– Супчику-то покушай. Вот тебе супчик. Наденька ей не отвечала. Она казалась спящей, но лицо ее подрагивало от рано осмысленной ненависти непонятно к чему. Такая ненависть всегда совершенна как чувство, но не имеет смысла, потому что не направлена ни на какой объект.

– Ты же ее украла где-то, – отчетливо произнесла Наденька, которая была наделена ранним даром детского психокинеза и телепатии и по этой причине дожила только до четырнадцати лет, преждевременно растратив весь запас энергии на взрывы голубей.

Странно, но этой девочке нравилось взрывать голубей. Она могла стать красавицей, у нее были тоненькие ножки и кипучее воображение, но она предпочитала смотреть, как взрываются голуби. Они взрывались тихо, с глухим пришлепыванием, как серые мыльные пузыри, и обдавали Наденьку радужными, как ее придуманное детство, брызгами.

Анастасия этого не знала. Через пять лет она станет свидетелем взрывающегося голубя, но подумает, что это от травы, которую она курила день назад на панк-концерте.

Уборщица вдавилась в дверь и как бы перетекла за нее.

Девочка Хынь испугалась и потянулась, как кошка, сумрачно и расслабленно. Она-то точно знала, что к Анастасии не могут ходить молодые люди. Но она вам не скажет почему. Хынь вообще редко говорила, потому что считала себя мудрой и оправданно боялась растерять свою мудрость через пользование природными отверстиями.

Анастасия подошла к зеркалу и открыла глаза.

Анастасия подошла к зеркалу и открыла глаза.

Анастасия подошла к зеркалу и открыла глаза.

Анастасия могла бы прожить всю жизнь в этой секунде, но что-то подсказало ей, что именно эта жизнь была бы неимоверно мучительной.

Вся ее жизнь будто бы врезалась в стену и начала вяло по ней сползать. Куда, Анастасия не заметила, поспешила отклеиться от зеркала и от блеклого призрака собственного тщеславия.

Резюме:

• мускулистые ноги;

• бледная кожа;

• отстающие от волос плечи, похожие на покосившиеся фасады;

• гнилые фасолины внимательных и безучастных глаз;

• пробитая навылет улыбка;

• родинка на виске, как выстрел, маячит и сводит с ума (кого?).

Анастасия смущенно посмотрела на Хынь.

Хынь кивнула гордо, но обиженно, распахнула халат и повернулась к окну, чтобы искупаться в лучах лунного восхода. Отец говорил ей, что девушка, успевшая впитать первый луч луны, станет прекрасной, как душа Мао. Хынь не особенно верила в то, что у этого подлеца Мао есть душа, но она точно знала, что все, чего нет, – прекрасно, так как только небытие вмещает в себя все возможное, а красота и есть квинтэссенция всего возможного.

Анастасия улыбнулась целым арсеналом боеприпасов – улыбнулась и какой-то угрожающей базукой, и многозначительным, на треть заряженным револьвером, и самолетом-истребителем, и миниатюрной водородной бомбой, кипящим лезвием улыбнулась и взвинченным шилом, тяжелой монтировкой и пронзительными скользкими иглами, которые впились в студенистую безбрежность мозга Хынь.

Хынь кивает еще раз.

Хынь кивает.

Анастасия уходит за дверь.

Походка ее скользит и волочится, ей даже приходится держаться за стену.

Анастасия нарисовала на этой стене кузнечика и дерево с алычой.

Анастасия умеет рисовать сытых уток и лепить из глины маленькие румяные кувшинчики.

Анастасия написала три стихотворения со странными рифмами в тетрадке по социологии.