Людмила Стрельникова - Мастера вызывали?

– Пропустите. У меня много вызовов, – он попытался пролезть в узкую щель между косяком и торсом, но дама упорно оттесняла его в комнату. – Меня люди ждут. Вы понимаете – люди.

– Люди подождут до завтра. Не смертельно, – торс передвинулся в противоположную сторону, закрыв щель, в которую собирался проскользнуть мастер.

Тогда он попробовал ткнуться в щель с другой стороны, но торс тут же прикрыл и эту лазейку. Видя, что в проёме им не разминуться, Сергей пошёл на хитрость и мелкими шажками начал пятиться назад к столу, уводя скучающую домохозяйку подальше от прохода.

– Вы постоянно работаете, устаёте. Должна же у человека быть разрядка, – мурлыкала она томно. – Я бы на вашем месте уже давно с ног свалилась…

В этот момент молодой человек сделал рывок вперед, однако, несмотря на значительный вес, домохозяйка успела преградить ему путь, так что мастеру ничего не оставалось, как сбить ее на мягкий палас и, перепрыгнув через пышное тело, рвануться к выходу.

– Куда же вы, часик отдохните, – уже с паласа увещевала дама, вытянув к беглецу руки, как бы пытаясь ухватить его за ноги.

Рассерженный мастер стремительно несся по улице, подальше от неприятных воспоминаний. В нём ещё кипели раздражение и досада, когда он влетел к очередному клиенту – семидесятилетнему старцу довольно почтенного вида.

– Мастера вызывали?

– Да.

– Что с телевизором?

– Вы понимаете – вроде работает, а всё как а тумане. – Почтенный старец нажал на кнопку включения. Экран засветился, и на нём возникло чёткое изображение, однако, старик заверил совсем в другом: – Вот видите – сплошной туман, кто-то движется по экрану, а не поймёшь.

Заявление клиента настолько озадачило мастера, что он тотчас же забыл о неприятном визите и с напряжением уставился на экран, пытаясь разобраться в ситуации.

Почтенный старец упорно настаивал.

– Не пойму, в чём дело. Так хорошо работал, а тут сломался. Телевизор-то новый, мне его внук подарил.

Экран заняло лицо дикторши.

– Сейчас вы что-нибудь видите? – спросил мастер.

– Пятно какое-то, – заверил старик.

– Подождите минутку, – Сергей бросился к соседям и, вернувшись с парой очков, протянул одни старцу. – Наденьте… Как видно?

– Получше. Лицо чьё-то.

Молодой человек подал вторые очки.

– А в этих как?

Старик взглянул сквозь увеличительные стёкла и обрадовался:

– О, вижу, что женщина.

Сергей облегчённо вздохнул:

– Дедушка, вам нужно сходить к глазному врачу и выписать очки, а телевизор работает превосходно.

Он полез в карман курочки за носовым платком, чтобы вытереть выступивший на лбу пот и неожиданно для себя вытащил плитку шоколада. Заподозрив что-то неладное, он полез в другой карман и извлёк оттуда плоскую баночку чёрной икры, затем пачку шоколадного печенья, из внутреннего кармана достал какой-то подозрительный свёрток и палку колбасы – сервелат.

Старик, продолжавший наблюдать за всем сквозь соседские очки, увидев как мастер извлекает из карманов продукты, поинтересовался:

– Где же вы достали такой дефицит?

– Это всё вам. Для зрения очень полезна чёрная икра. Ешьте на здоровье, – торопливо проговорил Сергей и, не попрощавшись, выскочил на улицу, мысленно ругая домохозяйку:

«Успела всё-таки насовать по карманам. И когда – сам не соображу. Вот фокусница. Нет, если в третий раз по этому адресу будет вызов, передам его Крутенкову. Они найдут общий язык».

В этот день буквально все стремились его как-то обрадовать. Не успел он вернуться домой и переступить порог кухни, как Николай Афанасьевич тоже поспешил улучшить его настроение.

– А у нас новый жилец, – сообщил он радостно.

Сын насторожился. Отец держал руку за спиной.

– Не догадываешься – кто?

– Нет.

Николай Афанасьевич вытащил из-за спины черепаху и признался:

– Купил у одного чудака за рубль.

– И что ты с ней будешь делать?

– Разводить черепах. А потом мы с тобой будем есть черепаший суп.

– Ну, ну, разводи.

Сын прошёл в комнату и устало опустился на кровать, забыв об ужине.

Николай Афанасьевич, задержавшись на кухне, достал из подвесной полки пузырёк с валерьянкой и, проговорив скорбным голосом: – Что-то я опять разволновался, – выпил полную ложку, потом посмотрел пузырёк на свет. – Что тут осталось – три капли, ни туда – ни сюда, – и допил всё содержимое, вздохнув: – Лекарство кончилось, нечем и нервишки поддержать. Разве что лосьоном в ванной.

Мысль о лосьоне, которым хозяйка обычно протирала своё лицо, окончательно его успокоила и, проследовав в комнату за сыном, он искоса поглядел на его задумчивое лицо и спросил:

– Ты что, недоволен черепахой? Или тебе рубль жалко?

Сергей повернул к нему чёрные глаза, мерцающие бременем забот и, стараясь не обидеть, как можно теплее произнёс:

– Почему же, черепаха – дело хорошее. У тебя же должны быть какие-то любимые занятия.

– Вот именно, – довольно поддакнул отец.

– Но пока деньги зря не трать. Я сейчас в кризисе: сестре выслал, за квартиру отложил, хозяйка приедет – надо заплатить. Туда – сюда, и до получки не хватает.

– А сколько ты получаешь? – вкрадчиво спросил Николай Афанасьевич.

– Сто тридцать.

– Не густо. Ты же инженер, – лицо отца вытянулось в удивлении, и он какое-то мгновенье смотрел на сына несколько озадаченно и недоверчиво. – Что ж так мало? – снова повторил он с сомнением. – Ты ж институт закончил. Я и то больше получал, так у меня пять классов всего.

– Я пока молодой специалист. Поднаберусь опыта, буду зарабатывать больше.

– Нет, думаю – зря ты сестру учишь, – поглаживая черепаху по гладкому панцирю, заметил отец. – Пошла бы на завод, да сразу рублей двести стала зашибать. Зря деньги тратишь. Толку никакого.

– Ты этого не можешь понять, но знания дают душе нечто особенное, возвышенное. Я учусь – получаю удовольствие, и сестра также. Пусть деньгами мы не богаты, зато у нас душа обогащается. От соприкосновения со знаниями, с книгами мы испытываем такое наслаждение, которое ты никогда не испытывал.

– Ну почему же? – недовольно возразил отец, уверенный, что как раз в жизни он испытал все радости и наслаждения. – Я когда водку пил – не меньший кайф был.

Измятое морщинистое лицо его выразило сожаление по поводу давно забытого и прошедшего безвозвратно.

Сын осуждающе покачал головой:

– Ну ты и сравниваешь!

– А что, разве не так? Удовольствие у человека одно, а вызывать его можно по-разному. Ты книгу читаешь, тебе хорошо. Я водку пью – мне хорошо, удовольствие – и всё.

– Да ты философ, – усмехнулся сын.

– Конечно, – с гордостью согласился Николай Афанасьевич и тут же переключился на другое: – Ты кино смотреть будешь?