Людмила Стрельникова - Мастера вызывали?

– Где телевизор?

– На тумбочке, проходите сюда. Вам помочь?

– Нет, я сам.

Она села здесь же на диване и тоже, как старик, не спускала с него взгляда.

Молодой человек не выдержал и несколько раздражённо с вызовом проговорил:

– Можете не беспокоиться, ничего я у вас не украду.

– А я и не беспокоюсь.

– Так что же вы на моём лбу дырку протёрли?

– Интересно следить за вашей работой. Приятно наблюдать, как добросовестно трудится красивый молодой человек. Мой муж, к примеру, уверяет, что вся молодёжь – бездельники, а я вижу противное…

– Принесите зеркало. У вас есть большое зеркало?

– Да, конечно. А зачем оно вам?

– Буду делать сведение лучей.

Женщина принесла.

– Встаньте сюда перед экраном и держите зеркало вот так, – он показал – как, а сам, машинально сняв очки и засунув в карман, так как тёмные стёкла мешали видеть изображение, встал за телевизор и, что-то подкручивая сзади, начал наблюдать за изменениями полосок на таблице настройки.

Клиентка продолжала поглядывать на него с интересом. Но её, как женщину, вполне можно было понять, потому что молодой человек, несмотря на синеву под глазом и белый пластырь на щеке, имел приятную внешность, сочетая в своих чертах мужественность, решительность, способность к действию и глубокую задумчивость. Его глаза отличались от всех прочих странной особенностью – мрачно мерцать. Если у других глаза были тусклы или сияли ярким светом радости, то о его глазах нельзя было сказать ни того, ни другого, потому что они обладали только им свойственной способностью – таинственно мерцать светом неизвестности. В их чёрной глубине постоянно скрывалась мрачноватая самоуглублённость, а лёгкая отрешённость от мира сочеталась с быстрым живым схватыванием всего происходящего вокруг, то есть в нём сочетались две такие малоуживчивые черты – как задумчивость и деловитость. Так что наружность его вполне производила впечатление, поэтому клиентка, чтобы в свою очередь привлечь к себе внимание мастера, держа зеркало, умудрялась сама принимать, как ей казалось, картинные позы: то локоток приподнимет, то головку откинет назад и бросит игривый взгляд, то полную ножку отставит в сторону. Но мастер оценил всё по-своему и сердито предупредил:

– Не вертитесь, у меня экран прыгает.

Клиентка недовольно скривила губы, но ненадолго. Минуты через две она снова мягко улыбнулась и хитровато проговорила:

– Завидую вашей жене, уж ей не приходится пропускать передачи: как телевизор сломается, вы ремонтируете сразу.

– Я не женат.

Ответ очень понравился женщине и, расплывшись в счастливой улыбке, она продолжила разведку:

– Тогда завидую вашей будущей…

– Всё готово. Можете пользоваться, – строго оборвал он и, быстро написав квитанцию, протянул ей. – С вас три рубля семьдесят копеек.

– Так быстро и так дешево! – воскликнула женщина. – Да у нас раньше за вызов меньше пятнадцати рублей не брата. – Она протянула ему десятку. – Возьмите за честный труд. Другим отдавала скрепя сердце, а вам – от души, за честность.

Молодой человек взял десятку, отсчитал сдачу вплоть до последней копейки и, положив на телевизор, сурово произнес:

– Возьмите. Я хочу, чтобы и другим было также приятно платить мне за честный труд.

Он вышел в коридор и стал одеваться.

– Ну, право же, я от чистого сердца, – капризным тоном затянула домохозяйка. – Я вам так благодарна. Ну, хотите – бутылочку коньяка?

– Не пью.

– Вот мастера пошли – ничем на них не угодишь и как отблагодарить – прямо теряешься, – запричитала она. – Я же буду чувствовать себя вечной должницей, я же спать спокойно перестану. Мне обязательно нужно вам что-нибудь дать. Ну, хотите – баночку чёрной икры? Для себя оставила, а вам, так и быть, отдам.

Открыв дверь, уже выходя, он бросил:

– Съешьте икру сами, она вам больше на пользу пойдёт, – и торопливо застучал каблуками вниз по лестнице.

Когда мастер спустился уже на этаж ниже, сверху раздалось:

– А может, туфли лаковые возьмёте, они мужу малы?

Он взглянул вверх: пухлая рука, свесившись через перила, держала на весу добротные чёрные полуботинки. Женщина умолятоще смотрела вниз. Молодой человек сердито махнул рукой и, перепрыгивая через три ступени, помчался к выходу, а сверху неслось:

– Я ваша должница, я спать не смогу…

Выскочив на улицу, мастер поднял воротник и втянул голову в плечи. Ветер усилился. Домой он вернулся поздно и сразу же, войдя в подъезд, начал расстегивать курточку. Всё у него было рассчитано по минутам, поэтому раздеваться он начинал на первой ступени, и когда входил в квартиру, верхнюю одежду оставалось только повесить на вешалку.

На этот раз, дойдя до последней ступени, он обнаружил на лестничной площадке у своих дверей сидящего на корточках подозрительного мужчину с испитым лицом. Помятый берет на голове удивительно гармонировал с его помятой физиономией. Он курил сигарету и настороженно вглядывался в поднимающегося навстречу юношу.

– Ты Сергей Торбеев? – поинтересовался он, вставая во весь рост, который, впрочем, оказался невелик: мужчина едва доставал до плеча мастера.

– Да.

– Я к тебе. Поговорить надо.

Сергей открыл дверь, пропустил его вперед и, повесив курточку и шляпу на крючок, предложил незнакомцу:

– Раздевайся, поговорим на кухне. Я ещё не ужинал. Составишь компанию?

– Конечно. Я, брат, голодней тебя, со вчерашнего дня ничего не ел.

Мужчина как-то неловко, одной рукой, разделся, повесил потрёпанную курточку на вешалку и вслед за хозяином прошел на кухню.

– Сообразим яичницу, чай и консервы, если ты такой голодный. Не понятно только, почему?

– Деньги кончились. Только и хватило, что сюда доехать, – пояснил гость, присаживаясь на табуретку.

– Так ты приезжий, – протянул Сергей несколько озадаченно, разбивая яйца над сковородкой. – А я думал – ты ко мне по поводу телевизора пожаловал.

– На что он мне сдался, у меня и угла своего нет, – криво усмехнулся незнакомец.

– Что-то не пойму – кто ты и зачем явился, – молодой человек уставился на него вопрошающе.

– Яичница сгорит, помешай, помешай, – забеспокоился вдруг мужчина, не спуская со сковороды жадного взгляда.

– Ах, да, да, – хозяин бросился помешивать блюдо, гость неотрывно следил за вилкой. – Готово, – Сергей поставил сковороду на стол, налил по чашке чаю, открыл банку скумбрии в масле и осведомился: – На тарелку выложить?

– Не обязательно, я привык так, из банки, – гость пододвинул консервы к себе и первым запустил вилку в яичницу. Ел жадно, навалившись грудью на стол, причём и хлеб, и вилку держал одной рукой – левой.

Когда сковорода наполовину опустела, Сергей напомнил свой вопрос: