Дмитрий Вересов - Дальний берег Нила

– Я здоров. Просто вчера… Вчера я был у нее. Представился братом, моряком дальнего плаванья. Меня к ней не пустили, только показали палату из коридора. Это ужасно. Тридцать – сорок человек, койки впритык, грязь, вонь, одеяла рваные, лежат трупами, чуть кто пошевелился – сразу укол, чтобы лежал и не дрыгался… Я бы и не узнал ее, если бы не показали. Высохшая, как мумия, волосы острижены, лицо восковое… Врач сказал – тяжелая. Немудрено, при таком-то лечении… – Нил сжал кулаки. – Я убью его!

– Врача? Но при чем здесь врач, он делает, что может, от него почти ничего не зависит…

– Да я не о враче. С врачом-то мы договорились, я дал денег, ее переведут в отдельную палату, приставят сиделку, закупят импортные препараты… Я про другого, про того, кто…

Оля дернула его за рукав и громко произнесла по-английски:

– Через десять дней открываются фонтаны Петродворца. Это удивительное, незабываемое зрелище, надеюсь, вы к тому времени еще не уедете…

– Правильно, дочка, давай, обрабатывай гостя, – с отеческой улыбкой проговорил директор, вышедший из цеха вместе со свитой. – А то совсем что-то загрустил наш Бельмондо.

– О, Бельмондо!

Филипп Корбо энергично закивал, услышав знакомое слово…

В номер, озираясь, вошел молодой высокий, хорошо одетый негр.

– Здравствуйте, – сказал он по-французски. – Я Эрик Макомба. Мне передали, что у вас для меня посылка с родины.

– А, мсье Макомба. – Робер Тобагуа широко, радушно улыбнулся. – Да, да, мы вас ждали, проходите, пожалуйста.

Он пропустил посетителя в гостиную, вошел следом и встал у двери, закрыв собой выход.

– Здравствуйте, – повторил Эрик Макомба.

Филипп Корбо, сидящий за столом, поднял голову и молча кивнул.

Крохотный транзисторный приемник, лежащий на подоконнике, запел голосом Африка Симона. Звук был сиплый, трескучий, но так было надо – в непритязательный корпус приемника был встроен новейший скремблер направленного действия, посылающий неслышный, но мощный поток «белого шума» на оба «жучка», обнаруженных в номере Жан-Пьером. Незачем было посвящать местных гэбистов в содержание предстоящей беседы.

– Мне сказали, у вас для меня посылка…

– Не спешите, мсье Макомба. Присаживайтесь.

Негр уселся в предложенное кресло и закинул ногу на ногу, ожидая продолжения.

Филипп Корбо листал какие-то бумаги, казалось, не обращая на него никакого внимания.

Макомба заерзал в кресле.

– Простите, мсье, но моя посылка…

– А ситуация-то непростая, – словно не слыша его, проговорил Корбо. – Похоже, паренек влип по полной программе.

– Похоже на то, – подтвердил Тобагуа.

– Эй, господа, в чем дело?..

– По уши в дерьме.

– Иначе не скажешь.

– Да что такое, я не понимаю, вы о ком?

Корбо тяжко вздохнул и перевел взгляд на Макомбу.

– Мы про тебя, Эрик… Да, кстати, я не представился, инспектор Ожеро, парижское отделение Интерпола. А это мой коллега инспектор Саркисян.

– К вашим услугам, – вставил Робер, не отходя от двери.

– Какой еще к черту Интерпол?! Где моя посылка?

– Посылку тебе в каталажке выдадут. Если вести себя хорошо будешь. – Саркисян-Тобагуа хмыкнул.

– Что это значит? Кто вы такие? Я требую представителя моего посольства!

– Будет тебе представитель. И адвокат будет, – пообещал «Ожеро».

– Вы не имеете права!

– Имеем. Вот у нас официальное заявление родственников Элизабет Дальбер, послужившее основанием для возбуждения дела.

– Не знаю я никакой Элизабет Дальбер! – возмущенно взвизгнул Эрик, но оба «интерполовца» заметили, как он мелко дернулся при упоминании фамилии Лиз, и переглянулись со значением.

– Не знаете, а между тем вот уже полгода получаете всю ее корреспонденцию, включая денежные переводы и ценные посылки. На корешках квитанций ваша подпись и ваши паспортные данные. Служащие Главпочтамта довольно точно вас описали и, думаю, без проблем опознают в вас человека, который, используя фальшивую доверенность…

– Доверенность настоящая! – выкрикнул Эрик.

– И кто, простите, вам ее выписал? Мадемуазель Дальбер, которую вы не знаете? Согласитесь, это несколько странно.

Макомба понял, что заврался, и угрюмо замолчал.

– Ах, память отказала? Ничего, сейчас освежим. – Однофамилец наполеоновского маршала проворно обошел стол и поднес к самому лицу Эрика ксерокопию газетной статьи из «Пари-Суар». – Узнаешь эту дамочку?

При виде фотографии СС в окружении полицейских Эрик вновь непроизвольно дернулся. Взгляд его заметался. Без всяких объяснений было ясно, что в эту секунду Макомба лихорадочно просчитывает, получится ли вырваться отсюда силой.

У дверей «инспектор Саркисян» как бы невзначай поигрывал основательного вида тростью с металлическим набалдашником.

Макомба прикрыл глаза и часто задышал.

– Лямби-лямби-лямби офонарела… – комментировал происходящее транзистор.

– Ваши действия незаконны, – пробубнил он. – Интерпол не имеет представительства в СССР, и вы не полномочны действовать на территории этой страны. Это провокация, и я сообщу, куда следует…

«Ожеро» рассмеялся ему в лицо.

– Ну, разумеется. Вы абсолютно правы, дорогой Эрик. Расследование наше сугубо неофициальное. Я вам больше скажу, мы здесь инкогнито, приехали под чужими именами, и одним из следствий вашего обращения к местным властям будет наша высылка из страны. Но лично для вас куда важнее то, что в этом случае мы вынуждены будем поделиться своей информацией с нашими коллегами из КГБ, а уж в их полномочиях на территории этой страны сомневаться не приходится.

– А какие в России тюрьмы! – ласково проворковал «Саркисян». – А сибирские урановые рудники!..

– Какие рудники, коллега? – возразил «Ожеро». – По здешним законам за такие вещи полагается расстрел.

Если бы на месте Макомбы сидел сейчас белый, про него можно было бы сказать – смертельно побледнел. Эрик же смертельно почернел.

– Какой расстрел, за что расстрел?.. – невнятно забормотал он.

– За убийство. Вы, Эрик Макомба, войдя в преступный сговор с гражданкой СССР Сапуновой Светланой, обманным путем завладели документами гражданки Франции Элизабет Дальбер, по которым вышеупомянутая Сапунова выехала на Запад, предварительно оформив на вас доверенность на получение ценных почтовых отправлений. Саму же Дальбер вы хладнокровно убили… Молчите, Макомба? Имейте в виду, ваше молчание работает против вас, арестованная в Париже Сапунова во всем призналась…

– Да врет она! – выкрикнул Макомба. – Нагло врет! Все не так было!

– А как? – вкрадчиво осведомился «Ожеро»…

– Они на месте, – шепотом сказал Эрик. – Пойду скажу. Вы лучше здесь подождите, инспектор.

– Филипп, – строго поправил Нил. – И смотрите, Макомба, без фокусов.