Юрий Горюнов - Наедине с собой (сборник)

– Не знаю, возможно, вы и правы, но что гадать, они же здесь. А вы хотели бы, чтобы они были все одинаковые и в другом месте?

– Вы поняли, что я имела в виду.

– А вы случаем не детектив? – спросил Настройщик улыбаясь.

– Иногда близка к этому. Я – журналистка и сюда попала потому, как хотела узнать, посмотреть, что это за странный корабль и куда он направляется, так тихо и без фанфар.

– И что увидели?

– Честно, не поняла.

– А что хотели?

– Необычное, и в какой-то мере мне это удалось. Более необычного судна и такого сбора пассажиров я не видела. Догадываюсь, что это за пассажиры.

– Не говорите мне о своих догадках, – попросил Настройщик, – вдруг я с ними не соглашусь, а хотелось бы остаться при своем мнении, не вступая в дебаты.

– Хорошо, пока оставлю при себе. Я надеюсь, вы еще раньше поняли, что мой образ проститутки, не отражает мою реальность, и он не ввел вас в заблуждение.

– Ну, если судить по профессии, то иногда журналисты и являются теми, кого вы пытались изображать, но я догадался.

– Каким образом?

– Вы переигрывали, так не появляются в обществе, здесь не бордель.

– Но зато иногда это срабатывает. Люди не церемонятся в отношении проституток и становятся более откровенными. Снимая, даже мысленно с меня одежду, они не замечают, что мысленно раздеваются сами, что оголяют не только тело и становятся беззащитными.

– И вы говорили мне об изучении? Выши методы более грубы.

– Да бросьте вы! Не надо пытаться изображать себя таким сентиментальным. Важен результат.

– Я бы предпочел остаться сентиментальным, и если со мной захотят поделиться, то лучше пусть будут одеты, даже мысленно.

Все это Настройщик говорил спокойным, ровным голосом, интонация была абсолютно одинаковой, даже несколько убаюкивающей.

Женщина засмеялась: – А вы в чем-то правы. В вас подкупает, ненавязчивость, мягкость общения, даже я, чуть приоткрылась.

– Чуть?

– Чуть.

– А чтобы вы сами хотите в этой жизни?

– Что хочу? Вопрос кажется простым, но ответить на него сложно. Не думаю, что буду оригинальной. Мне хочется впечатлений, конечно положительных, новых знакомств, больше путешествовать, меняя места. Но когда то и этим пресыщаешься и подругой становиться хандра…И, однажды, поняв, что уже взяла свое исчезнуть, совсем, чтобы старость не обезобразила.

Настройщик улыбнулся тихой, какой-то умиротворенной улыбкой и произнес: – Знакомо. Я тоже раньше был другим. По молодости мы гоняемся за ветром, да и вообще человек склонен бежать за тем, что от него ускользает. Но проходит время, и начинаешь смотреть на мир иначе, набираясь опыта в погоне за призраком своей идеи. Приходишь к выводу, что, не проще ли махнуть рукой на то, что не достижимо! Мы с вами смотрим на мир по-разному.

– Досадная, правда – досадного мира. Мне приходилось много общаться. Знаете, один сатирик сказал «Что хочется сделать, забравшись вверх? Плюнуть вниз». Так вот, я порой ловила себя на мысли, что те, кто забрался наверх, плюют на тех, кто внизу. Хорошо, что у корабля нет парусов, а то кому-нибудь могла прийти мысль забраться на мачту и возможно не плюнуть, а прыгнуть вниз, решив свои проблемы, которые есть у каждого.

– Так может и палуба затянута, чтобы избежать чего-то похожего.

Она оставила его реплику без ответа, а он продолжил, – Хорошо, ну раз уж вы такая наблюдательная, – перевел разговор Настройщик, – то, что вы скажете о пассажирах?

Она немного подумала, словно собираясь с мыслями, и решилась.

– Монах – это побег от себя, впрочем, как и все здесь. Он в прошлом профессиональный игрок в карты. Видимо нервы стали сдавать, и испытал стресс, что вынужден обратиться к душе, а может быть хочет замолить грехи. Не думаю, что он сильно верующий. Мир игроков – жесток.

– Да, там никому верить нельзя, – поддержал Настройщик. – В любой азартной игре, нервы натянуты. Даже самые опытные истощают свою нервную систему, а где тонко, там и рвется. Оставаясь один на один с собой, они сдуваются как шарик, и порой даже зеркало не видит их истинного состояния, лица. Они не смотрятся в него.

– Думаю, вы правы. Легионер – так он оказался более порядочным, чем нужно в его профессии, вот и сбежал, очевидно, от тех кошмаров, что видел или творил. Не удивлюсь, если его мучают ночью кошмары прошлого. Врач, наверное, сбежала от родных, да врач ли она? Ее проблема, что она потеряла семью. Художница, Застенчивая, Домохозяйка – эти просто, как безмозглые курицы, бегут, не видя куда, прикрываясь надуманными комплексами. Миллионы других живут и нормально себя чувствуют в подобных условиях.

– Но это не значит, то те правы. Может быть, они смирились.

– Может быть, но это тоже не выход. Вопросы надо решать на месте, они от смены места жительства не исчезают. Хотя возможно новые лица чем-то им помогут.

Она сделал паузу. – Бизнесмен, так тот возможно просто сбежал от кредиторов, хотя нервы от страха потерять бизнес тоже сдают. Среди них есть такие, кто, заработав большие деньги, продают бизнес и уходят на покой, уезжая подальше от прошлой жизни, это их спасает. Писатель – так это больной на голову. Чтобы понять, что пишешь, надо писать, а не использовать свою голову, как копилку для слов. Нищий, наверное, один из них, кто действительно хочет оторваться от прошлого, а для этого ему нужно время, чтобы привести свои мысли в порядок. Музыканты народ ранимый.

– Рассуждаете вы здравомысляще.

– Все мы в этом мире мыслящие, а уж здраво или нет видно со стороны. Я никого не забыла?

– Почти.

– Ах, да. Про себя что говорить, я уже приоткрылась, говоря о других.

– Если приоткрылись, значит, вам это было необходимо.

Она чуть скривила губы: – Нет. Мне хотелось понять вас, увидеть вашу реакцию. Не знаю, то ли вы пассажир, то ли нет.

– И?

– Вы и то и другое. Все время были с нами, но, как и упоминала, ничего о себе.

– Но это не так важно. Я мог бы и солгать, наговорив все что угодно, но иногда проще промолчать, чтобы избежать вопросов. Но пассажиры тоже рассказали о себе не все, так отдельные эпизоды, мнения, как бывает, когда люди волею судеб оказываются вместе в пути. И что вас заставило приоткрыться?

– Надежда на ответную откровенность.

– Откровенность слишком дорогое удовольствие, за него всегда приходиться расплачиваться.

– Это верно, я не раз расплачивалась.

– Больно было?

– Не то слово. Когда предают, унижают, высмеивают, то боль трудно унять, а вместе с ней приходит гнев.

– Плохой спутник.

– Плохой. Физическая боль проходит быстрее.

– Это было связано с профессией?

– С ней.

– Зачем тогда выбрали? Или нравиться копаться в чужом белье, чужих душах?

– Не все копаются. Мне интересно понять причины поступков людей, что их побудило, о чем думают. Я не лезу в души, я пытаюсь понять их.