Юрий Буйда - Яд и мед (сборник)

Она сняла очки с круглыми синими стеклами и протянула руку.

– Мадемуазель Лопухина. – Фыркнула. – Вообще-то – просто Анна.

– Сергей. – Он пожал ее руку. – Серж Сорьин. Как же вы различаете цветы?

– По запаху. Рву и нюхаю. Если не нравится, выбрасываю.

Она протянула ему букет.

Серж смахнул увядшие цветы на дорожку и положил свежий букет на черный мрамор.

– Маман говорит, что это черный мрамор… просто черный мрамор, без букв… как дверь… или как это… mare какое-то там…

– Mare tenebrarum. Море мрака.

– Значит, маман не обманула. Вообще-то, она знатная врунья, а я вынуждена ей доверять. Она неделями пропадает в Монако, играет, проигрывает и путается с мужчинами…

– Вы давно здесь живете?

– Сто лет, – сказала девушка. – Кем он был, этот ваш Георгий?

– Поэтом.

– О, я так и думала! Молчи, скрывайся и таи и чувства и мечты свои… Вы будете здесь жить?

– Вряд ли.

– А куда вы едете? Я слышала, вы приехали на автомобиле…

– В Италию.

– Возьмите меня с собой. Я никогда не бывала в Италии. Маман все равно, она и через неделю не спохватится…

– Анна…

– Я не буду обузой, Серж, ну пожалуйста! Вы расскажете мне о море, о горах, об Италии… и обо мне…

– О вас?

– Маман говорит, что я не красавица, но не лишена шарма, но это все болтовня. Кому нужен мой шарм? Слепая да еще и без денег… И потом, я не знаю, какая я на самом деле. Маман говорит, что я похожа на сливу, но что это значит – на сливу? Почему на сливу? Понимаете? У других девушек есть зеркало или мужчина, а у меня – ничего… Почему вы не смеетесь? Ах да, это же кладбище… Но вы согласны сыграть роль моего зеркала или моего мужчины? Согласны или нет?

– Что вы хотите услышать?

– Держите!

Она протянула ему шляпку и зонтик, одним движением сняла с себя платье, оставшись в одних сандалиях, и выпрямилась, уперев руки в бока.

Она была полновата белоснежной гладкой полнотой, с глянцевитой кожей, высокой шеей, небольшой красивой грудью, узкой талией и широкими бедрами – у нее было идеальное тело.

Серж вздохнул и, тщательно подбирая слова, описал ее.

– Спасибо. А теперь помогите.

И она подняла руки, чтобы ему было удобнее одевать ее.

– От вас приятно пахнет, – сказала она, когда они сели в машину. – Вином, табаком, бензином, чем-то еще… не знаю чем, но тоже приятно… будоражаще… Поцелуйте меня, пожалуйста, Серж. Просто так. Пожалуйста. С познавательной целью. Я никогда не целовалась с мужчиной…

Он взял ее за плечи и поцеловал в губы.

На мгновение она замерла, потом выдохнула.

– О черт, – прошептала она. – Поехали же, не то я сейчас разревусь!

Он развернул машину на площадке перед кладбищенскими воротами и дал газу.

– В ландо моторном, в ландо шикарном! Ура! – закричала Анна, схватившись обеими руками за шляпку. – Мы забыли зонтик!

– Вернемся?

– Ни за что! Плохая примета! Да и черт с ним, с зонтиком!

Дорога шла вверх по серпантину.

Она умолкла, прижавшись к Сержу, положив голову на его плечо.

Солнце садилось, но было еще тепло.

На перевале Серж остановил машину.

– Анна, – позвал он тихо.

Она не откликнулась.

Он чувствовал, как остывает его правое плечо. Коснулся губами ее лба, взял ее на руки, усадил под высоким платаном, опустился на корточки и долго молчал, ни о чем не думая и ничего не чувствуя, крепко сжимая ее руку в своих.

Начинало темнеть, когда он сел в машину. На каждом повороте серпантина, ведущего вниз, он поднимал голову и видел Анну в белом платье, сидевшую под платаном, и с каждым поворотом ее фигурка становилась меньше, и он ехал все медленнее и на повороте снова смотрел вверх, и снова, и снова, погружаясь все глубже, тогда как она возносилась все выше, пока скала не закрыла темнеющее небо, и только перед глазами все еще дрожало светлое пятнышко, похожее на сливу, и другого света больше не было…

18 декабря 1963 года в Лондоне был казнен сэр Алекс Осорьин, князь Александр Иванович Осорьин, профессор Оксфорда, славист с мировым именем, который изнасиловал и жестоко убил Фанни Браун, сироту, калеку и дурочку, известную также под прозвищем Блаженная Фанни (Savoury Fanny).

Вечером 17 апреля 1962 года Алекс Осорьин встретил Фанни на улице, пригласил ее в свой дом, стоявший на берегу Айсиса, изнасиловал, задушил, изуродовал ее тело при помощи кухонного ножа, а потом позвонил в полицию и сообщил о преступлении.

Во время следствия выяснилось, что на его счету еще два убийства – Ингрид Домингес, студентки из колледжа Святой Анны, и Эллен Джонс, портлендской проститутки.

Экспертиза признала его вменяемым, и суд приговорил князя Осорьина к смерти через повешение за шею.

Об этом преступлении писала вся британская пресса – от таблоидов до «Таймс». Газеты публиковали биографию Алекса Осорьина, называя ее ни много ни мало «историей одного убийцы» и при этом мешая факты со слухами и сплетнями.

Александр Иванович Осорьин принадлежал к старинному княжескому роду. Он родился в 1898 году, учился в Московском и Лейпцигском университетах, слушал лекции Фортунатова, дружил с Николаем Трубецким.

В годы Гражданской войны вступил в Белую армию, в 1920 году стрелялся из-за женщины на дуэли и убил соперника. Эта женщина – Елизавета Ласуцкая – и стала его первой женой. Спасаясь от красных и белых, супруги бежали из Крыма в Болгарию, откуда перебрались в Германию, в Мюнстер, а затем в саксонский городок Нидденбург.

В 1920—1930-х годах Осорьин выступал с лекциями в Варшаве, Сорбонне, Кенигсберге и Оксфорде, в Нидденбургском университете читал курс истории русской духовной жизни (Russische Geistesgeschichte), сотрудничал с русской эмигрантской прессой, в частности с бердяевским журналом «Путь», опубликовал множество научных работ, в том числе монографическую статью о суффиксах в романах Достоевского. Тогда же он вступил в известную дискуссию о причинах утраты склонения в болгарском языке, в которой участвовали знаменитые слависты – Мейе, Дж. Мавер, Мазон, Ягич, К. Г. Майер и другие.

В самом конце двадцатых годов Александр Иванович познакомился с Эстер Ожеро, ослепительной красавицей и авантюристкой, ради которой оставил семью. Жена его уехала с детьми в Англию, к родственникам, а он разрывался между Нидденбургом и Парижем, где жила его любовница. Роман был бурным, болезненным, и неизвестно, чем бы он закончился, если бы в 1930 году Эстер Ожеро не была арестована французской полицией. Ее подозревали в причастности к похищению агентами ОГПУ генерала Кутепова, главы антисоветского Русского общевоинского союза. В тюремной камере Эстер покончила с собой, приняв яд.