Геннадий Эсса - Плейбой

Появились врачи, а Антон не успокаивался, впадая в истерику.

Врачи усадили его в кресло, сделали два укола, чтобы он пришел в нормальное состояние, стали приводить в чувство.

Антон закрыл лицо руками, уронив голову на колени, и что-то бормотал.

В квартиру еще подошли две соседки, запричитали, вспоминая Владимира Сергеевича. Антон уже ничего не слышал. Сквозь слезы было все как в тумане, как в кошмарном сне.

Он достал телефон, дрожащими пальцами стал набирать номер Кирилла.

– Кирюша! – кричал в трубку Антон. – Владимира Сергеевича больше нет.

Антон опустил руку вниз и выронил телефон. В ушах все звенело, в висках стучало… Он попытался подняться.

Кирилл через полчаса уже был у Антона. Он стоял в дверях и кусал от волнения губы, наблюдая за всем происходящим. Его обезумевшее лицо было бледнее простыни. Следом появился Артем. Он попытался усадить Антона в кресло, но Антон его оттолкнул. Он не отходил от Владимира Сергеевича и стоял перед ним на коленях, обнимая его тело.

– Кирилл, я сойду с ума. – Антон поднял на него заплаканные красные глаза. – Ну, что ты молчишь, скажи хоть что-нибудь…

Кирилл подошел к Антону, поднял его и прижал к себе.

– Что я тебе могу сказать, – шептал он, обнимая друга. Он тоже тихо плакал, не стыдясь собравшихся в квартире соседей.

– Что мне теперь делать? – не успокаивался Антон. – Как я без него? Может, ты мне подскажешь?

– Надо жить, Антошка. Поплачь, легче станет. Жаль, когда теряешь своих близких, но это закон нашего существования.

– Ты же меня не бросишь? – Антон поднял на Кирилла полные слез глаза.

– Никогда не брошу. Остались мы опять с тобой вдвоем. – Кирилл не выпускал Антона, который снова рвался к Владимиру Сергеевичу.

– Я больше жить не хочу, – сквозь слезы твердил Антон. – Я уже не выдерживаю. Пусть и моя жизнь на этом закончится…

– Успокойся, будем еще жить, наше время еще не пришло. Бог нам сам об этом сообщит.

Антон посмотрел на лежащее бездыханное тело, которое соседка накрыла простыней, и еще больше разрыдался.

– Я хочу уехать… уехать отсюда, куда глаза глядят. Из этого города, из этого ада… Не знаю, как все переживу, но мне все надоело… Кирилл, что будет теперь?

– Потом поговорим, – успокаивал его Кирилл и усадил обратно в кресло…

На похороны пришли все сотрудники фирмы. Приехали несколько довольно представительных деловых мужчин. Некоторых Антон уже знал по работе в Москве. Антон с ними уже несколько раз встречался в столице и здесь, когда они приезжал к шефу. Он увидел и Николая, но тот не стал к нему сразу подходить, заметив его состояние. Потом он все же подошел, взял его за плечо:

– Держись, дружок, – сказал подавленным голосом Николай. – Прими мои соболезнования и держись. Владимир Сергеевич всегда говорил мне, что ты сильный человек.

Антон поднял на него глаза.

– Какой я сильный? Это я при нем был такой, а сейчас?

– Возьми себя в руки и будь в форме.

– Не могу, – признался Антон. – У меня земля уходит из-под ног, когда думаю, что через несколько минут я его больше никогда в жизни не увижу.

– Я тебя понимаю, но ты мужчина.

– Я как пацан. Он для меня был отцом, и мне страшно оставаться на этом свете одному.

– Почему одному? У тебя замечательный друг. Есть еще и я. Мы тебе поможем.

Антон молча покачал головой.

– Вы не сможете мне его заменить. Это же был Владимир Сергеевич…

– Успокойся, все образуется.

Николай разговаривал с Антоном, но его состояние не давало ему сосредоточиться, и Николай пригласил его приехать в Москву дней, этак, через десять.

Антон с Кириллом приложили все усилия, чтобы проводить Владимира Сергеевича в последний путь с честью. Антон держался до последнего, зная, что снова с ним может случиться истерика. Он стоял в стороне, наблюдая за происходящим.

Антон впервые в жизни начинал понимать, как тяжело терять близкого, даже родного человека. Внутри его все трепетало. Оля его всячески поддерживала: не отходила ни на шаг. Она держала его под руку и чувствовала, как дрожит все его тело. Шел пушистый снег, падая на лицо Антона, превращался в капли и, смешиваясь со слезами, сбегал по его лицу.

Кирилл взял всю организацию похорон в свои руки. Он сам сильно переживал, зная Владимира Сергеевича как доброго и порядочного человека, который сделал и ему немало хорошего. Это благодаря ему они теперь были рядом, имели замечательную работу и налаженную личную жизнь.

– Может с тобой встретиться и поговорить.

Антон взглянул на него измученными от переживаний глазами и кивнул головой.

– Надо что-то делать, – тихо сказал он.

– Вот об этом и поговорим. Я сам тебе сообщу о встрече, а в Москве жду. Поговорим еще.

Когда зазвучала музыка, Антон снова не выдержал. Оля его подвела к гробу, и он склонился над спокойным и бледным лицом Владимира Сергеевича.

– Прости меня, мой дорогой, – зашептал он сквозь слезы, – и спасибо тебе за то, что ты появился в моей жизни. Я все сделаю, чтобы сохранить о тебе память, начатое тобой дело и все то, что ты оставил после себя. Прости, если что в жизни делал не так, как ты хотел…

Кирилл стоял рядом и молчал. Эти несколько дней, с таким поворотом событий, стали для них обоих такими тяжелыми, как никто не мог даже предполагать. Что надо было делать дальше, вообще – как жить, было для молодых людей трудным вопросом.

После поминок Антон уехал к Кириллу с Ольгой. Он не мог находиться в квартире Владимира Сергеевича.

На следующий день Кирилл вышел на работу и все взял в свои руки. Антон приходил в себя, чувствуя одиночество и страдая.

Вечером ему позвонил Николай, назначил встречу в «Астории», где разместился в гостинице на эти несколько дней.

Антон решил ехать незамедлительно. Он привел себя в порядок, чтобы не выглядеть усталым, надел черную рубашку, костюм, пальто и подъехал к гостинице на такси.

– Переживаешь? – спросил Николай, приглашая к столу. – Понимаю, но ничего не поделаешь. Судьбу изменить невозможно.

Антон молча взглянул на него, потом опустил глаза.

– Что теперь? – после некоторого молчания спросил он.

– Ничего. Давай выпьем за твоего покровителя. Хороший был он человек. Я его знал лет двадцать пять, еще с института. Потом он уехал сюда, в Питер. Так до последнего здесь и работал.

– У вас же родственные фирмы? – спросил Антон.

– Не у вас, а у меня с тобой, – поправил Николай. – Сначала я открыл свой центр, потом помог ему. Он всю жизнь мечтал заняться своим любимым делом.

– Это я знаю. При мне все начиналось. – Антон закурил. – Помню, как он пробивал все для себя сам, как у нас тогда появился первый компьютер и он радовался, как ребенок… Все помню. Хорошо, что у него оказался такой друг, как вы.