Анатолий Диденко - Записки свободного человека, или Как я провел детство

Аристократический подход к проблеме, безусловно, привлекателен. Кто же, будучи в здравом уме, откажется от того, чтобы воспарить над проблемой «хлеба насущного» и оказаться в эмпиреях изящных искусств, прекрасных дам и королевских охот? Ощущение незыблемости собственного благоденствия затягивает, знаете ли. Аристократия девятнадцатого века заплатила за это очень высокую, близкую к максимальной, цену в веке двадцатом. Когда потомки основателей рыцарских орденов забыли, что хозяину замка надо быть всегда готовым за этот замок умереть, неважно, в крестовом походе или подавляя бунт голодной черни, им пришел конец. Выронив из ослабевших нежных рук полученный по наследству меч славного Эйнара – Крушителя черепов, его потомок не смог заменить грозное оружие чем-то другим. А «жалкие купчишки» смогли. И заменой секирам и моргенштернам стали именно деньги. Аристократию опутали векселями, расписками и обязательствами. Фактически, в цивилизованных странах смена элит произошла именно путем покупки элиты старой элитой новой. Это могло происходить путем заключения «неравных» браков или с помощью наложения ареста за долги и дальнейшей продажи с торгов родового особняка, способ здесь не так важен. Главное произошло – деньги стали оружием и начали свое победное шествие по миру.

Власть больших денег не закончилась до сих пор. Утрата верховной властью божественного начала и, соответственно, наследственного правопреемства, привела к тому, что именно деньги определяют, кто именно будет править в конкретный момент времени. Не так важно, что при этом в каком-то Богом забытом проливе для острастки торчит авианесущая эскадра – она куплена за деньги и обладает меньшей свободой, чем наемные роты Старой Европы, те, в отличие от современных морпехов, хотя бы пограбить могли. Даже крошечные государства, для завоевания которых хватило бы пары полков гуркхов, являются активными игроками на политическом поле, если у них есть серьезные финансовые ресурсы. Иллюзия равенства в современных демократических странах привела к тому, что теоретический доступ к главному оружию сегодняшнего дня имеют все – от арабского шейха до младшего менеджера. Но, поскольку властью добровольно никто делиться не хочет, современная финансовая аристократия развернула по всему миру «ярмарки тщеславия», которые избавляют население от опасно высокой концентрации у него в руках денежных средств, одновременно обеспечивая их приток на банковские счета вышестоящих. Различные гаджеты, модные бренды, автомобили, казино, экологически чистые продукты, туристические поездки – все эти удовольствия, которые реклама объявила необходимыми для каждого человека, обеспечивают «сравнительно честный отъем денег у населения». С радостным криком будущий олигарх, а пока старший помощник младшего супервайзера бросается в пучину наслаждений. Купленная в кредит корейская машина сменяется японской, а потом немецкой. Полученная по наследству «однушка» в спальном районе, ценой невероятных усилий превращается в загородный дом, а ребенок вместо четвертого айфона получает пятый. Все, эта жертва «общества потребления» для правителей неопасна. Она будет думать только о том, чтобы приобрести новую модель бытовой техники, читать, анализировать и соблюдать принципы достойного человека ей некогда. По-моему, не очень-то похоже на истинного джентльмена, не правда ли?

Какая же из предложенных расшифровок понятия «деньги» должна быть ближе настоящему мужчине? Деньги в представлении старых аристократов, деньги – власть или деньги – гаджеты? Сразу хотелось бы сказать, что вариант «деньги для мужчины не важны», мы рассматривать не будем. Мужчина без денег в современном обществе – это, простите, не мужчина. Но и зарабатывать деньги только для того, чтобы купить себе «Ламборджини», как-то тоже не комильфо.

Наверное, деньги – это все-таки эквивалент свободы. Свободы не смотреть в магазине на цены. Свободы сделать приятный сюрприз любимой жене или ребенку. Свободы, позволяющей уволиться с опостылевшей работы и на время уехать в Тибет, чтобы привести мысли в порядок. Резюмируя, «мне нужно столько денег, чтобы купить самолет. Но зачем тебе самолет? Я не говорил, что мне нужен самолет, мне просто нужно столько денег». Мужчина должен иметь возможность что-то себе позволить. Скорее всего, он этой возможностью не воспользуется, мы слишком неприхотливы в быту и довольно ленивы. Но быть она должна, просто для поддержания самооценки на должном уровне. Кстати, хотелось бы подчеркнуть еще один момент – для безопасности вашей души и тела, а также душ и тел ваших близких, деньги лучше зарабатывать честным путем, за счет своего труда и интеллекта, а не за счет других. Иначе можно провести жизнь не в буддистском спокойствии, а нервно вздрагивая при каждом стуке в дверь. В этой ситуации ни одна яхта в радость не будет, некогда радоваться, если все время живешь в ожидании экспроприации…

Даже истинный джентльмен не может жить в идеальной среде, которая позволяет ему заниматься исключительно собственным совершенствованием. Рано или поздно, при всей кажущейся оторванности среднего гражданина от политических процессов уездного или мирового уровня, они начинают вторгаться в нашу жизнь. Ведь политика – это не только саммиты АТЭС или G20, это и повышение пошлин на иномарки, рост цен на коммунальные услуги и отправка «миротворческого» контингента, в который входит ваш родственник, в какую-нибудь Намибию. В самодержавных государствах начала двадцатого века участие граждан в принятии судьбоносных решений сводилось к погрузке в эшелон для отправки в Галицию. Иные формы проявления гражданского самосознания особо не приветствовались и сводились, чаще всего, к одной фразе – «при полном одобрении всего верноподданного народа». «Жираф большой – ему видней». В качестве жирафа выступали, естественно, помазанники Божьи.

СССР, как страна победившего пролетариата, не мог действовать методами проклятых угнетателей. Поэтому политинформации и разъяснения в периодической печати были регулярными и обязательными к посещению или прочтению. В зависимости от политического курса Политбюро, население было обязано либо петь «русский с китайцем – братья навек», либо осуждать реакционные методы Дэн Сяопина. Поскольку смены курса советского правительства были не то, чтобы редкими, а инструментарий пропагандистов – одним и тем же, народ быстро научился относиться к проводимой политике с известной долей здоровой иронии. Но, по крайней мере, обычный советский человек был в курсе основных событий, происходящих в мире, и активно их обсуждал за рюмкой чая. Обсуждение, естественно, неуклонно скатывалось к критике коммунистической партии и несправедливости того, что за ошибки выпускников МГИМО расплачивалось непосредственно население. Что во Вьетнаме, что в Корее или в Афганистане. «Холодная» война требовала все новых жертв от простого народа: солдаты, советники и переводчики гибли даже там, где официально война не объявлялась. Тем не менее, регулярные политинформации, пусть и силовым принуждением, но вкладывали в голову среднестатистического советского гражданина основные события в мировой политике. Политически грамотный народ отблагодарил власть за свое просвещение своеобразно – устроил революцию. В начале девяностых годов к информированности населения о политических событиях мирового масштаба добавились такие вредные для устойчивости коммунистической партии моменты, как требование честных альтернативных выборов, расширенного ассортимента продуктов в магазинах и свободы слова за пределами собственной кухни. К этому жизнь партийных функционеров не готовила, быстроту реакции большевиков – подпольщиков КПСС к тому времени утратила, и власть удержать не смогла. Народ от неожиданного освобождения от ига парткомов тоже особо не выиграл: оказалось, что сама по себе политика, в отсутствие экономики и Госплана, может привести к честности на выборах и откровенным разговорам об оральном сексе в свободной прессе, но никак не к полному холодильнику. Не обладая способностями немецкого бюргера к каждодневному, а не героическому труду, в том числе труду избирателя, бывший советский, а ныне российский человек, загрустил и от участия в политике отказался. Одним из последних инерционных всплесков политической активности граждан стали выборы девяносто шестого года, но с ними до конца не все ясно – то ли это политическая активность и свободный выбор, то ли бесплатные концерты звезд шоу – бизнеса. В дальнейшем граждане нашей необъятной страны ограничили свою политическую активность старой доброй критикой власти во время кухонных посиделок.