И. Евстигней - Переводчик

Всю жизнь осторожно ступать по хрупкому льду ментальной "нормальности", под которым бурлят мутные воды безумия, осознавая, что в любое мгновение тонкая ледяная корка под твоими ногами может вдруг треснуть, рассыпаться на мириады мельчайших осколков, собрать которые воедино будет уже не под силу ни тебе самому, ни богу, ни чёрту – вот плата за сверхпроводимость и сверхподвижность нашего мутированного мозга, за тот дар или проклятие, которое позволяет нам становиться теми, кем мы есть, сектой избранных и отверженных одновременно, а проще говоря переводчиками. Говорят, что раньше, в старые добрые времена, всё было иначе. Великая глобализация, мир без границ, где в тигле общечеловеческого переплавлялись и сливались воедино языки, культуры, национальные мыслительные паттерны и пестованные веками архетипы. А потом… потом началась великая деглобализация, или великое разбегание по норам, если хотите, или второе вавилонское столпотворение, как кричали церковники. Одна за другой, мир начали захлестывать волны глобальных войн и смертельных эпидемий, кровь омывала континенты, от страшных болезней вымирали города, страны. Там, где жили миллиарды, остались миллионы; где жили миллионы, остались тысячи; где жили тысячи, не осталось никого… И люди испугались. Они разбежались по своим норам, наглухо запечатали границы, выстроили непреодолимые стены. И стали жить в своих тесных национальных мирках. И жили так десятки лет, потом сотни… Войны и эпидемии удалось преодолеть, жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Но за эти три-четыре сотни лет великого размежевания произошло необратимое. Люди размежевались не только земными границами, они размежевались внутри своего человеческого вида на глубоком ментальном уровне – на уровне фундаментальных операционных систем человеческого сознания. Разные нации перестали быть совместимы друг с другом. Они перестали понимать друг друга. Вместо прежней единой и непрерывной радужной сети языков, где один язык плавно перетекал в другой через серию переходных и пограничных говоров и наречий, каждый язык обособился, отгородился, испуганно обрезал все свои связи, окуклился и, наложенный на расшатанные животным страхом и вирусами физиологические структуры, стал развиваться своим уникальным путем. Проще говоря, теперь люди практически не могли – не могли в буквальном, физиологическом смысле слова – выучить и понять какой бы то ни было язык помимо собственного. Это было равносильно тому, чтобы научить кошку говорить по-собачьи. И только мы, редкие полумутанты-спецы, врожденные переводчики – один на сто тысяч – могли переключиться, понять, перевести…

Тише…тише… только не надо паниковать. Может быть, тебе всё это привиделось. Какой только бред не полезет в голову после того, как смешаешь водку и ром с пивом, верно?? Кому-кому, а тебе с твоей неуемной фантазией в этом деле доверять нельзя, сам знаешь. Главное, не торопись. И с выводами тоже.

Я притянул к себе планшетник, провел пальцами по экрану, и по чёрному маслянистому фону проскользнула, провилась антрацитовая змейка.

– Приветствую тебя, хозяин.

– Привет, – сейчас мне было не до разговоров. – Открой поисковик. Любые форумы переводчиков, языковедов, литературоведов, да блин кого угодно! Отчеты об исследованиях, статьи… На любых языках. Срочно! Поиск темы… любое упоминание, всё что угодно, о третьем слое в новокитайском языке.

Планшетник послушно вывел на экране моё задание, мудро отфильтровав всю эмоционально окрашенную лексику, и выдал традиционную табличку: «Выполнить?»

– Нет! – от испуга я едва не подскочил на полу. – Отмена!

Чёрт возьми, что ж ты делаешь! Выходить в сеть с таким запросом??!! Да спецам из ФСБ раз плюнуть – вычислить пользователя, который задает такие… мммм… нестандартные вопросы. А уж твой вопрос нестандартен, можешь быть уверен. И, безусловно, весьма актуален с точки зрения государственной безопасности. Поэтому им заинтересуются, можешь не сомневаться. А поскольку у нас на всю страну переводчиков с новокитайского человек двадцать наберется, не больше, и все мы стоим на учете в пресловутых органах, эти бдительные парни уже через пару часов будут стучать к тебе в дверь!

– Отмена, – смиренно согласился планшетник. – Что дальше?

– Отключайся. Запрос из памяти сотри. Полностью, к чертям собачьим, чтобы никаких следов. Понял?

– Понял. Хозяин, можно немного полазить по сети?

– Валяй, – кивнул я. – Только сам знаешь…

– Знаю. Спасибо, – антрацитовая змейка в знак благодарности завернула замысловатый пируэт и исчезла в радужной воронке в центре экрана. Я задумчиво посмотрел на планшетник, погрузившийся в цифровую медитацию. Интересно, чем он там занимается, в сети? Общается с себе подобными? Пытается осознать себя? Я провел рукой по лбу… и что за странные мысли сегодня лезут тебе в голову?

Пару лет назад я удосужился перевести на нем сборник алгоритмических стихов с немецкого. Программисты платят за них неплохие деньги – говорят, будто черпают в них вдохновение. Хотя один из особо преданных поклонников моего таланта, сам программист от бога и хакер в одном лице, как-то по большому секрету, ну и по большой пьяни, не без того, признался, что «вдохновение» это носит чисто утилитарный характер.

Проще говоря, они используют эти стихи как основу для написания программ, «…да, Алекс, да… а в твоем переводе они вообще супер… ты профи… ты их чувствуешь… знаешь, как я тебя искренне уважаю… ценю… да, разумеется, немного подправленные…» Впрочем, мне было на это плевать. Заплатили деньги – а там пусть хоть корабли в космос на этих стихах запускают. Пренеприятнейшая вещь заключалась в том, что переводить эти стихи можно было только от руки на бумаге или, на худой конец, на печатной машинке (а где её возьмешь в наши-то дни?) Алгоритмические стихи напрочь сжигали БИОСы и материнские платы, затирали жесткие диски или, в лучшем случае, обрушивали системы.

Я с тоской посмотрел на лежавший передо мной пухлый томик стихов, который мне предстояло – и не раз – переписать от руки (я не гений, чтобы с первой же попытки выдать идеальный перевод!), плюнул на всё (ну же, красавец, неужто подведешь?…) и врубил планшет. Где-то на половине книги тот начал подвисать, задумываться над самыми невинными командами, наконец в ответ на мою просьбу сохранить последний переведенный стих задал глубокомысленый вопрос: «Зачем?» и отключился.

Я был в панике.

Придурок! Пофигист хренов! Из-за собственной лени загубить своего верного помощника! Как в лихорадке, трясущимися руками я схватил мобильник, отыскал номер того самого программера-хакера… три часа ночи? Плевать! Тот спокойно выслушал мой раскаянный бред о загубленной компьютерной душе, благосклонно принял обещание всех земных благ за её спасение, довольно хмыкнув в телефонную трубку, что давно мечтал о нечто подобном («…Матвей, выручай!.. любые алгоритмические стихи, какие только пожелаешь, бесплатно, в лучшем переводе… только вытащи его, Матвей!»), но, когда узнал о причине такой щедрости, тяжко вздохнул.