Евгений Гришковец - Одновременно: жизнь

В общем, пришлось ехать поездом, чего я стараюсь не делать, потому что обязательно простываю. В этот раз ехали семь с половиной часов. Казалось бы, немного и днём. Но за это время в вагоне, отапливаемом так же, как при царе Горохе, – титаном, стало несколько раз невыносимо жарко, а потом довольно резко очень свежо. Вот и пришлось в Омске играть спектакль с высокой температурой. Да ещё нервный получился спектакль в Тюмени. До сих пор пребываю в сомнениях и переживаниях о том, был ли прав, насколько был прав и нужно ли было доводить ситуацию до того, что случилось. О том, что случилось, постараюсь рассказать завтра. В целом могу констатировать, что весна совершенно необходима. Общие настроения в городах невесёлые, утомлённые и подавленные. Все без исключения устали от грязи, слякоти и затянувшейся межсезонной серости. Устали от тёплой одежды, которую всё никак не удаётся упрятать подальше до осени, устали от бесполезности мыть машину и чистить обувь. Хочется уже зелени и солнца в дневную палитру. Хочется птиц в звуковую гамму и городской пейзаж. Но завтра День космонавтики. Любимый праздник с самого детства. И сколько себя помню, в этот день, где бы я ни был, была хорошая погода.

Весь День космонавтики в Калининграде льёт дождик. Серый, тихий, но тёплый. Он съел остатки снега во дворе и прямо на глазах топит лёд на озере. Радости от дождя и от зрелища за окном мало. Всё сильно запоздалое всегда вызывает досаду и даже претензии: мол, где ты раньше был? По радио услышал печальную информацию о том, что многие прилетевшие с юга на Балтику птицы, столкнувшись с небывало холодной весной, были сбиты с толку и улетели обратно. Оба скворечника на яблоне пустуют, и в городе тихо, по-плохому тихо. Нужна дружная, мощная и неотвратимая весна. Нужна немедленно… А День космонавтики – всё равно хороший день! Приятно вспоминать Гагарина. Он был бесспорным героем.

Хочу рассказать об эпизоде, который случился во время спектакля в Тюмени и по поводу которого я не могу успокоиться и продолжаю сомневаться. Во время спектакля я сделал весьма внушительное и эмоциональное замечание сильно опоздавшей молодой зрительнице, а через какое-то время попросил её покинуть зал. Проще говоря, выгнал её из зала. Постараюсь рассказать о том, как это выглядело, исключительно со своей стороны, потому что другим взглядом не обладаю. Мне не раз доводилось, точнее, приходилось требовать ухода зрителей из зала. Каждый раз это сильное переживание и удар по впечатлению от спектакля. После таких ситуаций всегда сложно вернуть внимание зрителей и восстановить цельность художественного восприятия. Я выгонял пьяных зрителей, такое случалось нечасто, но десятка два случаев за двенадцать лет было. Пьяный зритель вычисляется быстро, как правило, в самом начале спектакля, и уходит обычно после первой-второй просьбы, чувствуя свою вину и неуместность. Пьяный зритель на спектакле – это, как правило, случайный человек, кем-то приведённый или к которому билет попал не по его воле. Бывали мною изгнаны наглецы, которые приходили на спектакль с целью демонстрации мне неких своих претензий. В этом случае человек приходил не посмотреть спектакль, а для того, чтобы самому выступить. Такие люди исполняют свою задачу, выступают, получают с моей стороны жёсткий отпор и, не поддержанные залом, быстро удаляются. Бывали и другие случаи, которые не берусь классифицировать. Труднее всего просить выйти из зала людей с маленькими детьми. Люди приходят в театр с детьми в надежде, что ребёнок поспит и даст родителям возможность посмотреть спектакль. Но маленькие дети непредсказуемы. Точнее, они предсказуемо не выдержат два часа в неподвижном и неудобном состоянии. Слышать мучения ребёнка в тёмном зрительном зале невозможно, и я прошу родителей унести его. На такой случай у нас всегда заготовлен DVD в подарок и, возможно, пара книжек с автографом. Перед каждым спектаклем мы инструктируем работников театров, чтобы они не пускали родителей с маленькими детьми, возвращали им деньги за билеты, но не мучили детей, остальных зрителей и меня. Я же понимаю, что ребёнку лет до десяти в моих спектаклях вообще не найти ничего интересного. Но дети после пяти-шести лет могут быть такими, что с ними можно договориться. Однако я не рад видеть даже дисциплинированных детей младше десяти на своих спектаклях, потому что вижу, как они мучаются скукой и тоской. А ещё в этот момент у детей появляется и укрепляется стойкое чувство нелюбви к театру.

Я очень не люблю, когда зрители опаздывают на спектакли. Не люблю не потому, что это задевает и оскорбляет мои чувства и я в этом усматриваю неуважение к себе. Я не терплю этого потому, что спектакль – это цельное произведение, которое нужно смотреть целиком от начала и до конца, по возможности не отвлекаясь и не прерываясь. Но от начала и до конца обязательно! У спектакля есть точная, продуманная, тщательно разработанная композиция, и я отчётливо понимаю, что если пропустить начало, понять спектакль и получить от него цельное впечатление невозможно. Спектакль – это не набор миниатюр, сцен и шуток, к которым так привыкли сейчас многие. Спектакль – это монолитное, как живой организм, целое существо. Время начала спектаклей по всей стране, в основном, 19.00. Это абсолютно устаревшие и несоответствующие сегодняшнему времени традиция и правило. Я понимаю, что в будний день работающий человек, живущий в городе – а сейчас во всех городах пробки, – не может позволить себе пойти на спектакль в семь часов, не договариваясь с руководством, не бросая рабочее место или не идя на целый ряд ухищрений. А мне хочется играть именно для тех людей, которые работают, то есть для людей, активно живущих. Бездельники мне не интересны. И я знаю наверняка, что я не интересен бездельникам. По этой причине я играю в Москве в 21.00, а в других городах стараюсь играть в 20.00. Но очень редкие директора театров идут навстречу, не желая сделать посещение театра более удобным для своих земляков. Зная сложности, с которыми сталкивается зритель на пути в театр, я всегда задерживаю спектакль на десять минут, так что третий звонок всегда звучит с задержкой. После третьего звонка я семь – десять минут говорю вступительное слово, позволяя всем опоздавшим пройти на свои места, выдохнуть, успокоить сердцебиение и волнение, которые всегда сопровождают страх опоздать и поцеловать закрытую дверь. Так что фактически спектакль начинается минут на семнадцать-двадцать позже времени, заявленного в афише. Я очень хочу, чтобы все, кто купил билет, пришли и заняли своё место. Однако после начала спектакля я против опоздавших и хождения в зале. Против категорически.