Владимир Лорченков - Кукурузный мёд (сборник)

– На расстрел становись, – скомандовал лагерная шестерка и капо, румынский полицай Михась Гимпа.

Заключенные выстроились у рва. Наконец-то, подумала Ибуца, которой всегда доставалась тройная выработка. Перед строем прошелся кряжистый нацист в кожаном пальто.

– Что еще за хер в кожаном пальто? – подумал кто-то из заключенных.

– Лейтенант фон Лоринкофф, – представился мужчина, вынул пистолет, и пристрелил подумавшего.

Подумал, вытер платком рукоять оружия, – «мало ли, Нюрнберг», пробормотал он, – и надел перчатки.

– Сегодня у нас день нацменьшинств, – сказал он.

– Цыгане шаг вперед, – скомандовал он.

Семья шагнула вперед. Но не все… Индюк Жожо стоял на месте и плакал.

– Ты же цыган, – сказала, шатаясь, Цара.

– Я индюк, – сказал Жожо.

– Я не цыган, я индюк, – сказал индюк.

– Цыганские индюки тоже шаг вперед, – скомандовал лейтенант, которому это наскучило.

– Я не цыганский индюк, – сказал Жожо.

– Жожо, – сказал Годо.

– Я подобрал тебя птенцом, я вырастил тебя, мы ездили по Европе, воровали сумочки, насиловали припозднившихся девчонок в сельской местности, торговали наркотой, трахались в задницу, наконец, – сказал он.

– Как ты мог Забыть? – сказал Годо.

– Я. Не. Цыганский. Индюк. – сказал Жожо и отвернулся.

– О кей, – сказал фон Лоринкофф.

– Докажи, – сказал он, и протянул индюку оружие.

– Жожо… – сказал Ай Пацан.

– Только попробуй при расстреле испортить мне прическу, – сказала Цара.

– Дай я сам их расстреляю за амнистию, знал бы, какая обуза семья, никогда бы не женился, – сказал Годо.

– Вода мокрая, а Земля круглая, если с конца капает, значит трипак, а красное солнце к заморозкам, прощайте – сказал философично Пугло.

– Покупай только молдавское, – сказала Ибуца, но все знали, что лошадь в лагере сошла с ума.

– Жожо… – сказал маленький пацан, и глянул снизу.

– Жить так хочется, – сказал он.

– Не будет больно, пацан, – сказал Жожо.

– Выпей, – сказал Лоринкофф и протянул Индюку флягу.

Индюк выпил, и расстрелял всю Семью.

– Фон Лоринкоф, – сказал дрожащим от негодования голосом мудрый еврейский старик.

– Ну? – сказал с ясной улыбкой фон Лоринкофф.

– А вам не боязно за Свою семью? – сказал мудрый старик.

– Ну, когда придут русские… – сказал он.

– Знаете, нет, – сказал фон Лоринкофф со светлой и доброй улыбкой.

– Я русских знаю, они идиоты, – сказал он.

– Русские долбоёбы поплачут и простят нам то, что мы вырезали их детей, – сказал он.

– Еще раз поплачут, накормят наших детей своим пайком, и вернутся в свой сраный ГУЛАГ, – сказал он.

– А кто выживет, будут пердеть от злости, когда наши внуки напишут статьи о том, как они тут бесчинствовали, а ваши внуки будут им подвякивать, – сказал фон Лоринкофф.

– Если, конечно, от вас останутся внуки, – сказал фон Лоринкофф и рассмеялся.

– Бесчинствовали? – спросил охранник.

– А ты пробовал их паек? – спросил фон Лоринкофф.

Рассмеялся, и отлил на всю мертвую семью.

Плюнул на дымящиеся тела, расстрелял мокрого мудрого еврейского старика из гетто за то, что от него смердило, и пошел в барак отсыпаться. Там фон Лоринкофф спьяну переоделся в пижаму заключенного, и его расстреляли на следующий день, несмотря на протесты и Железный крест. Много лет спустя об этом сняли фильм «Пьяница в полосатой пижаме». Но то было завтра и много лет спустя. А сейчас Жожо, стиснув зубы, не глядел на преданную им семью. Мертвые Ай Пацан, кобыла Буца, отличная минетчица Цара, дед Пугло и Ай Пацан лежали, обнявшись, и кровь с них стекала ручьем.

Сверху они были похожи на колесо от Кибитки.

* * *

Очнулась семья в темной комнате.

– Где мы? – сказал Ай Пацан.

– Ша, – сказал голос.

Держась за руки, цыгане увидели человека, похожего на фон Лоринкофф, только менее подтянутого и более пьяного. Человек сидел в кресле.

– Зовите меня Ц, – сказал он.

– Кули мы тут делаем, – сказал Годо, по привычке обшаривая комнату взглядом и руками.

– Ай сладкий хочешь погадаю и отсосу? – сказала Цара.

– Я вас выдумал, – сказал человек.

– Я ваш Творец, – сказал он.

– А почему Ц? – спросил Пугло.

– Потому что Цыгане, в рот вас и в ноги, – сказал Творец.

– Бренд такой, – сказал он.

– Кино «Ц», мультфильм «Ц», соки «Ц», презервативы «Ц», – сказал он.

– В перспективе, конечно, – сказал он.

– У молдаван все в перспективе, – сказал он.

– А почему мы такие… недоделанные? – спросила Ибуца то, что давно вертелось у всей семьи на уме.

– Ну, с финансированием лажа, – признался Творец.

– Вы живете в сценарии мультфильмы «Цыгане», – сказал он.

– Сценарий, в котором вы должны петь и танцевать, и чтоб это было похоже на «Шрек» и «Ледниковый период» и Кустурицу, и чтобы это была семейная комедия, и чтобы увлекательно, и тревел-трип, но чтоб и взрослые понимали, и чтобы шедевр,… – сказал он.

– Вот херня нереальная – сказал Годо.

– Само собой, – сказал Ц.

– Но беда не в том, что заказчик, как всегда, не знает, чего хочет, ни хрена не понимает и отстал от жизни на сто лет, – сказал он.

– Беда в том, что вся эта хрень невнятно финансируется, – сказал он.

– А поскольку я вас уже выдумал в Европе сороковых, то пришлось делать что в голову взбредет, – сказал он.

– Я ведь даром писать не очень умею, – признался он.

– Поэтому вечно выходило так: сяду писать, а получается какая-то херня, – сказал он.

– То про молдаванина-матадора, то про любовь молдаванина и крысы, – сказал он.

– Впрочем, вы были ушлепки а-при-о-ри, – сказал он важно.

– Вас даже выдумали как ушлепков, потому что выдумывали вас ушлепки, – сказал он и посмеялся.

– Да и занимались вами разные люди, то один, то другой… – сказал он.

– Вот поэтому вы – ушлепки, и мультфильм «Цыгане» такой же, – сказал он.

– Здорово, что будет похоже на Кустурицу, – сказала Цара.

– Ох, колхозница ты моя, только молдаване еще не поняли, что Кустурица лет десять как не в моде, – сказал Творец.

– Очень уж вся эта сцена напоминает мне какую-то книжку Пелевина, – сказал дед Пугло.

– Молчи педик, – сказал Ц,

– У воспитанных людей это называется культурное цитирование, – сказал Ц.

– А кто нами занимается? – спросил Годо.

– Ну, глобально, – сказал он.

– Фирма «Семьпальцев», – сказал Ц.

– А почему семь, их же десять, – сказал Ай Пацан.

– Так три постоянно в жопе, – сказал Ц и рассмеялся.

– А что с нами будет?

– А кто знает, – сказал Творец.

– С деньгами полная непонятка, так что вас убьют, – сказал он.

– Ну, еще сначала трахнут, – сказал он.

– А тебя в рот, сладкая, – сказал он Царе и расстегнулся.

– Ну все, пошли на хер отсюда, – хлопнул он в ладоши.