Сергей Петросян - Странник

Через час они подъехали к пограничному переходу. Машин на выезд не было, а под шлагбаумом спал огромный лохматый пес. Зону паспортного контроля защищал от дождя и солнца навес из кровельного железа на высоких столбах. Его облюбовала большая колония ласточек – черные гнезда прилепились на каждом метре кровли, а их обитатели непрерывно то улетали, то прилетали назад и повисали спиной вниз, вцепившись когтями в свое жилище. Андрей подъехал к стеклянной будке и протянул паспорта в окошко. В это время сзади появились еще несколько автомобилей. «Переставьте вашу машину», – сказал пограничник. Пришлось отъехать в сторону. Автомобили с болгарскими и греческими номерами проезжали через контроль практически без остановки. Только показывали из окна маленькие пластиковые карточки. «Видал, – кивнул в их сторону Саша, – и никакой мороки. А мы теперь будем стоять и ждать, пока они все оформят».

Пограничник высунулся из будки и помахал рукой. Андрей подошел и наклонился к окошку.

– Все в порядке?

– Будьте добры, документы на автомобиль.

– Пожалуйста, – он протянул регистрационную карточку.

Еще несколько минут пограничник вносил данные в компьютер. Потом вернул документы и помахал на прощание рукой: «Счастливого пути!» Дорога после болгарского КПП нырнула в туннель, который закончился уже на греческой территории. Здешний пункт пропуска словно брат-близнец походил на болгарский, да и процедура ничем не отличалась, кроме того, что разговор здесь велся на английском, и заняла минут пять.

Nissan бодро преодолел перевал, потом долго ехал вниз по серпантину. Спуск закончился, дорога пошла по широкой долине среди полей, засаженных табаком и оливковыми деревьями. На покрытых зеленью горах вдали виднелись большие участки, покрытые снегом. Приглядевшись, Андрей понял, что это не снег, а открытые месторождения белоснежного мрамора. Стало жарко и пришлось включить кондиционер. Движение здесь было более интенсивным, чем в Болгарии, и водители вели себя, мягко говоря, эмоциональнее – обгоняли и разворачивались через двойную сплошную, а в населенных пунктах даже не думали снижать скорость. Андрей сначала принципиально пытался соблюдать правила, но потом махнул рукой и понесся как все в общем потоке.

В городе Драма пришлось постоять в пробках на узких улочках, а километров через тридцать дорога снова пошла в гору по серпантинам и эстакадам. Совершенно неожиданно показалось море. Оказалось, что горная гряда отделяла долину от бескрайнего синего простора с огромным островом вдали. Андрей повел машину медленнее, любуясь пейзажем. Минут через десять показался сказочной красоты город, расположенный на склонах бухты. Улицы террасами спускались к морю. Внизу виднелся порт со стоящим у причала паромом. Картинка очень напоминала Монте Карло, где Андрею как-то пришлось побывать. Это и была цель их путешествия – город Кавала.

Саша позвонил кому-то по телефону и долго по-английски уточнял дорогу. Как Андрей понял из разговора, им надо было попасть на набережную возле порта. Так как указатели « Port » и « Ferry » висели почти на каждом перекрестке, то найти нужное место не составило труда. После нескольких попыток им даже удалось найти место для парковки и Саша, забрав сумку из багажника, убежал на встречу, пообещав вернуться минут через двадцать.

Андрей с удовольствием размял затекшие ноги, погуляв по набережной. Потом, почувствовав соблазнительный аромат свежесваренного кофе, сел за столик открытого кафе. Он бывал в Греции до этого, поэтому, не глядя в меню, заказал «эллинико кафе» . Официант принес крошечную чашку с густым ароматным напитком и стакан холодной воды. Саша задерживался – прошло уже минут сорок, но Андрея это ничуть не беспокоило. Он сидел в тени, обдуваемый теплым ветерком. У подножия каменной набережной уютно шуршали волны. Море пахло рыбой. Все это напоминало детские годы, проведенные в Батуми у бабушки. Греция располагала к созерцанию и умиротворению, поэтому он даже досадливо поморщился, когда вернувшийся, наконец, Саша стал шумно двигать металлический стул и устраиваться за столом.

– Ну что – закончил свои дела?

– Гуляем, Андрюха! – Саша, воровато оглянувшись, показал ему внушительную пачку евро, перехваченную резинкой. – Клиент расплатился. Вставай, знаю я тут один приличный ресторан.

Есть действительно уже хотелось, и Андрей не стал отказываться от предложения.

«Приличный ресторан» выглядел достаточно скромно по московским меркам. Потертые деревянные стулья, выкрашенные ярко-синей краской, пластиковые столы и бумажные одноразовые скатерти, прихваченные металлическими зажимами, чтобы не унес ветер. Но как вкусна была мелкая рыбка гаврос , зажаренная в кляре! А щупальца осьминога, тушеные в красном вине! А рис с каракатицей! Андрей жмурился от удовольствия как кот, запивая все эти вкусности рициной – ледяным белым вином с привкусом сосновой смолы.

– Найти в Греции бутылку приличного вина очень сложно, – поучал Саша. – И это на родине виноделия! Зато рицину можно смело заказывать в любой забегаловке. Она плохой не бывает – дешево и сердито!

После обеда поехали на городской пляж. Правда, купаться Саша не стал – не хотел оставлять сумку с деньгами, так что Андрей в одиночестве наслаждался морскими ваннами.

После еды и морских купаний очень хотелось спать, поэтому на обратном пути Андрей старался не гнать – ехал спокойно в правом ряду, предоставляя греческим эмоциональным водителям возможность обгонять его. На болгарской границе провели почти час – у пограничников были неполадки с компьютером и друзья с завистью смотрели на граждан Евросоюза, пересекавших границу, просто помахав документами из окна. Высадив Сашу у «Зеленой мили», Андрей поспешил в «Мотыгу», но свет там уже не горел, дверь была заперта. Видимо, «последний посетитель» ушел раньше обычного. Ушла и Лена, не дождавшись. «Неудобно получилось…» – побормотал он и поехал домой спать.

* * *

4 сентября 1943 года, Берлин

Очередная встреча с рейхсминистром оставила ощущение безысходности. В течение почти двух часов Розенберг ходил по кабинету и на хорошем русском языке рассказывал о будущем устройстве рейсхкомиссариата «Кавказ» и о том, какое значение придает фюрер формированию национальных воинских формирований в составе вермахта. Потом сел на своего любимого конька и, глядя в окно, долго рассуждал о «бесполезных идеалах римско-этрусского католицизма и масонского гуманизма». Какое это имело отношение к сидящим в кабинете представителям Кавказского блока, никто не понял. В конце встречи министр представил рейхскомиссара Арно Шикеданца, возглавляющего Имперский комиссариат «Кавказ», и удалился. Рейхскомиссар по-русски говорил хуже своего начальника и ограничился десятиминутной речью. Когда Нжде вышел из кабинета, секретарь сказал, что «рейхсминистр уехал и сегодня уже не вернется». Вот и все… За последние полгода Гарегину так и не удалось добиться аудиенции. На письма Розенберг не отвечал, а личных встреч избегал. Нжде чувствовал себя пассажиром, севшим не на тот корабль. Уже понятно было, что порт назначения не тот, что ему нужен, и он плывет совершенно в другую сторону. Но сойти с корабля посреди моря невозможно, а истинная цель путешествия с каждым днем все дальше и дальше.