Ирина Щеглова - Амриты

Летом вообще благодать. Осенью, конечно, похуже, но при хорошей погоде можно было пойти по грибы, да и просто погулять по окрестностям.

В доме ее ждала маленькая комнатка под крышей, где пахло деревом и печным теплом. На полках стояли Настины детские книги, на выдвижной столик она ставила ноутбук и могла заниматься, когда хотела.

Здесь никогда ничего не менялось. Диван у стены, лампа на тумбочке под самодельным абажуром, два окна за тюлевым занавесками… В этой комнате не ощущалось течение времени, мир казался постоянными и незыблемым. Настя любила приезжать сюда.

Она любила смотреть на огонь в печке, любила запах дома и своей комнаты, скрип половиц, уютное мурлыканье кошки, скороговорку вечноработающего телевизора, бабушкину стряпню, завтрак за общим столом, тяжелую поступь деда…

Когда она была маленькой, ей казалось, что так будет всегда. Теперь, когда она стала старше, она, наверное, все бы отдала, только бы сохранить в неприкосновенности мир этих двух старых людей, которых она так любила.

Когда отчим подрулил к знакомому забору, дед уже распахивал ворота. Их ждали.

Настя выскочила из машины, побежала к деду, обняла, уткнулась лицом в вязаный жилет, вдохнула запах детства, и замерла на мгновение. От дома уже спешила бабушка, милая, мягкая, все еще пышноволосая, хоть и седая. С каждым своим приездом, с каждой новой встречей Настя замечала, как безжалостное время отставляет на лицах стариков свои отметины. У неё сжималось сердце и холодело в груди. Примириться с неизбежным? Нет, Настя так и не смогла приучить себя к мысли, что старики когда-нибудь уйдут. А за ними – мама, отчим, брат… Все, кого она любила, все, с кем она должна была рано или поздно проститься. Люди, принадлежащие времени, которому Настя не принадлежала.

Настя обняла бабушку, нашла в себе силы улыбнуться. Щемящее чувство предстоящих потерь не опускало ее. Но нельзя было показывать своего состояния. Нельзя! Надо быть веселой.

Старики так радовались ее приезду!

Настя поднялась в свою комнату, бросила сумку. Внизу ее ждал накрытый стол и долгие разговоры о том, о сем. Отчим рассказывал о работе, она – о школе. Говорили о маме, о брате, об общих знакомых.

Настя немного забылась, расслабилась, наслаждаясь теплом, уютом и тишиной, той особенной деревенской тишиной, какая бывает только в домах стариков, проживших долгую жизнь вместе.

К вечеру отчим уехал, пообещав, что привезет семейство в выходные. Настя разобрала умку, поболтала с бабушкой, а после обеда сбегала к реке, постояла, глядя на серую воду, несущую опавшие листья. Погрустила.

Вспомнила о Мише. Отправила эсэмэску «я на месте, все в порядке». Ответ пришел мгновенно. Миша написал короткое «до завтра!».

Потом Настя вернулась, побродила по двору и саду, где под ногами попадались поздние яблоки вперемешку с прелой листвой.

Позвонил Миша, Настя обрадовалась, она попыталась передать свои ощущения, но поняла, что Мише трудно ее понять, потому что он не знает ее главную тайну.

«А ведь Миша тоже состарится и умрет – пришла страшная мысль, – и все! Все умрут!». Чтоб как-то отвлечься, Настя попыталась заняться домашними делами. Но и делать-то было особенно нечего. Она спустилась в подпол, достала банку компота, набрала картошки на вечер. Почистила ее. Она ходила за бабушкой и требовала работы. А бабушка смеялась и советовала почитать или посмотреть телевизор.

«Завтра приедет Миша, и мне будет легче, – уговаривала себя Настя».

Вечером пили чай, бабушка угощала своими фирменными вареньями и пирогом с яблоками.

Спать Настя отправилась непривычно рано. Перед сном она долго читала при свете настольной лампы. Наконец, сон сморил ее. Она не видела сновидений. Просто провалилась куда-то, сама не заметила, как и почти сразу, как ей показалось, очнулась. Она услышала голоса внизу, громкие, тревожные. Не сразу сообразила, что говорит дед. Испугавшись, Настя вскочила с дивана, чуть ли не кубарем скатилась по лестнице. Дед стоял у телефона в пижаме, тапочках на босу ногу, растрепанный, растерянный…

– Деда, что случилось? – Настя замерла на последней ступеньке.

– Ничего-ничего, бабушке нездоровиться, – чужим, севшим голосом ответил он.

– Что?! Что с ней? – всполошилась Настя.

– Не страшно, – попытался успокоить ее дед, – прихватило, бывает… я уже и скорую вызвал.

Настя уже не слушала его, она метнулась спальню. Бабушка лежала на спине, глядя в потолок широко распахнутым глазами. Дышала она тяжело, лицо посерело, руки вытянуты поверх одеяла.

– Что бабулечка?. Что с тобой? – Настя опустилась на колени и прикоснулась к бабушкиной руке.

– Настя… – голос был совсем тихий, жалобный, – Настя…

«Только не паниковать! Не паниковать!» – Приказала себе Настя, сцепив зубы, чтоб удержать рвущийся из горла крик. Ей стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни.

– Бабулечка, потерпи немного, сейчас скорая приедет, – пролепетала Настя, не зная, как успокоить, как подбодрить.

Бабушка не произнесла ни слова, не пошевелилась. Настя чувствовала густой лекарственный запах, и он казался ей запахом самой болезни. Хотелось немедленно проветрить комнату, распахнуть окно настежь, впустить холод и свежесть улицы. Но Настя боялась, что сделает только хуже. Она так и не встала с колен до тех пор, пока не приехала скорая.

В спальню деловито вошли две женщины. Настя вскочила. Дед суетливо двигал стулья, говорил что-то бессвязное.

Настя забилась в угол и оттуда наблюдала, как одна из женщин меряет бабушке давление, хмурится, бросает другой – «вероятно микроинсульт…».

Потом в доме началась страшная суета. Дед забегал, собирая документы и сумку, в комнате появились еще какие-то люди, бабушку переложили на носилки и понесли из дома. Настя шла следом, ее взгляд был прикован к посеревшему бабушкиному лицу.

– Только не умирай, не умирай, – молила она.

Носилки погрузили в скорую. Дед снова о чем-то поговорил с одной из женщин. Только Настя молчала. Она словно бы находилась не здесь, как будто наблюдала со стороны или видела страшный сон, из тех, которые зовутся кошмарами. Сон все длился и длился. Скорая давно уехала со двора, а Настя продолжала стоять в пижаме, тапочках и наброшенной на плечи куртке. Холода она не чувствовала.

Она очнулась, когда услышала:

– Настя!

Дед стоял на крыльце полностью одетый.

– Настя, я вызвал такси, поеду в больницу.

– Я с тобой, – ответила Настя.

– Надень что-нибудь…

– Да, хорошо…

Она вошла в дом, натянула джинсы, свитер. В последний момент вспомнила о телефоне.

«Надо позвонить маме, она же ничего не знает».

Позвонила из такси. Старалась говорить спокойно:

– Мам, извини, что разбудила… Бабушке стало плохо, ее увезли в больницу. Мы с дедом сейчас едем туда… Что? Я не знаю, передаю трубку деду…