Найля Копейкина - «Антиполицай». Удушение (сборник)

– Стоять! – крикнул Крещенский, поняв, что произошло, но было поздно, уже не только стоять, но и сидеть Лена не могла и повалилась со стула на пол.

Дело об убийстве Пукальчика Дениса Семёновича было закрыто. В Воркуте закрыли дело об убийстве Воротникова Петра Степановича. Убийцей обоих считалась Травкина Елена Владимировна, покончившая жизнь самоубийством в камере следственного изолятора, отравившись так же, как отравила своих состоятельных ухажёров.

По возвращении из Франции, куда он ездил, действительно, с Беллой, Борис был приятно удивлён тем, что всё благополучно закончено и даже лучше, чем он предполагал. Во всём обвинили Лену, и она, дура, кончила жизнь самоубийством, а значит, сама собой отпала проблема, как кончить её. И снова Борис убедился в силе своей истины – тот, кто с деньгами – всегда прав. «Надо же, Ленку обвинили в убийстве Пукальчика! К воркутинцу её ещё можно было как-то привязать, но к Пукальчику… Вот дают ребята!»

Мадина терпеливо выжидала. Пока никого подходящего не было. Пристальный взгляд её скользил по прибывшим пассажирам, несколько раз цеплялся за барышень, но тут же отпускал их, и снова пускался в кружение. «Вчера впустую протопталась тут, – думала она, – неужели и сегодня не повезёт. И Фархата жалко, испёкся, наверное, в машине. Зияд будет мрачным, снова будет пихаться, ругаться, всё ему будет не нравиться. – Эта картина очень явственно пронеслась у неё в сознании, и она даже как будто почувствовала боль на груди от очередного пихания мужа костяшками жёстких пальцев. – Да и мальчики, того и гляди, в город уедут. Младшенький Гафур часто сетует на то, что в ауле ему скучно, что даже девушки неприличной тут не встретишь».

Мадина мысленно взмолилась, прося Бога: «Пришли ты мне её скорее. Не гоже мне в моём возрасте толкаться по вокзалам. Да ещё жара нестерпимая, а дома дел полно».

Бог, наверное, услышал молитву Мадины. В поле её зрения попала расстающаяся пара. Мужчина, слащаво поулыбавшись, простился с женщиной и заспешил к вокзалу, оставив её на перроне одну. Оставленная одна была симпатична, лет на пять-десять моложе Мадины, крашеная блондинка и, главное, её никто не встречал. Сердце Мадины радостно колыхнулось, но внешне она осталась спокойной, ничто не выдало её радости. Блондинка же, проводив секунды две взглядом уходящего от неё мужчину, осмотрела свой тяжёлый чемодан, выставленный им на перрон, поправила сумку на плече, и уже намеревалась двинуться, как и все в направлении вокзала. Два таксиста с разных сторон устремились к ней. Тут мешкать было нельзя, Мадина очень юрко скользнула сквозь людской поток и опередила таксистов. Это моя гостья, – объявила она им на своём языке, и, обернувшись к несколько опешившей женщине, с улыбкой но тихо, так, чтоб расслышать её могла только блондинка, сказала ей русским языком с лёгким кавказским акцентом:

– Они сдерут с тебя. Тебе куда надо? Поехали ко мне, у меня и сад, и море близко, и дом большой. Я тебя как королеву на веранде устрою. Отдохнёшь, загоришь. Санаторий рядом. Скучно не будет. Знаешь, какие у нас мужчины – скучать не дадут.

Блондинка заметно повеселела, но озабоченность на её лице ещё оставалась.

– Я ведь не могу много платить, мне бы что-нибудь попроще.

– идём, идём, – хватаясь за чемодан, сказала Мадина. – Договоримся.

Приезжая почти побежала за Мадиной, уносившей её чемодан. Мысли её не успевали укладываться в ряды.

«Море близко – здорово, а то вон Катька рассказывала, ездили на море на маршрутках, битком. Да очередь… Санаторий. Значит, отдыхающие. Может, прикадрю кого. Чего-то и о мужчинах она говорила, это о санаторских что ли? Да нет, наверное, о местных. Это здорово».

Что-то сладкой волной прокатилось по телу блондинки.

«Интересно, а сколько залупит? Может, скажет, 250 рублей в день. Да пошла она, вот чешет с моим чемоданом, а, может, я и не хочу к ней вовсе, может, я найду себе другое жильё. Вообще, далеко ль бежать – то, уж мимо вокзала пробежали, а мне Катька говорила, надо сразу билет на обратный путь брать. Нет, Катька сказала, надо брать сразу из Зуйска туда и обратно, но ведь не было. Кассирша сказала, что как приеду, надо сразу купить, будут. Куда эта стервоза волочёт мой чемодан? Невеличка, а сильная. Как мне её остановить? Чего это она, на этой красной машине меня повезёт? А это кто? Симпатичный. А глаза-то, глаза. Обжигает прямо».

Бежала недолго, мысли так и не уложились в ряд, как она любила. С толку сбил красный цвет машины и молодой красавец-мужчина рядом с ней. Нина – так звали блондинку – любила стройных кареглазых брюнетов. А у этого вообще был маслянисто-бархатный взгляд. Ласкающий взгляд.

– Какая красивая женщина! – воскликнул мужчина, сделав при этом руками красивый театральный жест.

Нина поняла, что речь идёт о ней, зарделась и, не найдя, что ответить, спросила Мадину, укладывающую её чемодан в багажник.

– А далеко нам ехать?

Мужчина открыл перед Ниной переднюю дверцу авто и протянул ей руку.

– Садитесь. Дальше моря я Вас не увезу моя машина – не корабль.

«Красиво говорит», – с гордостью подумала о сыне Мадина.

«Он с юмором» – обрадовалась Нина.

Перед тем, как усадить Нину в машину, Фархат приложился к её руке губами. Нина чувствовала на руке чуть дрогнувшую упругость губ мужчины, видела прямо перед своим лицом его склонившуюся голову с жёсткой чёрной шевелюрой и чувствовала, что очень хотела бы оказаться в его объятьях.

– Фархат, – назвался мужчина. А вас как зовут?

– Нина, Нина Павловна. Но можно просто Нина.

Дом, к которому подъехала машина, выделялся в ряду других своей новизной, величиной и высоким новым забором вокруг него. Машина въехала в автоматически открывшиеся ворота и встала у крыльца. Мадина юрко и незаметно выскользнула из машины.

– Где это мы? – немного оторопело спросила Нина, оглядываясь назад, чтоб адресовать вопрос Мадине, но той в машине уже не было, и потому она отнесла вопрос Фархату. Его доброе милое лицо, белозубая улыбка и мягкий голос тут же успокоили её.

– Ниночка, мы приехали. Тут вы хорошо отдохнёте. Не бойтесь, вас тут никто не обидит. Я не позволю.

– А море? – как-то нелепо оглядываясь по сторонам, спросила Нина.

– Море рядом, разве вы не слышите, как оно своим прибоем приветствует вас? Часика через два я сам провожу вас к морю, а пока, идёмте, мама приготовила вам комнату.

Фархат выскочил из машины, кинулся подавать Нине руку, но не успел, его окликнули с крыльца. На крыльце дома стоял мужчина-кавказец, обелённый сединой, крепкого телосложения, среднего роста. Белая футболка и лёгкие светлые брюки плотно облегали мужчину. Нина почему-то ассоциировала его с эстрадным артистом. Встретившись с Ниной взглядом, мужчина расцвёл в улыбке и расширил руки в жесте, означающем приветствие и радушие.