Ирина Щеглова - С Луной наперегонки

Когда она закончила писать, и, отложив ручку, потянулась, пытаясь размять затекшую спину, то вдруг заметила, что солнце клонится к закату. «Меня, наверно, потеряли» – подумала она. И, все-таки, прежде чем вернуться в лагерь, поплавала в одиночестве.

Выбралась на берег и увидела Серегу.

– А я тебя жду, – улыбнулся он.

– Они вернулись? – спросила Влада.

– Татьяну привез начальник базы, а Вовка в больнице остался.

– Очень плохо? – Испугалась Влада.

Серега пожал плечами:

– Я точно не знаю, Татьяна ругалась и говорила, что отправит Вовку в деревню до конца лета.

– Это все?

– Все…

– Ну, значит, жить будет, – попыталась пошутить она. – Как все это нелепо!

– Не переживай, – попросил Серега, – Вовка все время что-нибудь ломает.

– И что в это хорошего?! – рассердилась Влада.

– Я не то хотел сказать, – отступил Серега, – я хотел тебе сказать, что ты не виновата, вот и все.

– Я знаю. Никто не виноват, кроме самого Вовки. Вот это меня и бесит!

– Пойдем в лагерь, – попросил Серега, – Татьяна о тебе спрашивала.

– Иди вперед, я переоденусь, – сказала Влада.

Они вернулись вместе. Татьяна, хоть и выглядела усталой, держалась неплохо. Даже пошучивала.

– Ничего, пускай наш герой полежит в больнице, авось поумнеет.

Влада, улучив момент, отдала ей свое эссе, попросив при этом больше никому его не показывать.

– Там совсем не по теме, – оправдывалась она, – просто мои мысли…

Татьяна понимающе кивнула.

Влада коснулась ее руки:

– Татьяна Ивановна, не переживайте, – вырвалось у нее, – все будет хорошо. Обязательно будет!

Татьяна улыбнулась:

– Ничего, девочка, я привыкла.

В последний день ребята все-таки устроили концерт, или скорее, капустник. Пригласили всех, кто был в тот момент на базе. В зрителях недостатка не было.

Влада с девчонками спели частушки, смешно пародируя своих друзей. Ребята танцевали и пели, показывали короткие сценки. Уговорил Дашу, и она читала свои новые стихи.

Было весело.

Только Вовку жаль. Ведь он, бедненький, один одинешенек, лежал в больнице со сломанной рукой.

Так думала Влада.

Она не заметила, как подошла Татьяна и села рядом.

– Влада, я прочитала твое эссе, – сказал она.

Влада напряглась, ожидая.

– Знаешь, ты замечательно написала.

Влада опустила голову.

– Я даже не ожидала такой искренности. – Похвалила Татьяна. – Я помню, ты просила никому не показывать его. Но, я подумала, что смогу тебя переубедить. Мне бы хотелось, чтоб ты прочитала его сейчас.

Влада затрясла головой:

– Там же нет ничего такого про поход, и вообще, я… все это просто мысли, я говорила…

– Но это правильные мысли, – сказала Татьяна.

– А что если будут смеяться? – испугалась Влада.

– Нет, я уверена, – И Татьяна вручила Владе исписанные листы.

– Ребята, вы все писали маленькие сочинения на тему о нашем походе, – напомнила Татьяна, – спасибо, все честно отписались, хотя многим было неохота.

Послышались смешки. Влада почувствовала, как у нее сжимается горло. Ой, что-то сейчас будет!

– Мне бы хотелось, – продолжала Татьяна, – чтобы вы узнали то, о чем написала Влада.

Влада встала. «Зачем я это делаю?» – пронеслось в голове. Она обвела взглядом лица друзей и совсем незнакомых ребят. Она колебалась.

– Влада, давай! – послышались возгласы.

– Не волнуйся, – шепнула Дашка.

Она поймала взгляд Сереги – серьезный и сосредоточенный. Набрала побольше воздуха и решилась:

Почему я хожу в походы

Мне вовсе не нравиться таскать тяжеленный рюкзак, обливаясь потом, шагать по солнцепеку, мокнуть под дождем, тонуть, рисковать каждую минуту.

Почему же я каждый год, вместо того, чтоб наслаждаться каникулами, валяться на пляже, читать интересные книжки, или просто гулять с друзьями, отравляюсь в путь, набив рюкзак подзавязку?

Наверно потому, что все мои друзья делают то же самое. Так получилось, что все мои настоящие самые лучшие и верные друзья собираются именно в этих походах. Ведь мы живем в разных городах, поэтому поход, часто единственная возможность увидеться.

Кто-то скажет: романтика. Возможно. Палатка, костер, песни под гитару, многие так и воспринимают походы.

Но лично для меня это не главное.

Главное же то, что именно в походах я узнала, что значит настоящая дружба. Я поняла, как важно чувство ответственности, когда от моих поступков зависит много людей, и всех этих людей я по-настоящему люблю, и не могу подвести.

Среди друзей можно быть настоящей, не строить из себя никого, не стараться казаться лучше, чем я есть на самом деле. Но мне кажется, что я становлюсь лучше, именно потому, что по-другому невозможно.

Она замолчала. Подняла голову. Никто не смеялся.

– Здорово, Влада! – Серега поднял вверх большой палец.

– А чё, все правда, – пробасил Саня, – я тоже так считаю.

– Ты молодец! – у Дашки блестели глаза.

Татьяна захлопала. Ребята подхватили. Влада смутилась и вернулась на место.

– Влада, ты супер! – тормошила ее Дашка.

– Да ну тебя, – пыталась увернуться Влада, – написала пару строчек, а вы все радуетесь, как будто я поэму наваяла.

– Да разве в этом дело? – хитро прищурилась Дашка.

– А в чем?

– Ты же сама написала!

– А, ты об этом! – тут уже и Влада рассмеялась, – ну да, наверно.

– Влада, ты просто пуфыстый зайчонок, – Олеська подпрыгивала и била в ладоши. Влада усмехнулась, но стерпела. Ну, что с этой Олеськой делать. «Ладно, пусть называет…».

Вечером Влада и Серега ушли гулять на берег. Бродили по теплой гальке, болтали ни о чем.

– Сережа, я обещала дать ответ, – сказала Влада.

– Я не тороплю.

– Нет, послушай. Я все время думала над тем, что ты мне тогда сказал в палатке. И, когда писала свое сочинение, вдруг, поняла. Я поняла, что люблю вас всех. Вы все мне очень дороги. Правда! Ты мне глаза открыл. Я все запомнила, о чужой боли, и о том, что я никого не вижу. Только это не так. На самом деле – вижу. Каждого из вас. Вот, тебя же рассмотрела.

Он грустно улыбнулся.

– Я знаю, ты не таких слов ждешь от меня. – Она замялась, – но я говорю правду. Я слишком долго была влюблена в Вовку. А сейчас даже не знаю. Все слишком быстро происходит.

– Я понимаю, – услышала она Серегин голос.

Как же хорошо с ним, – думала Влада, – удивительно спокойно. Даже не вериться. Вот только сердце в груди не замирает, когда он касается моей руки. Зато я могу лежать с ним рядом, не испытывая неловкости или трепета. Могу говорить о чем угодно, гулять по пляжу хоть всю ночь. Он не бесит меня поминутно, не бросается на других девчонок. Он не заставляет меня ревновать, может быть, если бы Вовка вел себя так же, я не влюбилась бы в него? Что же это получается?» – Влада резко остановилась.