Андрей Травин - Пиарщики снова пишут (сборник)

Отправляемся в гостиницу, прощаемся. Виктор Васильевич мне говорит: «Ира! Завтра встречаемся в холле гостиницы в 9 часов утра. В спокойном режиме в 9 часов утра выедем, в 10 будем в офисе, до начала церемонии – 14.00 времени полно. Все успеем». На следующий день в 8 часов утра во время завтрака мне звонит Виктор Васильевич и говорит: «Ира! Срочно спускайся вниз. Сейчас за тобой приедет Ваня Галата (сотрудник российского посольства в Болгарии). «А что случилось?» – говорю. А он мне тоном врача: «Ты спускайся, спускайся, ничего страшного не произошло, но ты спускайся». Я думаю: «Точно что‑то случилось».

Вообще то, вся процедура передачи тендерной документации на строительство станции – это то, что взял и передал, очень длительный и трудоёмкий процесс. Все эти три с половиной тонны бумаги постепенно доставлялись в болгарское представительство ЗАО АСЭ в Софии. Переводилось все на болгарский и английские языки, подчищалось, редактировалось, структурировалось, паковалось в коробки, перевозилось в НЭК – т. е. работа в болгарском офисе шла колоссальная.

Несколько месяцев документы туда свозили, несколько месяцев это всё обрабатывалось, туда – сюда мы ездили, представители НЭК связи налаживали со всеми аудиторскими компаниями, а я заодно – со всеми журналистами. В общем, это был жесткий, систематизированный процесс. Стояла огромная доска в офисе болгарского представительства, где Володя Кухто (заместитель Парыгина) нарисовал план перевода этих документов, их передачи, и все работали в соответствии с этим жестким графиком. Зачёркивали, заштриховывали отработанные клеточки. Очень классная система, между прочим, японский метод – технология комплексного контроля и управления качеством. Она позволяет отслеживать, как продвигается решение поставленных задач, выделять из множество факторов, влияющих на качество, главные и отрабатывать их, учитывает их взаимосвязь, предвидит реакцию других, и так далее и прочее.

Когда я приехала, все жаловались: «Ах – ах! Нас тут всех замордовали своим японским методом!» И все были такие очумевшие… Но очень воодушевлены, все старались, желали победить, и у всех был очень боевой настрой и эмоциональный подъем. В воздухе витал командный дух, который объединял и вдохновлял всех.

Так вот на той церемонии передавались обобщающая документация по тендеру, содержание, описания документов и формула цены проекта. Словом содержание кейса Парыгина – того самого «ядерного чемоданчика. Это был ответственный очень момент. Толпы журналистов, телекамеры, фотовспышки, пресс – брифинг. Вечером – коктейль, куда приглашаются все участники процесса: наши конкуренты, правительство Болгарии, представители министерства, российских компаний, болгарских. Как бы такое пролонгированное в ночь шоу. Но, на самом деле, все было очень строго – как на боксерском матче: опоздал на церемонию, не пришел – засчитывается поражение. Если бы такое случилось – это было бы поражение России в тендере на сооружение атомной станции в Европе – первой за последние 20 лет! Неужели все было зря! Допустить такого мы не могли!

Итак, в восемь часов утра я вышла в холл гостиницы, сижу, жду и думаю: «Так. Ну что же могло произойти? Что могло произойти?». Вбегает Ваня Галата – в чёрном плаще, как ужас, летящий на крыльях ночи. Он ещё высокий такой, идёт быстрым шагом. Видит меня и кричит: «Родина в опасности, а ты здесь прохлаждаешься?! Быстро за мной!». Я на каблуках семеню за Ванькой. Выбегаем мы на улицу, садимся в машину, я говорю: «Ваня! Что случилось?». Он говорит: «Тебе всё Виктор Васильевич объяснит». Вбегаем в посольство, там встречает нас Виктор Васильевич, я к нему присаживаюсь в машину. Говорю: «Виктор Васильевич! Что произошло?» Он мне: «Всё в порядке, пока всё хорошо». Он же всегда такой, улыбается – само спокойствие. «Ты знаешь, – говорит Виктор Васильевич, – Президент не прилетел. И вся российская делегация задерживается. Придется нам на церемонии своими силами обходиться».

Но мало этого! Болгары всю церемонию сдвинули на два часа назад. Просто взяли и подвинули. И оказалось, что тендерные документы мы должны были привезти в 10 часов утра, а не в 12.00. И церемония передачи документов, которая должна была состояться в 14:00, перенесена соответственно на 12:00.

В 8 часов утра мы об этом только узнали. Российская делегация должна была прилететь утренним рейсом, но утренний рейс они отменили. И Шматко вместе со своей командой вынужден был лететь через несколько стран. С пересадкой в Мюнхене. Передали, что он точно будет в Софии, но 100 % не успевает на передачу тендерной документации. Что делать? Что делать?! В 17:00 у нас уже была запланирована пресс – пати. Члены российской делегации, думая, что церемония состоится в 14:00, разбрелись по городу. Тем не менее, мы успели примчаться в посольство, все там организовать, быстро сработали, оперативно, эффективно, и в 10 часов утра, тютелька в тютельку, документы были переданы в НЭК. Первый тайм отыграли.

Теперь нам нужно было собрать всю нашу немногочисленную делегацию, которая бы могла присутствовать на церемонии и представлять Россию – страну нашу великую. Есть Парыгин, есть Володя Кухто. «Та – ак, кто же у нас есть ещё?» – думали мы с Виктором Васильевичем. Вот, товарищ из Курчатовского института – Лунёв. Срочно звоним Лунёву: «Вы где находитесь?» «Я в центре, гуляю, а что такое?» «Срочно в НЭК, бегом!» «А что случилось?» «В двенадцать часов церемония передачи документации» «Да вы что?» «Бегом – бегом».

Вот таким образом всех разыскали, позвонили, причём, очень рассчитывали, что будет российский посол Потапов. Посол не пришёл, у него рука – в гипсе. Посол говорит: «Вы знаете, я – в гипсе, я, наверно, не приду. Это проект компании всё‑таки, в общем, я созвонился с чешским послом. Он не придёт, и я тогда тоже. Так что вот, извините, пожалуйста».

Пришёл наш торгпред – Александр Томилов, слава тебе, Господи! И в итоге мы выглядели достаточно хорошо, достойно в представительском плане. Документы все уже в НЭК. Все идет по плану. Со всей этой запаркой, мы выехали без пятнадцати минут двенадцать. Благо, офис «Атомстройэкспорта» и офис НЭК находились не очень далеко друг от друга. То есть ехать – максимум десять минут, и всем нашим сказали, чтобы они приезжали хотя бы на пять минут пораньше… Ничто не предвещало «пробок» в маленькой Софии, но мы‑таки в «пробку» попали! Без десяти, без восьми двенадцать, а мы стоим вот на этой маленькой болгарской улочке, красивой такой, вымощенной булыжниками, и не знаем, что же делать, потому что впереди стоит ещё куча машин. Осталось буквально, семь минут, два шага до НЭК, сразу за поворотом, и ничто не едет, и выйти нельзя, потому что если пешком – мы опоздаем, это бегом минут десять. И тут прекрасно сработал Ваня Галата. Молодец! Вышел из машины, подошел к водителям, что‑то им сказал, одного загнал на левый тротуар, другого на правый, ты сюда, вы туда, разрулил всю ситуацию, и мы тихонечко – тихонечко, огородами, бочком – бочком вырулили, повернули на «кирпич», и всем эскортом машин уже через три минуты стояли у НЭКа. Ух! Успели!