Евгений Гришковец - Избранные записи

А в Днепропетровске был один курьёз. Прямо в середине спектакля «Планета» в зал вошел мужик, по виду либо охранник, либо водитель, и, не обращая на сцену никакого внимания и, скорее всего, даже не видя, что происходит, громко топая, прошёл через весь зал к первому ряду. В руках у него был большой букет прекрасных кремовых роз в сильно шелестящей обёртке. Он этим букетом шелестел так, что перекрыл мой голос. Подойдя к первому ряду, он отдал букет двум молодым женщинам и парню. И, спокойно топая, удалился из зала, громко закрыв за собой дверь. Я приостановил спектакль и поинтересовался: «А эти цветы для меня?» Компания смутилась и замахала руками: мол, нет, не для меня. «А кому, – спросил я, – вам?» Барышня закивала. Тогда я сказал: «Но тот человек, который принёс цветы, явно не дотягивает до вашего поклонника. Он что, ваш охранник или водитель?» Ребята махали руками, но это были уже непонятные жесты. Тогда я их спросил: «Скажите, а вам еду и напитки случайно так же не принесут?» Зал очень веселился, спектакль продолжился, а потом этот букет был подарен Ане Дубровской, так что все остались довольны. И я уверен, что больше они своего водителя или охранника за цветами во время спектакля посылать не будут.

Сегодня вся страна будет сильно переживать: грядёт футбол. Ничего не буду сейчас по этому поводу говорить и вас прошу этого не делать, а то накаркаем.

Севастополь сейчас в самых основных местах подреставрировали, и он со стороны моря выглядит белоснежным. В этом городе много благородства и достоинства. И хотя его состояние очень далеко от совершенства, я сейчас не об этом. В Севастополе есть свой особенный, достойный мотив, и на его фоне очень заметны глупость и суетливость.

После спектакля мы сидели большой компанией во дворике заведения под названием «Гелиос», рядом с красивым зданием матросского клуба, над красивой бухтой, где много кораблей, доки, военные тральщики. Ночью на кораблях горят огни, и воздух там невероятный. Мы сидели, выпивали простецкое крымское шампанское, стреляли пластмассовыми пробками в небо. И вдруг подъехала машина – совсем впритык к заведению, туда, где машины не ставят. Это был небольшой двухместный кабриолет «Мерседес» решительно чёрного цвета, надраенный и наполированный до невозможности и с киевскими номерами. Из него вышли два парня лет тридцати пяти, во всём белом, оба небольшого роста даже по сравнению со мной. Видно было, что они ощущают себя очень мускулистыми. Парни вышли, обвели всех невидящими глазами и медленно прошествовали внутрь заведения. Как только они скрылись из виду, все, кто был во дворике, весело посмеялись, мы в том числе. Смеялись и молодые девчонки, в расчёте на которых эта машина, наверное, и покупалась. Уж больно карикатурно вели себя эти мачо днепровского розлива. Посмеявшись, мы забыли о них, но эти парни вскоре дали нам новый повод: они приводили из заведения к машине девушек, позволяли им посидеть в салоне и сфотографироваться. И каждый раз обводили пространство невидящими глазами. А потом одна из тех, что сидели в машине, подошла ко мне и, слегка пьяненькая, сказала: «Знаете, Евгений, мы были у вас сегодня на спектакле. Вы про нас плохо не думайте, нам эти два деятеля не нужны. Просто у нас деньги уже кончились, мы с ними сейчас выпьем и пойдём домой. У них всё равно в этой дурацкой машине только два места. И не лень же было на ней ехать так далеко!» Я подумал: «Хороший город Севастополь. Непросто его взять».

Мы сидели тогда так до рассвета и встретили первые лучи. А утром в «Гелиос» приехали два хороших парня. Как я понял, киевские диджеи. Один высокий, другой маленький и толстенький, заехали попить утреннего чаю и стали играть свою музыку: совершенно бесплатно и для совсем немногих людей, уже при утреннем свете. Кто-то танцевал, и всем было хорошо. Толстенький диджей спросил меня, видел ли я последний концерт Стиви Уандера. Я сказал, что не видел. Он сказал, что Стиви Уандер тоже его не видел. Мы посмеялись, и я поехал по утреннему городу спать. А два деятеля на своём «Мерседесе» уехали несолоно хлебавши. Так им и надо.

А в Париже я видел однажды такую сцену… Была хорошая погода, я сидел в кафе на Трокадеро. Рядом со мной сидела совершенно парижская пара: парень и девушка. И по одежде, и по повадкам, и по тому, как говорили, они были стопроцентные парижане. Парень сидел ко мне спиной, а девушку я видел. Смуглая, с острым лицом, хорошенькая. Мимо проходил дядька, который предлагал цветы: розы. Ну, это обычное дело. Парень, куря сигарету, подозвал его, купил одну розу, протянул её девушке и тут же получил ха-а-а-рошую пощёчину. Звонкую такую! Девушка встала и пошла.

Перешла через улицу и остановилась прикурить. Мне стало интересно, отчего все так произошло, я подбежал к ней и спросил по-английски, что случилось. И она спокойно ответила, что если он (тот парень) хотел ей подарить цветы, он купил бы их заранее. А вот так вот, походя, щёлкнув пальцем, не вынимая изо рта сигареты, воспользовавшись случаем, вспомнить про цветы, когда их буквально поднесли к столику… Короче, она сказала, что это для неё оскорбительно, а парень – придурок и зануда. И так, по ходу, цветы дарить женщинам нельзя. Я ответил ей, что она очень классная и что я обязательно подумаю над тем, что она сказала. Знаете, до сих пор думаю. А те парни на «Мерседесе» как-нибудь непременно нарвутся на такую женщину.

Удивляет меня феномен белоснежных штанов и белых туфель с длинными носами. Этих штанов так много сейчас прохаживается по набережным и улочкам курортных городов! Почти сто процентов носителей таких штанов карикатурны и нелепы. Но они ходят и посматривают по сторонам, уверенные, что все на них смотрят восторженно, а свои барсетки эти люди несут как драгоценные жезлы, будто в этих барсетках кроются несметные сокровища, фантастические утехи и тайны волшебного сезама. Как просто: купить себе белые штаны и ощущать себя романтиком. Даже не ощущать, а быть уверенным в своей романтичности. И хотя попадаются исключения, но редко.

В Севастополе познакомился с удивительным парнем. Фамилия его Т., служит он на подводной лодке штурманом, он не офицер, а сверхсрочник. Подошёл ко мне в последний вечер моего пребывания в Севастополе, пьяный, и сказал, что ему исполнилось в тот день двадцать пять лет. Отмечал он это событие в кафе, в большой и крайне необычной компании. Его друзьями оказались художники, дизайнеры, был один странный парень фотограф… И все они очень гордились Т., и было видно, что он среди них свой и разговаривает с ними на одном языке, хотя давно служит на подводной лодке, ходит в море и должен иметь совершенно других друзей. Я не встречал таких лихих, отчаянных и весёлых парней, как Т. Он затащил меня в ту ночь на подводную лодку, где мы… скажем, остроумно провели время. Перископ подняли и опустили несколько раз. (Надеюсь, его начальство не читает жж [2], а вы никому про то не скажете.) А какая у него особенная речь, обороты, интонации! По всем повадкам он – настоящий моряк. Давно у меня не было такого прекрасного повода гордиться нашим флотом.