Татьяна 100 Рожева - В кожуре мин нет (сборник)

Я жду, что Игорь возьмет меня за руку, или за колено, или хотя бы печально посмотрит в глаза, но он не делает ни первого, ни второго, ни даже третьего. Он без эмоций желает мне спокойной ночи и приглашает провести с ним еще один вечер. Я соглашаюсь уже из интереса.

В следующую встречу он в джинсах и на внедорожнике. Тоже Мерседес. На запах сытой жизни смена одежды и транспортного средства никак не влияет. Рядом с ним жизнь кажется удавшейся. На заднем сиденье – букет темно-желтых роз, размером с давно не плакавшую плакучую иву, раскормленную поп-корном.

– Это тебе, кстати, – говорит Игорь.

– Спасибо. А почему желтые?

– Они не просто желтые. Они благородно, богато желтые. Мне нравится именно этот один оттенок желтого. Моя мать любила такие розы.

Мы едем в очередное «хорошее место».

– Что расскажешь интересного? – спрашивает он.

– Да не знаю. Сегодня просидела дома. Еще бы пенсию домой приносили.

– Ну, мать, ты даешь! – взрывается бодростью Игорь. – А вот я сегодня, правда, пыжился еще вчера, был в клубе! Почти два часа бегал, насиловал тренажеры, тягал железо. Потом минут десять плавал в бассейне, уже устал, и больше не хотелось, обычно больше, потом массаж минут на сорок, потом пять минут позагорал. Выходишь на улицу и опять как в молодости – чувствуешь себя молодым, двухметровым, голубоглазым блондином. Класс! А ты про какую-то пенсию, понимаешь…

В «хорошем месте» говорим об именах. Я цитирую книжку Хигера об именах и отчествах и их влиянии на характер. Игорь что-то об этом слышал, но я пересказываю забавней.

– А что там по поводу имени Игорь и отчества Витальевич?

– Про Витальевича не вспомню, а вот про Игоря помню фразу: «мужчины, носящее это имя, словно сотканы из противоречий: они упрямы, но в то же время легко приспосабливаются к обстоятельствам, быстро сходятся и быстро расстаются, расчетливы в делах, но любят пофантазировать…»

Игорь рассматривает меня своими карими, с золотистыми прожилками глазами, подперев подбородок руками, словно чтобы не промахнуться при стрельбе.

– Красивая-я! – выстреливает он к концу вечера холостыми нежными…

Из «хорошего места» мы снова идем к хорошей машине. Игорь вдруг останавливается.

– Потрогай мою задницу! – неожиданно предлагает он.

– Ни фига себе! Камень! – с удовольствием трогаю я.

– Ты дашь моей жопе пятьдесят лет? – игриво улыбается Игорь.

– Нет, конечно! Ни за что не дам!

Он смеется. Над моим двусмысленным ответом или над своей пятидесятилетней жопой – не понятно. Я впервые вижу его смеющимся. Прощаясь, мы, наконец, целуемся. Начинаю я, но он не против. В этом поцелуе мне кажутся годы гонки за мечтами, вековая невозможность расслабиться и быть просто собой, а не лучшим…

«В этом крике жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике» – раздувает голову очередной классик.

Я уже жду смелую мужскую руку где-нибудь в хорошем месте, но Игорь отстраняется, словно вспомнив, что позволил себе лишнее.

Звонит телефон.

– Петренко! – вместо «але» произносит он и слушает трубку. – Все понял. Завтра с этим разберусь. – Спокойной ночи! Я позвоню! – так же сухо говорит он мне.

«Я тоже позвоню!» – думаю я, пока лифт тащит мое нетронутое тело «глупого пИнгвина» через этажи.

Я звоню знакомой, почти подруге, заслуженной «жене» с квартирами в Монако и Лондоне после последнего развода последнего мужа. У нее суровый подходк мужчинам: «Мужчины с часами, дешевле двухсот пятидесяти тысяч долларов – меня в принципе не интересуют». Но он, как ни странно, работает.

Объясняю ситуацию – мол, вот такой попался – за сиськи не хватает, в койку не тащит, алгоритм незнакомый, я в растерянности!

– Что ты от него хочешь? – сразу по существу спрашивает почти подруга.

– Ну… не знаю… – скромничаю я.

– На «нунезнаю» он не пойдет. В этой среде не принято заводить любовниц. Тем более, пожилых, за тридцать! – хихикает подруга. – Через пару лет он женится на «Мисс Вселенная», если у него сейчас «Мисс Мира», или на олимпийской чемпионке. По керлингу! – веселится она. – Извини, но ты не конкурент в этом смысле. Сама понимаешь.

– Понимаю… Но мне так понравилось с ним целоваться…

– Не обольщайся. Эти мужчины в сексе никакие. Они развращены вниманием настолько, что шевелиться считают ниже своего достоинства. Не царское это дело! Разлягутся и лежат, как будто ты проститутка и обязана отработать. «Давай сама, детка» – топовая фраза.

– А может, он не такой! – обижаюсь я за Игоря Витальевича Петрова.

– Проверь, если не лень, – равнодушно кидает почти подруга.

Игорь действительно звонит.

– Вот давеча ты упрекнула меня в отсутствии духовного роста! – начинает он обиженным тоном. – А ты, знаешь ли, что отсутствие в заповедях еще одной все остальные низводит до уровня демагогии?

– Какой же?

– А вот какой? Догадайся!

– Я правда не знаю! Вроде все грехи перечислены. Не укради, не убий, не возжелай жены, раба, осла ближнего, не прелюбодействуй, не сотвори себе кумира… Что еще?

– А «не лги»! Нету такой?

– Нету…

– Вот! – радуется Игорь. – «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» – есть, а «не лги» – нету! Значит, лгать можно? Можно украсть и солгать, что не крал! Убить и солгать, что не убивал! И так со всем остальным! Понимаешь? Какие глобальные недоработки в главном духовном учебнике человечества! А ты говоришь, духовное! Чушь это все! Ладно, пока…

В обед от Игоря приходит смс: «Заехал пообедать. Этот обед я посвящаю тебе!»

«Посвяти мне и обратный процесс» – неудачно шучу я в ответ.

В ужин приходит еще одно смс. Последнее: «Ты права. Не стоит тратить время на самовлюбленного эгоиста. Ты достойна лучшего. Прощай»

Я чувствую себя автоматом с газировкой, в который сунули доллар и ударили по крышке кулаком. Меня трясет от скопления газа и от непонимания произошедшего. Я вдруг вспоминаю, как Игорь Петров ответил в телефон «Петренко» и набираю в поисковике: «Петренко Игорь Витальевич».

Читаю:

«Петренко Игорь Витальевич, 60-го года рождения, уроженец Ленинградской области. В 94-98-х годах находился в федеральном розыске по запросу ГУВД Санкт-Петербурга на основании уголовного дела №……, возбужденного N-м отделом РУОП по статье 147, части 3-й УК РСФСР, мошенничество, от четырех до десяти с конфискацией. Петренко совместно с директором ТОО Черноусовым набрал кредитов у ряда фирм на общую сумму в два миллиона долларов. 20 февраля 98-го года Петренко был арестован. 16 августа освобожден под подписку о невыезде. Сейчас уголовное дело приостановлено, так как его подельник Черноусов скрывается в США…»

Переварив доллар, выдаю порцию газированной любезности с сиропом: «Можно менять дома, машины и жен и разглагольствовать о недоработках в заповедях. Не помогает. И не поможет. Счастья нет, и не будет! Не продается, она, падла, чистая совесть…»