Александра Окатова - Дом на границе миров

Наших принцев, всех как одного, звали Фердинандами. На северной границе страны жил Фердинанд Безупречный. Могло показаться, что это был человек благородный, честный, великодушный, и поэтому все принцессы, имеющие прописку в радиусе ста километров от Фердинанда Безупречного, ринулись завоёвывать его расположение. Они приезжали толпами, селились на постоялых дворах, опустошали в лавках годовые запасы шоколада, розовых ленточек в галантерейных лавках и розовых кустов в горшках в цветочных. В писчебумажных после набегов принцесс днём с огнём было не найти розовой, бежевой, голубой и черной шелковой бумаги по степени убывания популярности. И чернил, но тут сперва исчезали бордовые, потом голубые и потом уже чёрные, которыми писали полные упрёков письма. В парфюмерных лавках сметались с прилавка все духи, они приобретались принцессами для писем. Письма душили в больших чанах, зараз все. Кому нравилось в «Серебристом ландыше», кому – в «Красной Москве», кому – в «Шанель номер пять».

После душения писем чаны с использованными духами отправляли в армию, на полевые сборы, для отдушки портянок. Принц, проводящий в это же время строевые смотры, поначалу очень удивлялся, почему в палатках солдат пахнет «Ландышем», а в офицерских – «Красной Москвой». Потом привык и даже с ходу определял на спор с завязанными глазами, кто перед ним, рядовой или офицер, а ему самому шелковые портянки душили «Шанелью». За время похода он так привыкал к запаху духов, что, когда возвращался во дворец и ему приносили надушенные письма поклонниц, он не читая приказывал их выбросить, потому что они напоминали ему солдатские портянки.

Хорошо, что это безумие продолжалось не весь год, а только летом, а в остальное время принцесс выдворяли из пределов провинции, и они устремлялись к другим принцам. Принцессы, которые слетались к Фердинанду Безупречному, очарованные его прозвищем, и сами себе нафантазировавшие, какой он замечательный, обиженные его невниманием и пренебрежением к достижениям их эпистолярного, можно сказать, жанра, и не догадывались, какой беды они избежали, когда они, обиженные на принца, уезжали из замка. Дело в том, что прозвище «Безупречный» он получил вовсе не потому, что они сами себе напридумывали и намечтали, а вовсе даже по противоположным причинам: «Безупречным» его прозвали потому, что он был такой самолюбивый, что не терпел упрёков в свой адрес. Вообще. Никаких. Как только кто по неосторожности упрекнёт его в чём-либо, он сразу раз – и голову долой. И никаких упрёков. Нет человека – нет упрёков. Вот потому и Безупречный.

На южной границе страны жил Фердинанд Безжалостный. С этим было проще всего. Никто не беспокоил принца. Враги боялись его и старались обходить его провинцию седьмой дорогой. И чтобы освободить движение на седьмой дороге от бесконечных заторов и пробок, в королевстве приняли решение переименовать все дороги в южной провинции и присвоить им номер семь. Это значительно улучшило остановку. Фердинанд Безжалостный на самом деле был незлобивым, очень вежливым и добрым человеком. Философом. Он придерживался простой и ясной философии. Он считал, что все неприятности оттого, что человек что-то делает, а потом жалеет об этом, а что сделано, то сделано, и ничего исправить нельзя, и пытаться исправить – только делать ещё хуже. Уж если воткнул кому-то нож в сердце, то не пытайся из сострадания его вытащить, потому что только хуже сделаешь, уж лучше так оставить. Некоторые так и живут с ножом с сердце и ничего – радуются жизни да ещё и нож свой любят, он даже знал одну такую принцессу, которая свой нож очень любила и ни за что бы с ним не рассталась. Поэтому этот Фердинанд принципиально ни о чем не жалел, что бы он ни сделал, и поэтому его прозвали Безжалостным, а вовсе не потому, что вы подумали.

На западе страны проживал Фердинанд Бездушный. В этой провинции никто не хотел жить. Народ туда пригоняли раз в две недели, заманивая туда обманом обещанием турпоездки в Египет за двести долларов. Оставались ещё наивные, которые верили таким мерзким лживым обещаниям. Вербовщики привозили народ, давали им читать рекламные брошюры, а пока люди читали и мечтали о поездке, вербовщики коварно разворачивались и уезжали, бросив людей на произвол принца.

Принц, прознав о таком кошмаре, творимом беспредельщиками-турагентами, принял самые жестокие меры: поймает турагента – и сразу казнит его без суда и следствия. Фантазия у него была бурная, а список казней – внушительный. Первым делом он посылал коварных турагентов в поездку по тем местам, которые эти самые турагенты рекламировали. Казни египетские, шутил он. Это было жестоко, но справедливо. Если они выживали после этого наказания, что бывало редко, потому что они мёрли как мухи: тонули в бассейнах, напившись допьяна в мусульманских странах, где алкоголь запрещён под страхом смерти, травилсь поддельным алкоголем в тех же мусульманских странах, но если они возвращались, то жестокость его не имела предела: он заставлял их работать на полях, стирать бельё в прачечных, работать поварами, официантами и самое страшное наказание – работать в школах и детсадах с современными детьми. Единственный вид казни, который он не применял, это удушение в объятиях. Поэтому у него и было прозвище – Бездушный, потому что он никогда никого не душил. Так что, несмотря на прозвище, которое могло показаться жестоким, он был справедливый, честный и порядочный человек.

На востоке проживал Фердинанд Безответный. Вы, конечно, представили себе покладистого, дорого и милого человека, с которым можно делать всё, что вам заблагорассудится. Всё-таки Фердинанд Безответный. Этими же соображениями руководствовались и невесты, которые как бабочки на варенье летели, расправив крылья любви, отметьте: заранее, они ещё его в глаза не видали, а уже влюблялись, основывая свои неглубокие чувства только на прозвище, а для серьёзных отношений пустых фантазий было явно недостаточно. Девы, в надежде на взаимное чувство, приезжали к нему во дворец и останавливались на несколько дней.

Когда собиралось достаточное число соискательниц, принц объявлял бал. Девы за дни ожидания совсем сходили с ума, а особенно девы, собранные в одном месте, как пауки в банке. Это страшное зрелище. Они ссорились друг с другом, делали друг другу мелкие пакости: срезали пуговицы, особенным шиком считалось срезать пуговицы прямо перед балом, чтобы не успеть перешить. И ещё – если пуговицы шли в ряд от ворота до подола. Накануне бала они могли привлекательной деве заменить жидкое мыло на клей, волосы приходилось стричь налысо, и конкурентка поспешно удалялась.

Правда, случались казусы. Одной пышногрудой деве срезали пуговицы, так она пошла незастёгнутая, прикрыв декольте только газовым шарфом, и почти завоевала внимание принца! Но не так страшны были пакости, которые делали девушки друг другу, как сами девушки – себе. За несколько дней они сами так себя накручивали, что на бал приходили влюбленные, экзальтированные, готовые броситься на принца с выражением своей безмерной горячей любви. Как жаль, что их ожидало самое большое разочарование в жизни. Принц никому не ответил. Он никогда никому не отвечал на любовь. Не хотел – и не отвечал. Никогда. Поэтому его и прозвали Безответный. Вот облом, правда?