Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

– Успокойтесь, всё равно у вас не получится, пока я вам этого не позволю, – мирным тоном заверяю я. – Я просто показал вам кое-что из того, что мне доступно даже сейчас, в моём несколько ослабленном состоянии. Кстати, вы, кажется, занимаетесь лечением, Аркадий Борисович? Четыре дня назад вы были… в каких-то Новосёлках и лечили там… якобы незаживающий фурункул. Так?

Чёрные глаза уже не сверлят меня, они откровенно бегают. Он, похоже, понял, что, как говорится, попал.

– Не трудитесь. Сам знаю, что это так. Так вот… Там была самая обычная трофическая язва, которую накачкой энергии, как вы это делали, не вылечишь. В этом случае нужен целый комплекс воздействий в разных местах. Это к слову о вашей квалификации как целителя. Вот вам ещё один из примеров моих возможностей. И это ещё далеко не всё. Так что, угрожая мне, хорошо подумайте, с кем вы намерены сражаться. Повторяю: в магию я не верю и то, что я вам показал, вовсе не магия. Это владение предметом на совсем другом уровне.

Усталость накатывает… Давно я так не трудился. Да ещё и слабость пока…

– Ну ладно… Вы свободны, – бросаю я нехотя, слегка щёлкнув, по обыкновению, пальцами. – И ещё… Если вы хоть как-то знакомы с биоэнергетикой, то должны понимать, что с этого дня вы мне доступны. А это значит, что я могу воздействовать на вас в любое время и на любом расстоянии. Понимаете, о чём я говорю?

С каким-то ужасом глядя на меня, он молча кивает.

– Свободны! Всех благ!

Гость, схватив своё пальто, выкатывается.

Выхожу вслед за ним и сразу же натыкаюсь на Петра Максимовича.

– Здравствуйте, Александр Николаевич! – он протягивает мне руку, долго не выпускает мою ладонь. – Мне Елена Михайловна сказала, что вы приехали. Извините, но я не мог не подойти к вам и не поздороваться. Но хотя я очень рад снова вас видеть, как дежурный сегодня терапевт, наблюдая такое ваше хулиганство и вообще ваше состояние, уже очень хочу вас госпитализировать. На вас же лица нет!

Он так ласково улыбается, что я, пожимая протянутую руку, слегка его обнимаю.

– Пётр Максимович, дорогой! Ведь я же, как говорится, экстремал и, как обычно, оказался в нужное время в нужном месте. Ваня потом вам всё расскажет. А насчёт лица – скоро отъемся, и моё лицо вернётся на своё законное место.

– Ну ладно… Сходите к Кириллу Сергеевичу. Он ждёт.

– Сначала к Ване.

Захожу в соседний кабинет. Ванька сосредоточенно работает над спиной мужчины.

Стою и смотрю. Правильно говорят, что одна из трёх вещей, на которые человек может смотреть бесконечно, – это то, как работает кто-то другой.

– Ну, ты как? – спрашивает братишка, закончив сеанс. – Где этот?

– Я его выпроводил, – спокойно сообщаю я и сажусь на стул.

– Ты что-нибудь с ним сделал? – несколько напряжённо спрашивает он.

– По сути – нет. Но напугал его изрядно. Надеюсь, наша встреча отобьёт у него охоту к дальнейшим шагам. Он ведь тоже угрожать стал. Почти как когда-то Глухов. И чуть ли не в тех же выражениях. Зачем нам войны? Угрозы надо снимать на подступах.

Ванька кивает.

– Устал?

– Если честно – да. С непривычки… Сейчас дойду до Кирилла Сергеевича, а потом немного полежу.

– Вот и я хотел тебе это предложить.

– Знаешь, Ванюха, эта сегодняшняя встреча навела меня на ряд мыслей, которые я хочу потом с тобой обсудить. И учить тебя мы с Ильёй Анатольевичем будем уже на совсем другом уровне. Причём обязательно.

– Всегда готов! – он карикатурно отдаёт пионерский салют.

Вечер. Наша изба-читальня функционирует на всю катушку.

Я, как всегда, устроился на кухне. Тут покурить можно, да и Ванька меньше будет зудеть, когда увидит. Сам Ванька в комнате, тоже, как всегда, в своём любимом кресле, которое он когда-то перевёз сюда из своей бывшей квартиры. От царящей тишины и какой-то сосредоточенности я просто тихо млею.

– Не надоело ещё? – интересуется Ванька, входя на кухню. – Тебе же курить нельзя!

Ну вот… Сглазил я, подумав про курево.

– Если нельзя, но очень хочется, то можно, – отшучиваюсь я.

– Нет, Сашка… Ты же сам должен понимать!

– Ты сюда меня воспитывать или кормить пришёл?

– Одно другому не мешает, – ворчит он и начинает подготовку к ужину. – Давай перебирайся в комнату.

– Ладно, уговорил, – я отвлекаюсь от своего чтения. – Ты можешь параллельно меня слушать?

– Конечно!

– Скажи, ты когда-нибудь задумывался о первичности?

– Ты имеешь в виду, что первично – бытие или сознание?

– Где-то так… Только чуть по-другому – сознание или способности.

Ванька застывает с тарелкой в руке. Задумался…

– Поясни.

– Ну вот смотри… Как утверждает Кох, у меня – талант от Бога. Это, по его словам, как наличие поставленного от природы голоса, когда почти не нужно учиться пению, а нужно учиться только музыкальной грамоте. И есть способность к пению, когда человек поступает в консерваторию, где ему ставят голос и его развивают, параллельно обучая другим наукам. Такой человек тоже станет певцом, только труда придётся положить побольше. Понятно я излагаю?

– Понятно. Первый случай – это ты, а второй случай – это я. Ты это хотел сказать?

– Не только. И не это главное. Когда-то у тебя была очень слабая энергетика, а сейчас ты сам занимаешься энергетическим лечением, потому что сегодняшняя твоя энергетика очень и очень солидная.

– Ты мне льстишь, – Ванька ставит на стол пустую тарелку, садится, вцепившись в меня напряжённым взглядом.

– Это не лесть, это объективная оценка. Понимаешь, когда-то я задался вопросом, что является первичным: сознание, совершенствуя которое мы можем повышать свою энергетику, или природа, может быть, Господь Бог, который либо даёт, либо нет.

– Судя по всему, что ты только что сказал, и по тому, что мне говорил Кох, истина должна быть где-то посередине.

– Пытаясь решить тогда, давно, проблему твоей низкой энергетики, я много думал на эти темы. Конечно, истина – всегда посередине. Только мы почему-то всегда ищем её по краям. Почти об этом я говорил в Булуне с отцом Михаилом. Твой пример показал, что когда человек становится востребованным, уверенным в себе, самодостаточным, растёт его внутренняя сила, то есть энергетика. Этой энергией человек уже начинает делиться с другими людьми, которые в этом нуждаются. Тем не менее вопрос, что же первично – природа, а это Божий промысел, или человеческое сознание, всё равно не снимается. Как, впрочем, и необходимость сегодня всё-таки поужинать, – ехидно заключаю я.

– Ой, ой, ой… – строит мне рожу Ванька и снова принимается накрывать стол.

Забираю книги и иду в комнату. Мне очень приятно, что и Ванька задумался обо всех этих проблемах. Однако надо двигаться дальше! Дальше развивать в нём энергетику. Случай с Волярским мне это хорошо показал.