Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

– Придётся. Вообще, Сергей, я тебе скажу, что с Александром Николаевичем не забалуешь, – лукаво говорит Солдатенко и подмигивает. – Хотя и зовут его Сашенькой-зайчиком!

– Ладно, гости дорогие, садитесь за стол. Мы сегодня безалкогольно, потому что хотим вам предложить обсудить кое-какие дела. А это лучше делать на трезвую голову, – объявляет хозяин.

Солдатенко согласно кивает.

Мне уже понятно, что Сергей Александрович пригласил Солдатенко во время его пребывания в Питере остановиться у него и они, предварительно всё обсудив, хотят нам с Кириллом Сергеевичем что-то предложить.

Радуюсь тому конструктиву, который царит за столом. Говорим о ремонтах, о доступном новом оборудовании.

– Мы тут с Борисом подумали… Ни в коем случае нельзя, чтобы специальные палаты по качеству отличались от обычных. Там могут, конечно, быть дополнительные удобства – телевизор, холодильник, но общее качество должно быть одинаковым. Вы согласны, Кирилл Сергеевич? – обращается Сергей Александрович к главному.

– Безусловно! Но нельзя забывать и про роддом.

– Об этом мы тоже подумали, – вступает Солдатенко. – Честно говоря, я, когда лежал, поинтересовался… Там у вас тоже пока беда.

– Что верно, то верно, – вынужден согласиться я. – Но и туда уже некоторые специалисты вернулись.

– Тем более! Может, оттуда и начать? – подхватывает Кушелев.

– Товарищи дорогие! Котельная! Мне Павел Николаевич доложил, что там всё оборудование на ладан дышит. А у нас всего два месяца на подготовку. Иначе замёрзнем зимой!

Кирилл Сергеевич сказал это так эмоционально, что все мы замолкаем.

– Сергей, похоже, с котельной и надо начинать, – подаёт голос Борис Александрович.

– Пожалуй, – соглашается тот. – И конечно, крыша.

– Ну крыша уже почти готова, – замечаю я. – Сам лазал и проверял. И на здании роддома тоже. Остаётся только станция скорой помощи, а там совсем немного.

– Да! – спохватывается Солдатенко. – Рискин, муж Людмилы, тоже готов поспонсорствовать. Правда, пока разово. Это в качестве оплаты лечения жены.

– Всё-таки, друзья мои, дело-то движется! – с энтузиазмом произносит Сергей Александрович. – Ты, Саша, так охмурил Облздрав, что, как мне сказал мой тёзка Сергей Петрович, ты там теперь очень популярен!

– Стараюсь для общего дела, – смеюсь я. – Все необходимые документы утверждены. Кстати, в налоговой тоже все вопросы решены.

– Вот на услугах для Людмилы можно как раз и обкатать новую систему, – с воодушевлением говорит Солдатенко.

– Да, Сашенька, я тут подумал, – осторожно начинает Кирилл Сергеевич, – что все решения о госпитализации таких пациентов надо принимать только тебе. Ты не будешь возражать?

– Конечно, Саша! Только ты должен решать. Ведь эти люди идут к тебе! – заключает Сергей Александрович и припечатывает это решение ладонью по столу. – Ты уж, дорогой, не уклоняйся!

– Ну а куда теперь от вас денешься, – охотно сдаюсь я.

Кирилл Сергеевич вместе с Ильёй Анатольевичем взялись за меня всерьёз. Мой диплом стал продвигаться гораздо быстрее. Формально руководителем моего диплома стал Кирилл Сергеевич, но он находится в постоянном контакте с Кохом. Более того, я еженедельно делаю Сергею Петровичу полный отчёт о продвижении.

Короче, меня воспитывают…

– Саша! Вы меня простите, но я вынужден констатировать, что вы – талантливый разгильдяй, – учиняет разнос ректор после моего очередного отчёта.

– Ну, Сергей Петрович… Ко мне сейчас в Чистых Озёрах народ идет косяком. Хорошо, что Ванька помогает!

– Да… Чувствую, что вы нас скоро лишите очень толкового сотрудника, – ворчит Сергей Петрович. – Однако если Ваня захочет и у нас учиться, то я буду только рад этому.

– Пусть сначала свой университет закончит.

– Ну что вы всё время рулите своим братом! Кирилл правильно говорит, что вы не даёте Ване самому себя строить. Саша, вы для него, я бы сказал, безграничный авторитет, но уж чересчур пользуетесь этим.

– Вынужден с вами не согласиться. Я ему предлагал бросить и поступить в академию, но он сам мне жёстко сказал, что сначала получит ту специальность. Более того, он собирается всё там сдавать экстерном. Для ускорения процесса.

– Правда? Я этого не знал. Ну что ж… Его мнение и желание нужно уважать. И всё-таки убеждён, из Вани, если он будет учиться, получится хороший врач. Мне Кирилл говорил, что у него есть главное для этой специальности – сострадание к больному. А если он так говорит, то так оно и есть.

– Александр Николаевич! – Наташин муж ловит меня в приёмном покое.

– Слушаю вас, – я останавливаюсь.

– Вот… – он, оглянувшись, протягивает мне конверт. – Это наша с женой благодарность вам за её лечение.

Сказанное звучит достаточно пафосно, и я улыбаюсь.

– Простите… Я же говорил вам, что никаких частных вариантов не будет. Деньги вы можете внести в нашей бухгалтерии кассиру и получить приходный ордер на эту сумму.

– Вы отказываетесь? – удивляется он.

– Я врач государственной больницы, в которой есть платные услуги, – терпеливо, как школьнику, разъясняю я. – Деньги здесь вносятся в кассу. Нам слишком много ещё тут надо сделать для блага наших пациентов, а государственных средств не хватает. Вот мы и ввели официальные платные услуги. Понимаете меня?

– Понимаю… – мямлит он. – Только в других местах касса кассой, а врачу надо…

– Значит, у нас не так, как в других местах! У вашей жены замечания по нашему обслуживанию есть?

– Что вы! Мы так удивлены! Нам сказали, что обслуживание одинаковое во всех палатах. Только не верится…

– Наденьте халат и сходите, сами посмотрите, – предлагаю я. – Несмотря на кадровый голод, нерадивых сотрудников мы выгоняем.

– Понятно. Скажите, а откуда к вам привозят питание?

– У нас свой повар. Вернее, целая бригада на пищеблоке. Если вам понравилось питание, то можете прямо сейчас пойти и поблагодарить нашу Марью Васильевну.

– Честное слово, обязательно это сделаю! Так где у вас бухгалтерия?

– Здесь, на первом этаже, третья дверь налево.

Захожу в процедурную. Ого! Под присмотром Шитовой Юра старательно делает несложную перевязку пациентке.

– Ой… – вырывается у него, когда он видит меня, и сразу же бросает взгляд в сторону Елены Михайловны.

– Давай, давай… Трудись, – поощряю я, видя его смущение. – Елена Михайловна, не возражаете, если я поприсутствую?

– Возражаю! – жёстко отвечает она. – Вы мешаете Юре работать.

– Ну извините… – выхожу.

Мне очень приятно, что она сама взялась за обучение Юры. Парню повезло.

– Александр Николаевич, вы меня извините, что я вас выгнала, – начинает с порога Шитова, входя ко мне в кабинет. – Но Юра почему-то вас очень опасается. Не боится, а именно опасается. Обо всех ваших чудесах, которые вы демонстрировали у них дома, он мне уже доложил, но к вам у него какое-то полусвященное отношение. Может, потому что вы его вылечили. Оттого и робость у него.