Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

Сажусь.

– Поговорить хочу, да и лежать надоело. Парни, кто из ваших там был?

– Я… Мы с Коляном мимо проезжали и увидели, как вас… – отвечает второй из братков.

– Спасибо! Если б тогда не вы…

– Не берите в голову, Александр Николаевич. Если уж шеф вам свою кровь давал, то мы за вас тем более… Теперь найти бы эту гниду!

– Надо. Только пока непонятно как… Приметы-то хоть какие-нибудь есть?

– Да какие там приметы! Ведь уже не белые ночи. Чего там увидишь! Оба молодые… Одеты как все… Я уже следаку сегодня говорил.

– Не густо… – бормочу я и понимаю, что влезаю не на своё поле. Я ведь в этом всё равно ничего не понимаю.

– Александр Николаевич! Ты что это безобразничаешь? – и тут я вижу нависающую надо мной тётю Машу, которая, закрыв пищеблок, пришла сдать ключи. – Мы тут все за тебя переживаем, весь посёлок у меня спрашивает, как твоё здоровье, а ты по больнице бегаешь! Не стыдно?

– Марья Васильевна, да я уже гораздо лучше… – начинаю я, но она меня прерывает.

– Это тебе Кирилл Сергеевич с Алексеем в своё время скажут! Лучше, хуже… Это врачам решать!

– Так я ведь тоже врач! – пытаюсь я разжалобить нашу повариху.

– Сейчас ты больной, а не врач! И нечего без спросу по больнице болтаться! – продолжает она мне громко выговаривать.

– Ага! Так я и знал! – вижу ещё и Ваньку. – Давай-ка быстро возвращайся в койку!

– Правильно, Ванюша! – одобряет тётя Маша. – Забирай брата и глаз с него не спускай!

– И ты тоже раскомандовался, – бурчу я.

– Раскомандовался, раскомандовался! Считай меня своим лечащим врачом! Ты знаешь, что делают с пациентами, которые нарушают режим? Выгоняют!

– Знаешь, Ванюха, я тебе отвечу так, как мне ответил Кирилл Сергеевич во время своего инфаркта. Выгоняйте! Сразу приду на работу! Понял?

Охранник и оба братка начинают громко ржать.

– Нечего грохотать! – обрывает их повариха. – Больных беспокоите. Отведите лучше его на койку.

– Ладно, Александр Николаевич, – говорит наконец тот, который доставлял меня сюда. – Тётя Маша и Иван правы. Давайте мы вам поможем до палаты дойти…

– Сдаюсь… Только я сам доберусь. Пошли, Ванюха…

Ванька бережно заталкивает меня в лифт.

– Ты что, обалдел? – выговаривает он мне в кабине. – Тебе лежать надо, а ты по больнице шляешься! Осложнений хочешь?

– Слышу профессиональную речь, – я пытаюсь смеяться, только вот больно пока.

– Идиот ты, Сашка! За тебя все беспокоятся, а ты…

Как он на меня смотрит! Мне стыдно…

– Ну прости, Ванюха! Не сердись. Хотел поговорить с парнями, которые меня сюда привезли.

– Поговорил?

– Поговорил… Ничего не выяснил.

– Ну вот… Только зря таскался… – ворчит он.

– Ладно… Прости, – и притягиваю его к себе.

– Сашка… Ну пожалуйста… Я очень тебя прошу…

– Обещаю… – я через силу вздыхаю.

Утро. Честно лежу, раз Ваньке обещал. Его самого позвали в терапию. Вместе с Шитовой приходил Юра. Перевязку мне они делали в четыре руки. Парень так старался! Я даже не удержался и потрепал его по голове, как Ваньку. Алёшина аккуратно предупредил о возможном визите Шахлатого. Он странно улыбнулся и сказал, что за свою работу ему не стыдно и что с удовольствием познакомится с профессором. Вот и хорошо…

Мучительно пытаюсь склеить какие-то имеющиеся факты в хоть какую-нибудь версию. Не склеиваются… Да, Елизов! Сыщик из тебя никакой!

– Разрешите, Александр Николаевич?

В палату входит зам районного прокурора и ещё какой-то мужик. Наверное, это и есть следователь.

– Здравствуйте, Дмитрий Васильевич! Как ваша спина? – пытаюсь сесть на кровати.

– Лежите, лежите! – останавливает он меня. – Спина моя вашими с Ваней стараниями чувствует себя замечательно. Про боли я совсем забыл. Так что огромное вам спасибо. Вот, рекомендую: Олег и тоже Васильевич – следователь, который ведёт ваше дело.

Машинально осматриваю его «своим» взглядом. Ну привык я уже так!

– Что вы на меня так смотрите? – осторожно интересуется следователь. – Что-то не так?

– Кое-что действительно не так. Вас изжога ведь часто мучает?

– Всё, как вы предупреждали, – он улыбается и поворачивается к прокурору. – Честно говоря, измучила, проклятая… А что?

– Будем лечить! – с улыбкой, но твёрдо обещаю я.

– Я же вам говорил! – мой бывший пациент разводит руками. – А сейчас, Александр Николаевич, хотите, без телепатии я угадаю, что вы сделаете?

– А чего тут угадывать? Конечно, Ваню позову! Самому же мне пока не встать…

– Александр Николаевич! Давайте сначала мы побеседуем, а потом уже всё остальное. И… вы действительно можете меня от изжоги избавить?

– Он такими мелочами не занимается, – с тихой ехидцей произносит прокурор, – А вот Иван Николаевич… Я же вам рассказывал.

– Вы правы, Дмитрий Васильевич. С такими вещами Ваня справляется и без меня. Серьёзно, Олег Васильевич! Мы вас избавим от вашего гастрита. Но только с горчицей, перцем и спиртным придётся на время попрощаться. Ладно, давайте беседовать!

За час рассказал обоим Васильичам почти всё, что знал. На завершающий вопрос, подозреваю ли я кого-то, прямо показал на Глухова, заметив при этом, как мои собеседники переглянулись. После этого в разговоре повисла пауза.

– Олег Васильевич, с Александром Николаевичем бесполезно играть в кошки-мышки, – тихо и очень серьёзно нарушает эту паузу прокурор. – Поверьте, если ему захочется, он сам прочтёт у нас в мозгах то, что ему будет нужно. Верно я говорю, Александр Николаевич?

– Говорите верно, – соглашаюсь я, – только этим я занимаюсь в основном вынужденно. И сейчас, поверьте, не вижу в этом смысла. Да и сил это отнимает слишком много.

– Видите ли, Александр Николаевич, – осторожно начинает следователь, – всё, что вы рассказали, вполне можно квалифицировать как одну из версий случившегося. Упомянутый вами господин Глухов, надо сказать, давно интересует наше ведомство, поскольку за ним тянется достаточно длинный хвост странных событий. Я, конечно, не должен был бы вам этого говорить, но уже понимаю, что при желании вы сами в состоянии это у меня выяснить. Мы бы давно уже начали его разрабатывать, но этот человек поистине непотопляем!

Весьма дипломатичный стиль, в котором была произнесена реплика, заставляет меня улыбнуться. Тем более я уже прекрасно понимаю, на чём зиждется глуховская непотопляемость. Ой, Николай Сергеевич! Зря вы таких людей поддерживаете!

– Вам смешно… – Олег Васильевич вздыхает, по-своему истолковав мою улыбку. – А мы ведь, всё хорошо понимая, ничего не можем сделать!

– Я по-другому поводу улыбаюсь. Уж больно вы аккуратно всё сказали.

– Александр Николаевич… Вот Дмитрий Васильевич, когда мы сюда ехали, предложил попросить вас использовать ваш талант…