Виктор Казаков - Конец света

Оставалось избрать тактику дуэли .

Учтя интеллектуальный уровень и специфический (воспитанный многолетним чтением и сочинением официальных бумаг) образ мышления собеседника, Григорий Васильевич из всех возможных тактик выбрал самую примитивную. Она не описана в воинских уставах и не узаконена в русских толковых словарях, но в повседневной жизни часто применяется народом и называется придуриванием .

– Серьезное дело, Николай Петрович… – положив на стол только что прочитанную бумагу, нейтрально продолжил разговор Минутко.

– Надо успокоить народ! – заместитель мэра поднял подбородок и, подражая своему начальнику Мыслякову, надул щеки.

Григорий Васильевич позволил себе мягко уточнить:

– Успокаивать, как учит нас президент, надо правдой, – редактор не помнил, говорил ли когда-нибудь президент на эту тему, но на всякий случай решил сослаться на авторитет.

– Правда – это хорошо, Григорий Васильевич, только… мне вот тут звонили из области …

– Есть новая информация? – искренне забеспокоился Минутко.

– Посоветовали объявить в Ободе, что телевизионная сенсация – чушь, журналистская «утка», но дополнительной информации, похоже, у них там пока нет… Ослушаться области я, Григорий Васильевич, не имею права. Да и посудите сами: зачем волновать народ непроверенными слухами?.. Так что, Григорий Васильевич… – Торобов откинулся на спинку кресла, – послезавтра вы опубликуете мое «Сообщение», и вместе с газетой начнем кампанию по разоблачению «утки».

Редактор в ответ должен был сделать сильный ход…

Рядом с «Сообщением» на край стола он положил свою газету и непочтительно уперся глазами в чиновное лицо:

– Говорите, у них новой информации нет, Николай Петрович?

– Кажется, нет, Григорий Васильевич.

– А вот у меня, Николай Петрович, новая информация есть! Я даже могу сказать, на сколько километров за сутки «кусок» приблизился к Земле!

По скользкой поверхности лакированного стола редактор пододвинул газету прямо под нос Торобову, на первой полосе уткнул палец в статью Ивана Гемана «Все идет строго по науке».

Торопливо просмотрев статью, Торобов неуверенно спросил:

– Не поспешили вы с новой рубрикой, Григорий Васильевич? Не льем ли мы воду на мельницу… – он хотел сказать «религии», но, вовремя вспомнив, как теперь надо говорить о религии, смягчил вопрос: – …на мельницу суеверий?

– Не льем, Николай Петрович, – торопился закрепить успех редактор. – Мы собираемся обсудить с читателями свободную тему ; смотрите формулировку рубрики («о, Лиза Лохницкая! Как ты хорошо тогда, у Петросяна, придумала!»), – тут Минутко слегка лукавил, но в волнении Торобов этого лукавства не заметил.

Минуту помолчали.

– А вдруг и в самом деле через день-два обнаружится, что «кусок»… Как мы будем выглядеть с нашим «Сообщением»? – наконец, сердито, будто обидевшись (на космос?) спросил Торобов.

– Ваш документ, Николай Петрович, – подсластил пилюлю Минутко, – мы обязательно опубликуем, тем более, что на этом настаивает область . Но… – Григорий Васильевич сделал длинную паузу, будучи почти уверенным, что заместитель мэра сам сейчас сформулирует нужное решение.

И Николай Петрович сформулировал:

– Поступим так, Григорий Васильевич: «Сообщение» попридержим – до времени, когда обстановка прояснится.

– А мы пока продолжим начатую в газете дискуссию, – Минутко, торжествуя в связи с только что одержанной маленькой победой, позволил себе улыбнуться и, попрощавшись с заместителем мэра, в хорошем расположении духа вернулся в редакцию.

Через два дня с пометкой «Для рубрики «Что я думаю о конце Света?» в редакцию пришли первые телеграммы. Самую короткую прислал генерал-майор в отставке А.Перышкин: «Хуже, чем сейчас, уже не будет». Вторая телеграмма была длиннее: «Один конец Света мы уже видели – в октябре 1917 года. И остались живы. Даст Бог, не помрем и на этот раз. П. Сорокин, представитель технической интеллигенции».

Вслед за телеграммами стали приходить письма. Присылали их не только жители Обода – заданный газетой вопрос, как оказалось, волновал и граждан других населенных пунктов области; тонким ручейком потекли письма даже из Москвы и Петербурга, за месяц пришли три письма из Вологды…

Грушин, заняв стол в отделе писем, сортировал почту по понятным только ему признакам и готовил «подборки» для печати; при этом старался оставлять рукописи без изменений, не исправлял стилистические ошибки, только расставлял в рукописях запятые, абзацы и заменял многоточиями обильно присутствовавшие в письмах нецензурные слова.

Познакомим читателей с некоторыми образцами эпистолярного творчества ободовцев в те дни.

«Мы, товарищи, постоянно переживали ожидания будущей светлой жизни, – сообщалось в одном из первых писем. – Лично я всегда с красным карандашом в руке для подчеркивания наиболее важных мыслей читал газету «Правда», где предписывались директивы партии и правительства на очередную славную пятилетку, чтобы не забыть, выписывал в тетрадку цифры, на которые благодаря самоотверженному труду нашего лучшего в мире народа в закромах Родины вырастет выплавка чугуна, стали, добыча газа, нефти, каменного угля, древесины, а также данные о росте благосостояния трудящихся. Сейчас в порядке критики могу смело сообщить, что не все, что намечалось партией и правительством, выполнялось на все сто , жизнь нашего народа-строителя коммунизма улучшалась незаметно, однако, в порядке истины, хочу назвать и причины этому отрицательному в нашей истории факту, для изучения которого не нужны философия и энштейны , они легко видны народному уму, потому что лежат на поверхности жизни. Первая причина: страна жила в узком капиталистическом окружении, которое зарилось на неприкосновенность наших границ и на богатства наших полезных ископаемых. Эта причина заставляла вождей перевыполнять планы по самолетам, танкам, ракетам и недовыполнять предначертания по мясу, молоку, хлебу и жилищному строительству. Вторая причина внутренняя: при Сталине народ мысленно был сплочен и без колебаний мыслил, как учила партия. С Хрущева в неустойчивых кругах интеллигенции (главным образом в кругах лиц, ……., еврейской национальности), как в бочонке только что поставленной браги (ставим на Новый год и на все революционные праздники), начались сильные брожения. Потом при недосмотре властей в стране появились диссиденты, ……., которые, как клопы, стали пить народную кровь и мешали единым строем двигаться на выполнение предначертаний партии. К чему это привело, видно из повседневности. Страна в руинах. Нашим ожиданиям светлой жизни пришел конец. Пора ложиться в гроб. Может, кусок планеты, который, как вы справедливо указываете, уже летит, поможет побыстрее это сделать. Г.Мальцев, пенсионер республиканского значения» .