Голиб Саидов - Рассказы

На следующее утро, мы – все трое братьев – наняли машину и отправились к постигшей горе семье.

Сама процедура поминок, как правило, совсем короткая и занимает всего несколько минут: необходимо войти в дом, выразить соболезнование родственникам покойного, присесть за стол и выпить зеленого чая. Потом читается заупокойная молитва, после чего, собственно, можно расходиться.

Поэтому, остановившись в ста метрах от дома, мы попросили водителя немного нас подождать с тем, чтобы на этой же машине возвратиться обратно домой.

Подойдя к воротам типичного каркасного глинобитного дома, мы с удивлением отметили для себя отсутствие привычной толпы людей, что могло означать лишь одно – с момента горестного события прошло не меньше недели.

Войдя в открытую дверь, мы вскоре оказались во внутреннем дворике дома, где нас и встретили домочадцы: супруга и тетушка нашего друга. Как и положено, по обычаю, они были одеты во всё белое. Самого хозяина не оказалось дома: он отлучился по каким-то делам.

Выразив коротко своё соболезнование, мы опустились на длинную лавку, расположенную вдоль стены. Перед нами находился стол, который очень скоро был заставлен традиционными сладостями, лепешками, парой фарфоровых чайников с горячим зеленым чаем и несколькими пиалами, расписанными традиционным восточным орнаментом.

Женщины присели неподалёку и, ввиду отсутствия муллы, один из нас прочитал несколько сур из Корана, после чего все совершили «омин» – традиционный жест, принятый среди мусульман.

– Берите, угощайтесь – по привычке стала настаивать хозяйка, налив в пиалы ароматный чай и пододвинув поближе к нам сладости и лепешки.

– Да, да, конечно – поспешно согласились мы, не притронувшись, однако, к лепешкам, и довольствовавшись одним лишь чаем.

– Отведайте, пожалуйста, хлеба – подала вдруг свой голос тётушка, сохранявшая до сего времени полное молчание.

Она приходилась родной сестрой покойной. Лет ей было далеко за семьдесят. Тем не менее, выглядела она значительно моложе: у неё были поразительно живые глаза, и во всём её облике читалось благородное происхождение. Держалась она просто, но с достоинством – что всегда являлось отличительной чертой коренных бухарцев. И только иссохшие морщинистые руки, с выпуклыми прожилками темно-фиолетовых вен, выдавали её истинный возраст.

Мы вновь согласно закивали головами, понимая, что это обычная дань уважения, принятая в любом восточном доме.

Наконец, допив чай и выждав для приличия несколько секунд, мы вознамерились встать из-за стола с тем, чтобы попрощаться и двинуться в обратный путь.

– Вы, всё-таки, так и не попробовали хлеба – с заметной горечью в голосе, произнесла старушка и, помолчав секунду-другую, с сожалением подытожила: – А зря…

Нам стало как-то неловко, и мы, не сговариваясь, чуть ли не одновременно потянулись к лепешкам. Отломив по небольшому кусочку, мы, молча, принялись жевать, запивая очередной порцией чая, предоставленной любезной хозяйкой.

Тётушка, с выступившими на глазах слезами благодарности, одобрительно посмотрела на нас и, через некоторое время, вновь нарушила тишину:

– Простите меня, старую, ради Аллаха! Мне совсем не хотелось быть назойливой. Однако, теперь я вижу, что вы действительно являетесь друзьями моего племянника и уважаете этот дом.

Она помолчала ещё с минуту и продолжила:

– Хлеб – всему голова. И это не просто слова. За этим кроется глубокий смысл. Я помню, как ещё моя бабушка рассказывала старую притчу на эту тему. Ведь, хлеб… – и тут она, словно опомнившись, спохватилась: – Впрочем, чего это я… вам, вероятно уже надо идти?

– Нет-нет: что Вы! Мы никуда не спешим. – поспешил я высказаться за всех, страшно заинтригованный возможностью услышать новую притчу и проникнувшись, непонятно откуда взявшимся, обаянием к этой удивительно кроткой и в то же время живописной личности. Было в её светлом и мудром взгляде что-то такое, что заставляло, полностью разоружившись, отдаться во власть этих чар, безоговорочно доверившись тому свету, который, казалось, исходит из каких-то далеких и неведомых нам – простым смертным – источников, которые существовали всегда, во все времена.

– Расскажите, пожалуйста! попросил я её, надеясь услышать нечто новое.

И – не ошибся.

– «Некогда, в далекие времена, – издалека и неспешно повела свой сказ старушка – жил да был на свете один красивый юноша, происходивший родом из благородной семьи, но рано лишившийся своих родителей.

Получив отменное воспитание, он с ранних лет усвоил кодекс поведения, и свод правил, предписанных молодому мусульманину. А потому, согласно традиции, всякий раз садясь за стол, он обязательно стремился разделить с кем-либо свою трапезу, свято памятуя предостережение древних: «Сотрапезником человека, единолично вкушающего свою пищу, непременно становится сам сатана».

Так, однажды, сидя в одиночестве во время обеда, он в отчаянии воззвал к Аллаху: «О Господи! пошли моему столу собеседника, чтобы смог я поделиться скромным достатком, даруемым Тобою, и дабы не оказаться мне среди потерпевших убыток!».

Плов начинал остывать, но молодой человек по-прежнему чего-то ждал, не притрагиваясь к еде.

Наконец, он решительно встал и вышел на улицу. На его счастье, как раз мимо его дома проходил одинокий странник. Обрадовавшись, юноша поспешил к нему навстречу.

– О уважаемый брат, я не знаю – кто ты, но не откажи мне в любезности и согласись разделить со мной мой скромный обед! – учтиво обратился к незнакомцу юноша.

Прохожего тронуло такое приглашение, и он согласился войти в дом. Однако, за всё время трапезы, гость всего лишь раз протянул свою руку к блюду, взяв одну-единственную рисинку и отломив от лепешки самый крохотный кусочек, с трудом проглотив их.

Понятно, что такой поступок не мог не огорчить гостеприимного хозяина, который не преминул выразить незнакомцу своё недоумение:

– Неужели, я чем-либо обидел тебя или моя еда оказалась невкусной?!

Ответ же, необычного гостя буквально ошеломил юношу своим откровением:

– Знаешь ли ты – кого пригласил к себе в сотрапезники? Я – ангел смерти Азраил. А нам, как известно, не положено вкушать человеческую пищу. И, тем не менее, в знак благодарности я, всё же, рискнул проглотить кусочек хлеба и единственную рисину.

Оторопевший хозяин в великом изумлении уставился на гостя. Однако, вскоре придя в себя и, не желая упускать такого уникального шанса, набравшись смелости, спросил:

– Если ты и в самом деле являешься ангелом смерти, скажи мне в таком случае: когда ты явишься за моей душой?

– В день свадьбы – мгновенно отреагировал ангел и спокойно пояснил: – В тот самый день, когда ты надумаешь жениться…