Дмитрий Артемьев - Жлоб на крыше (сборник)

– Купец Федотов узнал, что купец Марлов назвал его жену коровой. Федотов вызвал Марлова на дуэль. Стрелялись как раз на этом месте, где мы с вами стоим. Справа, на месте магазина «Интим» был рынок, а слева, вон там, несколько трактиров. Стреляться решили до первой крови. Оба до этой минуты пистолетов и в руках не держали. Секунданты рассказали, как и куда надо целиться, скомандовали «пли». Начали стрелять. Народу на рынке пришлось не сладко. Все попадали под прилавки. Двоих все-таки зацепило. Мещанке Дарье Лупоглазовой купец Марлов попал ровно в заднюю часть. Она нагнулась выбирать соленые огурцы из бочки. Промахнуться было невозможно. А Федотов попал в местного нищего. Оцарапал ему руку. Вот удача привалила. Со следующего дня он начал выпрашивать деньги, показывая перевязанную руку, и матерно ругая Наполеона Бонапарта. Многие верили и подавали.

Прибежали с рынка с криками. Секунданты решили, что первая кровь уже была, дуэль закончена. И оба купца с секундантами отправились в трактир. И только через час, когда купцы помирились, когда выпито было четыре штофа водки, когда секунданты сползли под стол, даже трактирщик, которого купцы поили, свалился под стойку, Федотов вспомнил, что он холост.

А что, надо бы начать писать книгу о занимательной истории родного края.

В этом старом одноэтажном деревянном бараке, предназначенном к слому, жили ветхие старушки, разная пьянь из бывших, калеки. Занимались жильцы сбором и сдачей бутылок и металлических банок, инспектировали мусорные ящики возле многоэтажных домов, некоторые занимались еще мелким ремонтом – заменить выключатель или прочистить засорившуюся раковину. В общем, жили, выпивали, ругались, дружили, а когда приходило время помирали.

Скончалась баба Вера. Почти год болела, уже и вставать не могла. Под себя ходила. Племянник Витяша за ней ухаживал, да что он мог с одной-то рукой. Всем бараком похоронили ее как положено, посидели на поминках, выпили как водится. На утро ее племянник инвалид Витяша поднял шум на весь барак. Сбежались. Оказалось, Витяша решил навести порядок. Первым делом попытался вынести на помойку бабы Веры столетний матрас. А тот возьми да и лопни. Стоят все вокруг, смотрят, а матрас набит деньгами. И пачки и отдельные купюры. А вонь от матраса невозможная. И от денег тоже.

Тут Зоя распорядилась. Она в бараке считалась самой разумной. Достала она брезгливо двумя пальцами верхнюю пачку и приказала кому-то сгонять в магазин за водкой и закуской. Все хором одобрили это решение.

Кое-как собрали деньги, сложили в картонный ящик, помогли вытащить матрас и проветрили комнату. Вот так Витяша стал состоятельным человеком.

За выпивкой ни о чем другом не говорили, только о деньгах бабы Веры. Обсуждали, зачем копила, почему в матрасе, могла бы отдать племяннику. Но главное, спорили, откуда у нее такие деньги. Спорили, считали на пальцах, чуть не разодрались. Больше всех орал древний Леонард Егорыч, бывший школьный учитель истории. Кричал, что грех нехорошо говорить о покойнице, но все-таки дура была баба Вера. Деньги-то бумажные, обесцениваются, это понимать надо. Поорали, прикончили всю выпивку и разошлись.

И месяца не прошло, как новая напасть. Преставилась одинокая старушка Екатерина Васильевна, тихая, спокойная. Каждый день с утра ходила к церкви побираться, а однажды не вышла. На стук не отозвалась. Зашли, и все поняли. Опять всем бараком хоронили, опять собрались на поминки. В ее комнате. Выпили, пожелали усопшей царствия небесного, и вдруг Егорыч предложил проверить ее матрас. Мало ли что. Шутки шутками, а все повернулись к постели. Матрас был аккуратный, как и сама старушка. Кто-то полоснул по краю ножом, отдернул клок материи. Все окаменели. В матрасе лежали ровно уложенные пачки денег. Денег было намного больше, чем у бабы Веры.

Зоя опять стала командовать. Все согласились, что если наследники не найдутся, деньги будут разделены поровну между соседями. Тогда больше не придется ходить по помойкам. А Егорыч опять завел свою песню, что никак не думал на Екатерину Васильевну. Деньги же обесцениваются. Могла бы хоть спросить у него.

Кое-как его урезонили.

Но Егорыч тяпнул еще водки, раскраснелся, и начал загибать пальцы. Оказалось, в бараке еще остались две старушки. Одна сидела тут же. И Егорыч предложил устроить инспекцию их матрасов. Он орал, что нечего ждать, пока помрут. Вот сколько денег насобирали. Пусть хоть под конец жизни поживут по-человечески. Старушка обозвала его Иродом и заявила, что матрас портить не даст. А Витяша спросил, куда Егорыч прячет свои бабки, может тоже в матрас. Все захохотали, а Егорыч полез драться. Но его быстро угомонили.

И что вы думаете. Одна за другой умерли обе старушки. Зоя сказала, что заканчивается жизнь в нашем бараке. И это факт. Похоронили первую. Уже без всяких сомнений залезли в матрас. Матрас был девственно чист. Но Зоя провела инспекцию в древнем шифоньере. И, конечно, обнаружила многолетнюю заначку. И уже ни у кого из оставшихся жильцов не возникало сомнений, когда после похорон второй старушки они собрались на поминки. В матрасе денег не было, в шкафу также было пусто, а вот в кухонных ящиках обнаружились немалые сбережения.

На поминках вновь обсуждали судьбу найденных денег. Пока Зоя рассказывала о попытках отыскать наследников, Леонард Егорыч тяжело поднялся и вышел. Был он необычайно тих. Недоумение собравшихся продолжалось недолго. Егорыч вернулся, таща обеими руками какую-то тяжесть. Оказалось, он принес литровую банку. Поставил ее на стол, и сказал:

– По возрасту следующим вроде должен уйти я. Наследников у меня нет. Всю жизнь я собирал это. Каждую лишнюю копейку складывал, чтобы купить и пополнить в банке мое сокровище. А зачем? Не хочу, чтобы на поминках вы представляли меня старым дураком. Зоя, раздели прямо сейчас между всеми поровну.

Зоя повернула банку и опрокинула ее. На стол посыпались сверкающие в свете верхней лампы небольшие золотые монеты.

– Только при дележе учти, – сказал Егорыч, – здесь царские империалы по пятнадцати рубликов и полуимпериалы по семь с полтиной.

Роза Марковна учила мою жену литературе и русскому языку. Сейчас жена, также как и я, стала профессором химии, но по-прежнему с уважением относится к своей учительнице. Посещает ее, впрочем, как и другие выпускники. Как-то на прогулке и меня представила своей учительнице. Теперь, при редких встречах я раскланиваюсь с Розой Марковной.

Очередная встреча недавно произошла в нашей районной поликлинике. Я оформлял санаторную карту. Взял талон к врачу, пришел утром чуть ли не первым, а оказался в небольшой очереди. Очередь была не только к нашему участковому врачу, но и к врачам соседних участков. Дело в том, что главный врач именно сегодня устроил пятиминутку, и все терапевты уже час томились в его кабинете. А больные сидели в коридоре, ожидая возле кабинетов прихода своих участковых врачей.