Владислав Картавцев - Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды

У меня тряслись руки, пока я раскуривал сигарету. Жажда никотина накатила внезапно и сильно. Впрочем, я убил ее первой же длинной затяжкой – точным снайперским выстрелом – и перешел к своему любимому занятию: думать. А что – не хуже всего остального!

У меня уже вошло в привычку отсчитывать дни со времени моего первого знакомства с Майей. И поражаться, с какой скоростью разворачиваются события. Меня несло словно щепку на край великого океана, который обрушивается вниз где-то там за горизонтом и пропадает в туманной неизвестности. Однако я не унывал – напротив, мне становилось все интересней и интересней и весело до чертиков!

Сигаретный дым быстро привел меня в чувство. Вообще – универсальное средство, жаль только, что вредное! А так бы цены ему не было! Я с грустью подумал о разухабистых петровских временах – сам царь поощрял табакокурение! А супротив высшего волеизъявления разве попрешь? «Приказываю курить всем, а трубку мастерить из дуба с вереском!»

– Ты как предпочитаешь? – я не удержался и, вспомнив о многочисленных сопутствующих заболеваниях от смол и продуктов горения, сам себе задал вопрос, – жить весело, но недолго, или долго, но невесело? Предпочитаю долго и весело! – а что еще я мог ответить? Ведь это чистая правда: «Лучше быть богатым, но здоровым, и лучше водку пить, чем воевать!»

Ободренный нехитрым мотивчиком, я вернулся в квартиру. Ирина плескалась в ванной. Кровать была расправлена (т. е. до белья), а само белье было новым. Шахмат нигде не было видно.

– Однако оперативно девушка работает! – я был на лестнице минут семь, не больше, а здесь уже разительные перемены! Впрочем, такое положение вещей меня полностью устраивало, и я ощутил прилив воодушевления, мгновенно переросший в физическую крепость внизу живота.

У мужчин все просто и незатейливо. Мужчины – как примитивные прямоходящие организмы, помани на живца – клюнут! По крайней мере, в моем случае – главное, чтоб живец был под рукой, а не как за бронированной витриной: смотришь и исходишь слюной!

Я достал из холодильника «Пепси». Холодная она ничего – пить можно, но только в небольших количествах. Если выпиваешь граммов сто пятьдесят (как водку), то она отлично утоляет жажду и придает бодрости. Но если больше – то непременно начинается химическое отравление организма, которое следует нейтрализовать водой в больших количествах. Одно слово – лекарство, коим «Пепси» изначально и считалась.

– Ну, что, курилка? Как настроение? – Ирина вышла из душа, завернутая в огромное банное полотенце и с мокрыми волосами, – и не надоело еще коптить себе легкие?

Она была очень привлекательна, лицо после душа раскраснелось, глазки горели. Щечки – «ланиты», а грудь, как колесо (Пушкином и его рифмой здесь и не пахло – каюсь: мыслю все больше приземлено, зато по делу!)

И куда только подевалась ее недавняя меланхолия и потеря сил почти до полной остановки жизнедеятельности? Я поразился, как быстро она пришла в себя. «Вечный двигатель!», – я дал свое определение произошедшей с ней метаморфозе, но вида не показал.

– Уже надоедает! – для себя я решил, что лучше с ней особо не спорить. Я буду, как вода – продавливаться, если на меня давят, но не сдавливаться, а занимать альтернативный объем. Как известно, вода – почти несжимаемая жидкость, и одолеть ее не представляется возможным. Что б ты не предпринимал – самое большое, что можно с ней сделать, так это заставить перейти в другое агрегатное состояние!

– Уже надоедает! И поверь мне, я твердо, – я произнес это слово очень эмоционально и даже немного озверело, – намереваюсь бросить курить. В ближайшие недели и дни обязательно куплю себе пластырь и пастилки против табачной зависимости! И проявлю силу воли!

– То-то же! Наконец-то ты не перечишь умной женщине, а слушаешь без возражений! – мне показалось, или Ирина и впрямь испытывает радость от моего соглашательства? Может быть, изначально в отношениях с ней стоило изображать из себя простоватого податливого теленочка? И тогда бы живец созрел еще вчера (или неделю назад)?

– Иди мыться! – Ирина повелительным жестом ткнула в сторону ванной комнаты, – и возвращайся чистым!

Все, как и с утра! И даже интонации одни и те же! Попытка номер два?

Как и несколько часов назад, я не тормозил. Я метнулся, на ходу скидывая с себя пиджак и все остальное. Единственно только, остановился на полпути и поинтересовался, чем вытираться-то? Мне было выдано новое пушистое полотенце (их запас, судя по всему, в этой квартире был неисчерпаем), и я радостно устремился под душ.

Через пять минут я вышел, не забыв зажать в руке пару презервативов, которые намеревался незаметно сунуть под подушку. Предохранение – наше все, оно фундаментально, как основы бытия!

– Ты что так долго? – Ирина уже лежала, накрывшись простыней, и я принял стойку, как у гончей при виде долгожданного зайца. Заяц был большим, томно развалившимся и призывал меня воздать должное трапезе, – тебя только за смертью посылать!

– Бегу, бегу, дорогая! – когда меня зовут, я не имею морального права не прийти. И особенно, если зовут в постель!

– Ну, наконец-то! – Ирина скинула с себя простынь и раздвинула ноги. Восхитительное зрелище! Я сбросил с себя полотенце, сунул под подушку презервативы и предался любовной страсти. Я изучил тело Ирины полностью, я начал с шеи и постепенно дошел до ступней, поглаживая и лаская их. Говорят, что на ступнях находятся наиболее чувствительные точки человеческого тела, но в случае с Ириной они разместились по всей поверхности кожи.

А, может, дело во времени и пространстве? Может, их симбиоз вынудил меня прыгнуть выше головы в области чувственного наслаждения? Ответа нет – но это мелочи.

Но точно, я заставил Ирину стонать от удовольствия. Не погрешу против истины, если скажу, что я был в ударе. На полчаса я стал горячим поклонником теории, которая утверждает, что в любви главное – внимание и нежность. Да – страсть и брутальные проявления играют свою роль, и без них никуда, но лучше всего быть контрастным, быть текучим и непредсказуемым.

Я уловил желания Ирина. Она хотела комфорта, она хотела почувствовать себя повелительницей, она хотела, чтобы ее ублажали, а уже потом – когда она сполна насладится своей неподвижностью, она возьмет инициативу в свои руки. Мне было легко с ней – она позволяла мне все, она позволяла мне экспериментировать, подставляя себя согласно моим желаниям, и я ее не разочаровал.

Когда-то и где-то я слышал, что страсть передается через руки. Согласен, и через руки тоже. Не вся, но много. В руках мастера даже грубое полено может превратиться в живого Буратино, что уж тут говорить о красивой женщине – и немудрено, что я ухватил вдохновение за шкирку и следовал за ним, пока не почувствовал, что все – настала пора потрудиться Ирине: ведь негоже узурпировать всю инициативу без остатка!