Эммануил Тафель - Любовь за кадром

После короткого совещания из автобуса, обливаясь потом, выбрался директор Семёнов и объявил перерыв. Затем он скинул рубашку и пошёл на пляж и уже через несколько секунд вся съёмочная группа с радостным криком устремилась к морю.

Мелководье, в котором резвились женщины, напоминало собой кипящую воду и только подальше от берега, куда заплывали лишь отчаянные пловцы, можно было увидеть каменистое морское дно, заросшее зеленоватыми водорослями.

Наташа и Виноградов, заплыв далеко в море, были остановлены спасателями и теперь неторопливо возвращались к берегу.

– Что же ты не кричишь сейчас, Наташа? – вспомнив случай на берегу, весело спросил Виноградов.

– Нет настроения, – она озорно улыбнулась и несколькими энергичными гребками вырвалась вперёд.

Они вышли из воды, вытерлись махровыми полотенцами и зашли в студийный автобус. Наташа вынула приготовленные бутерброды, аккуратно расстелила салфетку и пригласила оператора поесть. Выпив после еды чай из термоса, Виноградов, в виде благодарности, чмокнул Наташу в щёку и направился к декорации дома. Здесь никого из группы не было, только из приоткрытого окна слышался тихий, женский шёпот:

– Не надо, Сергей, ну не надо! Я не хочу!

– Не бойся, никто не придёт, я быстро!

– Нет, не надо, мне противно!

– Брось выкобениваться, Таня! Впервой что ли?

Виноградов резко рванул дверь и вошёл в декорацию. На кровати в расстегнутой кофточке лежала Татьяна, прижав её и стараясь поднять юбку, сверху суетился Давыдов.

– Сергей, оставь её! Ты всё перепутал, здесь работа, а не блядки!

– Ты, козёл! Мне ещё указывать будешь!

Давыдов отпустил Татьяну и она, придерживая на груди кофту, выскочила из декорации. Он в два прыжка оказался возле оператора и с силой схватил его за рубашку.

– Кого хочу, того ебу! Понял!

– Не понял! – резко ответил Виноградов, вывернул руку актёра и сделал подсечку.

Давыдов грохнулся на пол, но возбуждённый до невозможности, ударил оператора ногой, а после навалился на него всем телом. Завязалась потасовка с ударами, руганью и болью. Два мужика дрались не на шутку: опрокинулась тумбочка, слетела со стены картина и стаканы со стола грохнулись на пол. В декорацию ворвал Женя Жарков, а за ним осветители. Они с трудом растащили врагов по углам.

– Я тебя, гад, ещё достану, – Давыдов сплюнул кровью.

– Только подойди ещё к девушкам, гнида. Я тебя просто прибью! – Виноградов попытался застегнуть порванную рубашку.

В комнату, расталкивая любопытных, вошёл Светланов, а за ним директор картины.

– Вы что, с ума посходили? Как вы могли во время работы затеять драку? – Юрий Анатольевич побагровел от возмущения.

– Он ко мне приставал! – пискнула, зарёванная Таня.

– Кто?

– Давыдов, актёр!

– Так, – констатировал режиссёр.

– И ко мне тоже, – с дрожью в голосе, подтвердила Наташа.

Противники уже остыли, лишь изредка перебрасываясь острыми междометиями. Директор ходил между ними, нервно потирая лысую голову и вдруг остановился, как бы приняв решение.

– Значит так! Будем считать, что инцидент исчерпан. Вы на работе, а не на танцплощадке. Приведите себя в порядок и чтобы через час все были готовы к съёмке.

Александр и Наташа и вышли из декорации. Она направилась в автобус где её ожидали костюмеры и гримёр, а он к камервагену. Виктор Кравцов мельком взглянул на оператора и стал сосредоточенно заполнять формуляры, ассистент Игорь Беляев деловито собирал камеру, а механик Женя Жарков, не поднимая глаз, укладывал рельсовую панораму.

– Ребята, я ценю вашу деликатность, но, несмотря на то что произошло нам надо работать.

– Мы и так работаем, Александр Михайлович, – деловито сказал второй оператор. – Панорама выложена, камера подготовлена, включим свет и можем снимать.

Виноградов устало вошёл в камерваген. Здесь было очень жарко. Все окна были закрыты и лишь тихонько поскрипывала приоткрытая дверь зарядной комнаты. Он открыл окна, подул слабый ветерок и сразу же запахло морем. Кравцов поднял голову.

– Что-нибудь надо?

– Нет, спасибо. Я под настроение хочу вам рассказать одну забавную историю.

Тонко почувствовав настроение шефа, операторская бригада вся обратилась в слух. Расселись кто где мог: на кожаных сидениях и кофрах с аппаратурой. Пользуясь тем, что окна были открыты, Виноградов закурил и неторопливо начал.

– Был на студии один известный супертехник, звали его Максим. Известен он был в основном тем, что постоянно попадал в какие-то дурацкие ситуации.

То его в вагоне метро дверьми прижмёт, то автобус уйдёт из под носа, а то и сосулька весной на голову упадёт. Но механик он был отличный и его часто направляли для работы в экспедициях. И вот однажды, в разгар лета приехала киногруппа на съёмки в Крым. Снимают день, снимают два, а жара стоит несусветная. Объявили перерыв и все рванули на море купаться.

Ребята слушали приоткрыв рты, предчувствуя пикантный конец и Виноградов со вкусом продолжил.

– А Максим, как известно, был большой ходок по женской части. В экспедиции же вокруг съёмочной группы постоянно вертятся интересные девчонки.

Вот одну такую фанатку Максим привёл в камерваген, якобы для того, чтобы показать как заряжается плёнка в кассеты. Он завёл её в зарядную комнату закрыл дверь на замок, чтобы плёнка не засветилась и… начал показывать. Когда всё было кончено, он попытался открыть дверь, но не тут-то было. Замок заклинило. Как он ни рвался, как не дёргал дверь – ничего не помогало. Они были замурованы в зарядной, а жара-то дикая и дышать нечем. Максим стал кричать, но никто его не слышал: обеденный перерыв и все плещутся в море. Когда взломали дверь и выпустили их из зарядной, то полуголую девицу пришлось выносить на руках, а изрядно помятый Максим поклялся больше в зарядной не закрываться.

Все вежливо посмеялись, потом ещё немного покурили, но уже через полчаса Виноградов стоял у камеры, с трудом поместившись между штативом и стеной декорации. Режиссёр обсудил с Наташей последние нюансы сцены, всё было готово к съёмке. Ждали только Давыдова. Он появился минут через двадцать, в новой рубашке и с загримированным лицом.

– Друзья, мы проведём сейчас короткую репетицию и сразу же начнём снимать, так как долго работать под таким солнцем невозможно, – режиссёр казался спокойным, но его беспокойные руки и покрасневшее лицо выдавали волнение. После репетиции, когда актёры уже были готовы к съёмке, оператор попросил включить свет и убедившись, что всё нормально, обратился к режиссёру.

– Владимир Сергеевич, мы можем снимать.

Светланов кивнул в знак согласия, подал команду актёрам и съёмка началась… Удивительно, но кадр был снят довольно быстро: актёры уложились в два дубля и работали настолько хорошо, что режиссёр после съёмки не сделал ни одного замечания. Он был очень доволен и уверенно заявил: