Ирина Глебова - Мне снился сон…

– А в последнюю неделю Лос-Анджелес и его окрестности я покажу тебе сам, – сказал Сергей сестре, когда, в первый же день, встретил её и вёз из аэропорта к себе, в Санта-Монику.

– Но я бы хотела пожить у тебя, посмотреть, как ты работаешь в своей мастерской, пообщаться с Джудит.

– Всё успеем как раз в эту неделю! И творения мои посмотришь, и обо всём поболтаем. А Джудит…Она, знаешь ли, с утра до вечера на работе. У неё очень престижное место и она им дорожит. Это детская больница «Маттел Госпиталь» при Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе.

– Но, может, она взяла бы небольшой отпуск, дня три. Я первый раз приехала, твоя самая близкая родственница… Она ведь ещё ни с кем из твоих не встречалась.

– Нет, Вики, ты не понимаешь, мыслишь не американскими категориями. Джудит очень целенаправленный человек, для неё карьера важнее родственных связей. Как раз сейчас решается вопрос о её переводе старшей медицинской сестрой в отделение интенсивной терапии и реанимации. Она не может даже на день не быть на службе. Так совпало. Ты же будешь видеть её вечерами, вот как раз их мы и станем проводить в семейном кругу.

Сергей засмеялся, глянул на Викторию.

– Что ты, сестрёнка, на себя не похожа, вялая какая-то? Тяжело дался перелёт через часовые пояса? Это пройдёт. А, может, там, дома, какие проблемы? Как у тебя на интимном фронте?

Они мчались под ослепительным солнцем по прекрасной трассе мимо высоких пальм, белокаменных вилл и мотелей, временами появлялась и исчезала океанская береговая линия, обнажая на несколько минут то многолюдные, то полупустынные пляжи. Вика машинально отметила, что брат сказал «на интимном» фронте, а не на «личном». Наверное, здесь так говорят… Ей вдруг захотелось рассказать ему всё, как в детстве. Ведь это же Серёжа, её любимый брат!

– Проблемы есть, – сказала она. – Я, вроде бы, для себя уже всё решила, но…

– Значит, сомневаешься?

– Наверное. Мне сделал предложение один парень. Я была в него сильно влюблена, а он сошёлся с Виталинкой, ты же помнишь её.

– Помню, конечно. Но ты мне писала по электронке, что она погибла в аварии. Значит, он теперь свободен?

– И говорит, что ошибся, всегда меня любил, но так вышло…

– А ты, значит, отказала. Из принципа? Из-за обиды? Или помучить хочешь?

– Нет… Не знаю… Ну, во-первых, быть с ним после Виталины, да ещё погибшей, как-то трудно представить.

– Ерунда! Её уже нет в живых, а вы оба живы. Это не повод.

Виктория быстро глянула на брата: сейчас он засмеётся, скажет «Шучу, конечно, сестрёнка». Но Сергей спокойно и сосредоточенно смотрел вперёд – скорость у машины была приличной. Потом почувствовал её взгляд, спросил:

– Есть ещё причина?

Немного растерянная, Вика не сразу сумела сформулировать:

– Ну… Я, вроде, уже и не люблю его…

Брат, опять же не отрывая взгляда от дороги, пожал плечами:

– Только что ты сказала, что была в него сильно влюблена. Понятно: обида на то, что он предпочёл другую. Плюс то, что это твоя лучшая подруга. Плюс её трагическая гибель… Это всё, дорогая сестрёнка, психологическое самовнушение лёгкой формы. Говорю это тебе, как человек, получивший медицинское образование. Стоит тебе оказаться с этим парнем рядом, при первом же сексуальном контакте к тебе вернётся вся твоя влюблённость.

Он говорил серьёзно, с напористой уверенностью. Вика не нашлась даже что ответить. Но брат ответа и нет ждал.

– Тут главный резон в другом. Насколько этот мужчина сможет обеспечить твою жизнь? У него есть профессия, стабильная работа, хороший доход?

– У него два высших образования, он не беден. Работает в престижном банке, ценный специалист.

– А есть ли у него базисная поддержка? То есть – обеспеченные родители, родственники? Связи?

– И это имеется!

Последние две реплики Вика произнесла с явной насмешкой, но Сергей иронии не заметил. Весело кивнул, на мгновение повернув голову к сестре:

– Полюби его снова, похоже, парень этого заслуживает.

Странное чувство отчуждения и непонимания – странное, потому что относилось к Серёже! – испарилось тут же, как только Вика вошла в ворота его дома. Небольшая площадь перед домом была красиво обсажена цветущим кустарником, дорожки выложены весёленькой плиткой. А у самого крыльца – высокого, под мрамор, с витыми перилами, – стоял Страслодюк! Большой, как крупная собака, из какого-то чудесного, голубоватого с переливами камня, но именно он, этот химерный зверь, которого придумала маленькая Вика, а Серёжа помог ей слепить и обжечь.

– Серёжа! – Она обернулась к брату. – Глазам не верю!

– Верь! – засмеялся он. – Это твой чудесный Страслодюк. Ужасно нравится всем, кто у меня бывает. И нескольких, с небольшими вариациями, я уже изваял под заказ. За очень хорошие, между прочим, деньги. Тебе, как автору идеи, полагается процент.

Дело в том, что Сергей здесь, в Америке, оставив карьеру медика, стал скульптором. Ещё два года назад, когда он приезжал к ним, в родной город, брат подробно расписал лично Вике как это произошло. Начинал он в Медицинской школе при Университете Джона Хопкинса. Этот медицинский центр многие считают лучшим медицинским институтом в мире. Здесь как раз стали разрабатывать очень интересное направление – интервенционной радиологии.

– Если объяснить тебе научным языком, – говорил Сергей, – то это область медицины, включающая в себя комплекс последовательного выполнения диагностических и лечебных процедур под контролем рентгеноскопии, ультразвукового исследования, компьютерной и магнитно-резонансной томографии. Она родилась на стыке лучевой диагностики и хирургии.

Центр по освоению интервенционной радиологии был оснащён новейшим оборудованием, современными технологиями, перерабатывал поток всевозможной информации… Сергея не просто звали сюда – заманивали. Надежды были радужными – и на интересную работу, и на материальный достаток. Поначалу так и было.

– Но, Вика, представь: там, как и везде, – групповые интересы, интриги, зависть. А то, что денег в этот аспект радиологической медицины вкладывалось немеренно, только усиливало страсти. Мои идеи, разработки незаметно ушли в другие руки, а когда я попытался чем-то доказать, мне прозрачно намекали, что я иностранец, должен помалкивать. И даже делались предположения – а не шпион ли я! Русский! Хотя у меня уже было американское гражданство. Ведь поначалу во мне, как в специалисте, была большая заинтересованность, потому гражданство, как обещали, оформили быстро. Но и это не спасало…

Потом в Центре поменялось всё руководство, и Сергея поставили перед выбором: или он подтверждает свою квалификацию, или будет переведён на должность младшего лаборанта. Подтвердить квалификацию – значит снова пройти курс обучения на одном из медицинских факультетов. Сергей воспринял это как унижение. После его научных публикаций, после открытий, сделанных уже здесь, в США, и запущенных в разработку… А образование, которое он получил у себя в стране, на порядок выше того, что предлагают здесь – уж он-то знает, имел возможность сравнить!