Андрей Анисимов - Алый чиж (сборник)

Любовь, как и все неприятности, пришла к Судириусу неожиданно. Свой предмет он встретил бредя как-то утором по улицам и разглядывая витрины продовольственных магазинов. Полки магазинов ломились от всевозможных яств. Здесь и пшеничная дробленая мука, манка, перловка. Но в одной витрине Судириус увидел и остолбенел! Проглотил слюну, подошел вплотную к витрине. Обмана не было! За зеркальным стеклом, освещенный лучами первого солнца, красовался самый настоящий сыр. Можно было допустить, что лакомство создано руками умелых бутафоров из воска или папье-маше. Но Судириуса не проведешь. Нос мыши – орудие-мечта любого дегустатора. Судириус втянул воздух: настоящий! Со времен собачье-кошачьей войны впервые настоящий сыр. Судириус поднял голову и, затаив дыхание, прочитал вывеску «Буренка и К°». Демократия дает ощутимые плоды. Рядом с головкой сыра стоял маленький жетон, обозначающий цену продукта. Судириус покачал головой. Даже если его поэму и напечатают, а директор муниципального издательства – Барсук – делал такой намек… Правда, Судириус не понял, что он должен совершить. Если бы Судириус был более опытным литератором, он бы сообразил, что Барсук намекал на часть гонорара. Но наивному Судириусу и в голову не пришло, что такое солидное животное может брать взятки. Еще Барсук добавил:

– Проскочить поэмка имеет шанс, если запоздает бык-международник с материалом о жизни тропических антилоп. – И только потом намекнул.

Судириус не понял намека. И теперь, стоя перед витриной, думал, что если даже бык и запоздает с антилопоописанием, даже если поэма и проскочит, он едва ли с гонорара сможет себе позволить кусочек сыра. Цена велика. Но факт появления сыра в городе Судириуса как патриота радовал. Хотел поэт отойти от витрины, но тут из магазина легкой походкой выскочила очаровательная белая мышка. Такой красоты Судириусу еще видеть не приходилось. Он даже забыл о сыре. Мышка, как и подобает представительнице прекрасного подпола, тряслась от страха. Судириус вызвался проводить. Он был в ударе. Мышка даже несколько раз хихикнула тонким голоском на его каламбуры. О, какой это был прекрасный писк. Он до сих пор в ушах и сердце бедного поэта.

Они познакомились. Мышку звали Хвостаной. Перед расставанием Судириус набрался смелости и пригласил Хвостану в гости.

– Мы будем смотреть на звезды, я буду читать тебе свои стихи, – говорил он в экстазе.

Хвостана еще раз хихикнула прекрасным писком и, подумайте, согласилась.

Сегодня день встречи. Судириус с утра не находил себе места. Он несколько раз подметал пол. Мочил веник в унитазе, брызгал водой и мел во все стороны. Унитазом Судириус втайне гордился. Это его единственное удобство совпадало с убежденностью поэта, что для интеллигентного животного унитаз – первая необходимость. Остальных удобств поэт был лишен. Но не горевал, так как унитаз был снабжен бачком, всегда наполненным свежайшей проточной водой.

Перед встречей Судириус надел свой залатанный красный жилет. Он садился в кресло, положив лапку на лапку, ненадолго зажигал свечу. Свеча была последняя, и он боялся, что она прогорит до прихода возлюбленной. Репетируя прием, он закатывал глаза и читал только что написанный стих:

Поэт решил вставить это стихотворение в начало поэмы, посвятив ее Хвостане. Затем Судириус смотрелся в зеркало, вернее, в осколок, но рост поэта не был чрезмерным, и он видел себя целиком. Еще и еще раз осматривая свою чердачную обитель и не без основания, пришел к выводу, что она хоть бедна, но романтична. Рваная тряпочка колыхалась на окне и вполне могла сойти за занавеску. А гордость поэта, подарок живописца-кролика – натюрморт с овощами – украшал стену и был хорош еще и тем, что предметы, изображенные кроликом, не являлись лакомством для мышей и не усугубляли чувство голода.

Хвостана пришла вовремя. Часы Судириус давно заложил в ломбард, но время знал точно по часам «Башне хищников». Их было и видно, и слышно. Не успело пробить полночь, как Хвостана была на чердаке. Она огляделась. Цепкий взгляд мышки зацепил все. Зверюшка поняла: она в гостях у отнюдь не преуспевающего деятеля литературы, а у наивного мечтателя и нищего рыцаря пера. Закончив осмотр жилья, Хвостана высокомерно удивилась обстановке поэта.

– Не думала, что поэтам так платят, даже телевизор купить не на что.

Судириус хотел рассказать Хвостане, что имел старый телевизор, подарок ежа. Тот завел цветной, но чтоб не выбрасывать старый, отдал его Судириусу. Однако панель телевизора была сделана из такой вкусной древесины, что поэт изгрыз его.

Свидание прошло совсем не так, как планировал Судириус. Хвостана брезгливо отодвинулась от старинного кресла с рваной обивкой, не пожелав пачкать в нем свою белоснежную шубку и сообщила Судириусу, что она из обеспеченной семьи. Отец ее, хотя и не поэт, а всего заведующий складом, но зарабатывает прекрасно. Сало в доме никогда не переводится. Мебель такая, как подобает. Судириус несколько растерялся от реализма в мышлении возлюбленной. А дело принимало совсем дурной оборот. Любовь вместе со стихами Хвостана отвергла, заметив, что помимо стихов и романтических устремлений надо прилично жить. А что может предложить молодой красивой мышке поэт-голодранец? Это все Судириус ради любви мог и вытерпеть, но когда Хвостана сказала, что теперь любое животное может писать, при этом еще работать и тащить в дом, тут его нежное сердце не выдержало.

– Ты не понимаешь меня, Хвостана! Я – поэт. – воскликнул он.

На Хвостану высокопарные слова впечатления не произвели.

– Ты жалкий трус, от страха забрался на чердак и разглагольствуешь о высоких вещах. Мы – мыши – трусливы, за это тебя винить не собираюсь. Но ты не такой трус, каким должен быть порядочный мыш! Бояться, но тащить. Вот в чем призвание настоящего мышиного мужчины!

– Ерунда! – кричал Судириус. – Мы, мыши, вбили это себе в голову. Мы не хуже других! А я – поэт! Я не желаю таскать! Поэт должен возвышать современников! Он может выйти на безрассудный бой с котом. Пасть в битве, но остаться поэтом.

Судириус говорил уже самому себе, так как Хвостана покинула его даже не простившись. Многое еще хотел бы сказать ей Судириус. Он сказал бы Хвостане, что сидеть на складе, а после работы писать стихи невозможно. О чем напишешь, сидя на крупе!? Но мышка ушла, а бедный влюбленный остался один, вместе со своим неразделенным чувством. Судириус долго ворочался на топчане. Сон не шел. Задремал под утро. Снилась Хвостана. Потом витрина с сыром. Сыр становился прозрачным, в нем опять появилась Хвостана. Она стучалась в прозрачные стенки сыра, просила о помощи. Стук становился сильнее. Судириус проснулся от громкого удара в дверь. Кредиторы, пронеслось в мозгу. Не буду открывать. Нет сил больше объясняться. О, великий бог всего живого! Зачем на маленькую мышь обрушивать столько несчастий?!