Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Я на базаре сумасшедший,
Играю на гармошке из картона,
И женщине, меня нашедшей,
Дарю себя и половину дома.

Мой дом в коробке «Индезита»,
Есть новый дом на каждый день,
И дверь моя всегда открыта,
И можно сдвинуть домик в тень.

Я тоже был нормальным человеком,
Влюблялся, ошибался и страдал,
Но предан был любимым человеком
И опустился в жизненный подвал.

Мы все живем в стеклянных клетках,
Дорога вниз удобна и легка,
И звякают бутылки в старых сетках —
Удел безумного от горя старика.

Сосед играет на «тальянке»,
Давно уже совсем старик,
И он женат на итальянке,
И о любви ей говорит;

Моя мадонна, Белла мио,
И он, советский партизан,
Не мог пройти девчонки мимо,
И сдался в плен ее глазам.

Она с ним рядом, тетя Белла,
Глаза ее огнем горят,
Их свадьба в маленькой капелле,
Как веселился весь отряд.

Совсем недавно это было,
Прошло всего полсотни лет,
И серебром главу покрыло,
И куплен в прошлое билет.

Давай, терзай меха гармошки,
А, ну-ка, в круг иди печаль,
И пусть стучат твои сапожки,
Ты посмотри с надеждой вдаль.

Во времена еще «оНо»,
Когда деревья были черенками,
Я видел даже не в кино
Деревни наши с мужиками.

Потом мы родину продали,
Кому-то где-то там за что,
Я отчий дом найду едва ли,
И в две ступенечки крыльцо.

И все равно на землю тянет
Наш генный груз за тыщу лет,
И дорогим подарком станет
На погребение билет.

Мы проживем еще лет сорок
Назло врагам, нам на удачу,
А в пятницу подходит срок,
Рюкзак на плечи и на дачу.

Тогда мы были все на «ты»,
Стихи читали мы в трактире,
Потом придумал точно ты
Стрелять стихами, словно в тире

И сделать столик некурящим,
На нем свеча горит в шандале,
Чтоб было видно всем входящим,
Что люди в зале танцевали.

Влюбленный я на расстоянии
В места, где я когда-то жил,
И каждый миг воспоминаний
Мне и сегодня очень мил.

Я помню тихую Тверскую
И Вавилон – старинный ГУМ,
О тех годах всегда тоскую,
Когда сижу во власти дум.

Я подпевал героям Шмыги,
Любимым Сильвы был гусар,
И прошлой жизни только миги
Я вижу в свете ярких фар.

Вся жизнь моя идет в дороге,
От встречи к встрече по пути,
От радости большой к тревоге,
Что времени не хватит мне дойти

До той черты, как до порога,
Где жизнь не жизнь, а просто рай,
Руками можно все потрогать,
Для счастья просто выбирай

Чего ты хочешь в жизни новой,
Наряды, деньги, славу и почет,
Дворец с покраской васильковой
Или огромный самолет.

А, может, и не стоит торопиться,
Достаточно синички мне в руке,
Есть время, чтоб еще влюбиться
И искупаться в призрачной реке.

В деревне нашей жаворонки
Поют задорно поутру,
Как хорошо стоять в сторонке,
Смотреть веселую игру

Барана гордого с рогами
И пастуха шестидесяти лет,
Который обошел ногами
Россию ту, которой нет.

Россию маленьких селений,
Россию сельского труда
И минеральных удобрений,
Что знала в поле борозда.

Тогда пропойцы в телогрейках
Святой не портили пейзаж,
А земледельцы в тюбетейках
В своих сидели шалашах.

Коровы весело мычали,
Завидев дом издалека,
А как же весело журчали
В подойник струи молока!

Тут стар и млад сидели с кружкой,
И кошка терлась возле ног,
А молоко с ржаной ватрушкой
Для нас Творцом сотворено.

Все это было где-то в прошлом,
Деревни скрыты коноплёй,
Я был там в лете позапрошлом,
Кому-то будет Бог судьёй.

Каждый хочет залезть на вершину горы,
Раньше всех, оттолкнув конкурентов,
Не нужны им ни тайны, чужие миры,
Дайте им развернуть знамя-ленту.

Отмахав своим флагом и крикнув «ура»,
Все спускаются вниз на равнину,
А на гору ползут в темноте до утра
Те, кто рвется опять на вершину.

Так и крутится всё у пригорков и гор,
Наша жизнь – не простой муравейник,
Каждый день слышим мы разговор,
Кто великий талант и затейник.

Занесла меня злобная вьюга
В дом, где виден был свет,
Для меня словно солнышко юга
И в уральских горах самоцвет.

И хозяйка совсем одинока,
Сами знаете, чудной красы,
И сразила меня, черноока,
Все же красят мужчину усы.

А потом пили чай из сервиза,
Где девица сидела с младенцем,
Я варенье на брюки пролил,
Вытирал их ее полотенцем.

Так остался я в доме уютном,
Не на час, не на два, а на три,
Не нашел этот дом рано утром,
Как во сне я его сотворил.

Если что попадет тебе в руки,
Либо брось, либо крепко держи,
Это просто судьба нам от скуки
Предлагает крутить виражи.

А, может, это был не дождь,
То друга весть издалека,
Хотела написать – Любовь,
Но не подставлена рука.

Стучалась весть в твоё окно,
Просила обратить внимание,
Хотела грусть собою смыть,
И облегчить души страдание.

Быть может, прилечу и я,
Как серый шустрый воробей,
Ты только не гони меня,
Не закрывай своих дверей.

Сегодня промочил я в луже ноги,
С утра противный дождик льет,
Как будто осень встретил на дороге,
А там за поворотом снег и лед.

Закончен год в последний месяц лета,
Прошла вся жизнь, а, может, половина,
Мой добрый ангел ходит где-то
И под дождем его не видно.

Умчится к югу дождь-ненастье,
Придешь и ты, с тобою бабье лето,
Ко мне вернется ангел счастья
И принесет восьмое чудо света.

Времена наступают лихие,
Даже Пушкин уже не в моде,
Заправляет стихами стихия
И балет у нас просто «Тодес».

Так уж было на грани века,
Под народ тесали культуру,
В массах не было человека,
Все несли на поклон самодуру.

Словно чары на нас накинули,
Сколько было у нас революций,
Одного царя вроде скинули,
От другого уже резолюции: